Прекрасный мерзавец - Саманта Аллен

— Ну да, ну да… Каждая вторая шлюха так говорит, а потом сама раздвигает ноги. Потому что это проще, чем горбатиться в дерьмовой забегаловке. Вкалывать по десять часов никому не хочется, да? Когда можно за одну ночь заработать кучу денег, просто позволив трахнуть себя кому-то… — он размышлял, куря травку, и пускал дым мне в лицо. — Возможно, через пару лет ты уже будешь прожжённой и потасканной сукой, но сейчас выглядишь, как монашка на первом шабаше у Сатаны. Очень соблазнительная монашка… На, затянись!

— Я не курю травку! — побледнела я.

— Куришь! — напористо сказал мужчина…

В ту ночь я попробовала многое. Под действием марихуаны стало чуть легче воспринимать действительность. И в то же время всё казалось таким ярким и пугающим. Было сложно удержаться от дрожи тела — мужчина умел за пару секунд возбудить. Но едва я ныряла в похоть с головой, как понимала, что возврата нет.

Моё тело мне не принадлежало. Оно было для него. Всё. Мерзавца не смущало ничего — даже потоки девственной крови на бёдрах. Он размазал её пальцами, рисуя замысловатые узоры. Запачкал меня, потом отвёл в крошечный душ и окатил ледяной водой. Наркотический дурман немного рассеялся. Было страшно осознавать, что тебя трахают во все дыры, как последнюю шлюху.

А он трахал со знанием дела и чувством собственного превосходства. Жёстко и долго. Вертел, нанизывал, нагибал и не давал передохнуть ни минуты. Он заплатил много — и мне пришлось отрабатывать каждый потраченный им доллар. Каждый… Судя по тому, что я охрипла от криков и стонов только с рассветом, я обошлась ему недёшево.

Последнее, что я помню о нём, это его губы. Обманчиво нежно коснувшиеся щеки. Потом он прикусил мою губу, шепнув:

— Зачётные губки, Огонёчек. Но я спустил в твой ротик чересчур много спермы. Значит, пути назад уже нет…

Я не могла пошевелить даже пальцем.

— Всего хорошего, Огонёчек. Если у тебя достаточно мозгов, то ты свалишь из этого притона и возьмёшься за ум после того, как расплатишься с долгами семьи. Если они существуют, конечно же.

Жужжание молнии. Дьявол застегнул ширинку и вышел. Я едва смогла встать и умыться. По низу живота тягучей каплей стекала его сперма. Ноги тряслись.

Я почти не ощущала себя — казалось, между ног была огромная воронка, и даже сесть было трудно. Попу саднило нещадно. Анальный секс я пробовала впервые, как и всё то, что он вытворял со мной.

Всё было первый раз. Я кончала несколько раз. Только тогда, когда ему того хотелось. Оргазмы были жаркие и беспощадные. Но несмотря на это, я чувствовала себя использованным гондоном. Гондоном, который Мерзавец так и не натянул. Он не кончал мне во влагалище, только в рот или в попу, или выстреливал на грудь или живот.

Это было ужасно. Секс начал казаться мне мерзким занятием. Меня вывернуло в душе и долго тошнило желчью. Едва я умылась, как в комнате появились люди Кита. Они швырнули мне одежду и привели обратно в комнату, где была Сара.

— Сара, Сара, с тобой всё в порядке? — спросила я, тормоша сестру.

Она что-то пробормотала сквозь сон и обняла меня за шею. Я осторожно легла рядом на узкую кровать, убеждая себя, что всё скоро закончится…

В том притоне мы провели всего одну ночь и половину дня. Нас не трогали, только сфотографировали ещё раз и отправили фото отцу. Он довольно быстро нашёл деньги и даже приехал за нами лично.

— Где моя дочь? Что с ней? — громыхал в отдалении его голос.

Я едва передвигала ногами, голова гудела, потому что я впервые курила марихуану, ещё и так много. Отец увёз нас и первым делом посетил частный медицинский центр. Сару осматривали так, словно она была величайшей драгоценностью. Отец переживал за её больное сердце. На меня он едва посмотрел. На руках и ногах, по всему телу расплывались синяки. Отец только поджал губы и ничего не сказал, но меня забрали в гинекологию и взяли анализы. Отец не стал поднимать шумиху.

— Я хочу, чтобы это осталось в прошлом! — сказал он перед тем, как мы переступили порог дома. Через три дня мы всей семьёй отправились в путешествие по Европе, чтобы перекрыть негативный фон впечатлений.

Прошлое осталось в прошлом. Только иногда оно стучится ко мне во снах. А сейчас нагло вламывается в мою жизнь, топчась по душе грязными сапогами.

Глава 21. Эбигейл

Лучи солнца играют на фасаде здания, почти ослепляя. Я стою в нескольких метрах от входа в офис отца. Впервые не решаюсь туда войти. Виной всему — Мерзавец и его гнусный договор на использование моего тела. Нужно всего лишь сделать несколько шагов и сделать вид, будто ничего не происходит. Возможно, сегодня Мэтью не появится? Очень хотелось бы, чтобы именно так всё и было!

— Почему ты постоянно носишь брюки, Огонёчек?

Я вздрагиваю от этого чувственного, хриплого баритона. Кожа мгновенно покрывается мурашками, а грудь сильно ноет. Внизу живота сворачивается тугая пружина, а все внутренности запутываются морским узлом — именно так на меня действует близость Мерзавца. Я заставляю себя медленно обернуться, растягиваю губы в вежливой улыбке, мечтая впиться острыми ноготками в лица красивого ублюдка.

— Тебе не нравятся мои брюки?

— Они зачётно обтягивают твою попку.

Мерзавец понижает голос и делает шаг вперёд, почти продавливая меня своим мощным телом. Сегодня он весь в чёрном. Вынуждена признать, что ему идёт. Он слишком красив, поэтому любая вещь сидит на нём превосходно.

— Но уверен, что платье показало бы, как хороши твои ножки. И если бы тебя одевал я, то…

— О! — восклицаю я. — И как бы вы одели меня, мистер… — замечаю, как в ответ на моё обращение мистер глаза Мерзавца загораются опасными бликами. — Мистер Хилл… — заканчиваю предложение.

— Хочешь проверить это на практике? — заламывает бровь Мерзавец. — Ха! Никогда не играл в куколки, девчачье занятие. Но сейчас в моей власти гораздо более интересная куколка, да? — причмокивает полными губами, имитируя поцелуй. — Скоро узнаешь!

— Что?

Моему