Прекрасный мерзавец - Саманта Аллен

Ты не стерилен, Мерзавец! Потому что я забеременела от тебя в прошлом. И сейчас мне не нужно повторение того же кошмара! — говорю тихо, но голос едва не срывается от злости на крик.

Глава 24. Мерзавец

— Ты что?! — переспрашиваю, не веря в сказанное ей.

Это просто не может быть правдой! Я сделал вазэктомию семь лет назад. Я стерилен!

— Не веришь, мистер Боуманн-Хилл? Взгляни в мои медицинские выписки! — шипит разъярённая красотка.

Именно сейчас я понимаю, что она красива. Как-то по-особенному красива. Её красота заметна не сразу. Её явно оценит не каждый. У Эбби нет ни кошачьих глазок, ни отреставрированно пухлых губ. Её нос не идеален, а кожа слишком бледная. Уверен, она почти не выносит прямых солнечных лучей. Если Эбби краснеет, то становится пунцовой, даже кончики ушей полыхают красным.

Но всё-таки она красива. Как ведьма, околдовавшая тебе хрен знает чем. Ну не копной же своих волос она зацепила меня! Но чем-то она держит меня на привязи. Может быть, этим сумасшедшим взглядом, который режет, как скальпель?

Не знаю. Но она даёт мне то, чего я уже давно не получал. Чистые эмоции. Лучше всякого героина.

Я твёрдо стою на ногах, даже если бухой в стельку. Но её слова о беременности выбивают почву у меня из-под ног. Кажется, что я падаю, прямиком в ад, к Сатане.

— Ты не могла забеременеть. Я стерилен. В прошлом я… не кончал в тебя, — едва заставляю себя ворочать языком.

— Можно забеременеть и от предсеменной жидкости, а ещё ты явно не омывал свой член перед тем, как пихать его в меня снова и снова!

Эбигейл оправляет юбку, потом подлетает ко мне и поступает неслыханно дерзко — отвешивает мне пощёчину. Сначала всего одну. Но хлёсткую и довольно болезненную. У моей рыжей стервочки сильные пальцы.

Я пытаюсь понять, врёт она или нет. Мне явно нужно наведаться в клинику, чтобы провериться. Могла ли быть осечка? И могла ли Эбби солгать? Конечно, могла! Она шлюха и проститутка. Она могла залететь от кого-то другого, а сейчас просто пытается сыграть на моём чувстве вины.

Какого хрена я вообще должен чувствовать себя виноватым? Шлюха продала свои девственные дырочки, а я их купил. Точка! Каждый получил своё. Я — жёсткий секс, она — свои деньги. Наши счета в прошлом были закрыты, сейчас она платит по новым долгам. Всё!

Но Эбби трясёт от сильных эмоций — злости и обжигающе-ледяной ярости, направленной в меня. Она выплёскивает в меня свою едкую ненависть. И если я в чём-то хорош, то это в различении оттенков ненависти и их искренности.

Сейчас она искренна со мной, когда налетает, как фурия, и обрушивает на меня град ударов. Та первая пощёчина прорвала плотину, и рыжая стерва лупит меня по лицу, царапая щёки своими острыми коготками. Толкает в грудь и бьёт кулаками, словно пытается пробить мою грудную клетку.

— Ненавижу! Ненавижу тебя! Ублюдок! Насильник! Чтоб ты сдох! — клокочет ненавистью и не может остановиться.

Её голос вот-вот сорвётся на крик. Мы становимся слишком шумными, как темпераментная итальянская парочка на стадии острого конфликта. Хрен знает, как мы перескочили от траха к тому, что есть сейчас. Крошка не может угомониться.

Я позволяю ей это. Я лучше всех других знаю, что иногда проще выколотить дурь, боль и злость кулаками. Не копить дерьмо в себе, а дать ему хлынуть наружу. И пусть все остальные считают тебя конченым мудаком, но иногда сорваться — это единственный способ выжить и не сойти с ума.

Если в тебе клокочет злость и ярость, нужно дать им выход, пока они не сожрали тебя целиком, оставив лишь оболочку. А внутри пустота. Ты как пакет с воздухом — пустое ничто. Я знаю это лучше, чем кто-либо другой, потому что я — тот самый пакет с воздухом, почти не чувствующий жизнь на вкус.

— Хватит!

Эбби вновь нацеливает когтями в моё лицо, а у меня уже стекает кровь по щеке к подбородку. Ярко-красная капля падает на пол, разбиваясь. Это отрезвляет меня окончательно. Я перехватываю фурию, запирая её в своих объятиях.

Эбби извивается, как червяк, умудряясь царапать меня и сквозь рубашку. Но я всё сильнее и сильнее сжимаю хрупкое тело. Пока не слышу жалобный всхлип. Кажется, вот-вот раздавлю её. Но Эбби обессиленно обмякает и упирается лбом в мою грудь. Злость трансформируется в бессилие и горячие слёзы.

— Как же сильно я тебя ненавижу! — шепчет она.

Её руки висят вдоль тела, как безвольные плети. Она напоминает мне сломанную куклу. И это ощущение не нравится мне на вкус. Отдаёт бездушной пластмассой и тупым безразличием. Отдаём пустотой. Ничем.

Я чувствую эмоции Эбби, чувствую вибрации нашей громкой ссоры и бурлящую энергетику жаркого секса. Но в отношении себя я не чувствую ничего. У Эбби нет детей. Значит, она избавилась от нежеланного плода. В голове проносится образ дочки Ченса. В тот же миг мне становится страшно от того, что плод моей связи с Эбби мог стать чем-то большим. Ребёнком.

Мог, но не стал. Пустота.

И мне как никогда раньше, хочется сделать всё, чтобы не чувствовать этот зов пустой бездны. Это первый шаг вниз. К наркоте. И он уже сделан. Это хреново.

Глава 25. Эбигейл

— Вытрись.

Мэт приказывает — я выполняю. Кажется, это должно быть именно так. Но сейчас я не могу сделать ничего. Абсолютно. Из меня выкачали все силы. Я понимаю, что вышла из-под контроля. Но уже слишком поздно пытаться что-то изменить.

Наш секс и ссора были чересчур громкими. Наверное, секретарша всё слышала. Я уволю её уже завтра. Но я не уверена, что она не сболтнёт своим подружкам обо мне и Мерзавце. Я боюсь распространения слухов, но возможно уже сейчас она пишет своим подружкам, рассказывая о нас.

Крупные, сильные пальцы Мэтью порхают по моему лицу, бережно вытирая слёзы. Мерзавец вытирает меня влажной салфеткой. Сначала я вижу перед собой