У Пяти ручьев - Евгений Кораблев

Дед был сконфужен. Ни леших, ни русалок... Выходит, соврал! Про себя он, конечно, знал, в чем дело. Нечистый! Скала та самая, а не кличет. А, может, чует ворона и нехристя?

После завтрака путешественники не стали даже отдыхать а, захватив одни нарты с необходимыми инструментами и запас провизии на два дня, отправились искать горку с пятью ручьями, которая должна была находиться где-то поблизости, а Гришука и Пимку оставили караулить лагерь и багаж.

В ожидании возвращения исследователей, оба домовника занялись приведением в порядок собранного материала, просушкой шкурок и разными другими делами. Работы было много.

Окончив обычную возню с коллекциями и шкурками, Гришук выходил на берег и любовался скалами.

Картина была полна дикой северной красоты.

Отвесные стенообразные камни, поросшие сверху дремучим еловым лесом, сдавили реку. Они походили на древние развалины замков, башен. Такие отвесно спускающиеся в реку скалы на Урале зовут «иконостасом».

Действительно, подобно иконостасу, они совершенно отвесно стоят над водой. В их расщелинах, трещинах, малейших ямках, где только на этих суровых каменных глыбах могут скопиться почва и влага, лепилась жизнь. Крохотные березки, травки, какие-то цветочки. В большинстве это была альпийская флора и специальные виды: разные мелкие папоротники, гвоздички, астры, камнеломки. Гришук подолгу любовался этой зеленью и цветами. Обычно созерцание заканчивалось тем, что само собой начинало складываться в голове стихотворение. Тогда Гришук садился на скале, вынимал блокнот и карандаш и искал слов, которыми можно было вылить звеневшую внутри мелодию... За экспедицию у него составилась целая тетрадка таких стихотворений.

Только через два дня вернулись разведчики. Гришук уже начал тревожиться. Их появление на третий день вечером совсем не соответствовало его ожиданиям.

Вместо веселых лиц, песен, смеха и шума он увидел молчаливо согнувшегося, точно под тяжестью горя, деда и усталые, хмурые лица ребят и Яна.

– И в третий раз не пофартило, – шепнул ему на ухо Тошка. – Не нашли. На десять верст все кругом обшарили. И лесок и болото тут, а лога и горки нету. И затесов нет. Сбился старик.

– А Кликун-Камень как же?

– Вот поди ж ты.

К деду Гришук и Пимка не решились подойти с расспросами, до того он был мрачен.

Впрочем, в тот же вечер ребята, отдохнув, пришли в прежнее хорошее настроение. Их раньше очень интересовала загадочность таинственного места. Когда все стало ясным, они махнули на него рукой.

Дед ходил туча тучей. Ему нелегко было расстаться со своей мечтой.

– Не фартит! В третий раз.

Зато Ян на другой день утром, найдя какие-то камни на берегу, проявил небывалый, исключительный интерес к реке и прибрежным скалам. Едва могли его дозваться к завтраку. Он принес с собой целую коллекцию пород, усталый, но очень довольный.

– Молодец ты, дедушка! Хорошее местечко! Очень хорошее! – хлопал он с воодушевлением деда по плечу.

«Хвали, хвали, – думал про себя убитый горем дед. – Еще бы тебе не хвалить. Самое что ни на есть нечистое место. Как раз по тебе».

После завтрака Ян не стал отдыхать, а, захватив молоток, компас, мешок и ружье, в сопровождении Пимки отправился вверх по течению, пообещав к ночи вернуться.

– Гляди, гляди, нехристь-то как забегал! – толкнул Тошку дед. – К своим в гости попал.

– Тебе не стыдно, дед? – возмутился Тошка, с сожалением глядя на рехнувшегося с горя старика.

– Отвел, проклятый... Поблазнило. Не фартит! Нет, не фартит! – бормотал дед.

Ребята остались устраивать лагерь. Они сначала думали разбить его на возвышенной опушке, как раз против злополучного Кликун-Камня, молчаливо стоявшего на противоположном берегу. Но дед встал прямо на дыбы. Он и слышать не мог о Кликуне и настоял, чтобы отаборились в лесу, в низине, рядом с долиной, лежавшей «против Кликун-Камня, но так, что Камня из лагеря было не видать. Ребятам было в сущности все равно. К Камню они потеряли интерес. И поставили палатку, где указывал рассвирепевший дед.

– Он себя еще окажет, – бормотал старик. – Он себя окажет.

IV. Тревога в лагере

Вечером всех обеспокоило долгое отсутствие Яна.

Настали сумерки, вечер. Потом ночь. Ребята поужинали. Ян все не показывался.

То один, то другой несколько раз поднимались на высокий берег и стреляли на случай, не потерял ли Ян дороги. Но на их выстрелы никто не отзывался. Да, по правде говоря, дорогу трудно было не найти: река была недалеко.

Устроили совещание. Идти искать ночью в этом глухом дремучем лесу и бесполезно и опасно. Может быть, Ян и Пимка отошли далеко, устали и заночевали где-нибудь на дереве. А выстрелов, возможно, и не слыхали, так как лес был необыкновенно густ, «овчина овчиной», как говорил дед, – вековая еловая чаща и пихтарник. На всякий случай решили на ночь удвоить караул.

Ночь прошла неспокойно. Ян и Пимка не вернулись.

Утром ребята не могли взяться ни за какое дело, тревожась за отсутствующих. Дед сидел хмурый и убитый. Ребятам было жаль старика, но все заглушала тревога за Яна и Пимку.

Наступил, наконец, полдень, Ян не показывался. Двумя группами ребята разошлись – на поиски. Дед поджидал и сторожил лагерь.

К ночи вернулись усталые Гришук с Федькой. Они шли берегом, видели сначала в траве свежие следы Яна и Пимки, потом на каменистой почве следы исчезли. Яна и Пимки не встретили, вероятно, они свернули в лес. Но в глубь леса как раз отправились Тошка с Андреем.

Было уже совсем темно, когда в лесу послышались приближающиеся шаги и голоса Тошки и Андрея.

Напряжение находившихся в лагере достигло крайней степени.

Увы! Они тоже вернулись одни, не найдя никаких признаков Яна и Пимки или хотя бы следов крови или борьбы в лесу.

Отчаяние охватило ребят. Возможно, что Ян и Пимка попали в лапы медведю, и он утащил их в чащу, они могли упасть в ущелье или их могла укусить змея. О сне в ту ночь никто не думал. Перед лагерем выставили караул. Но и оставшиеся в палатке не спали. Что теперь делать? Раз не вернулись – значит с осторожным Яном случилось что-то необычное.

Дед был удручен не менее ребят, охал и вздыхал. Но весь вид его так и показывал: «Я так и знал. Нечистое место, будь оно трижды проклято... Большая охрана приставлена. Оно себя окажет...»

Ночью в лагере действительно разыгрались необыкновенные события.

V. Кликун-Камень

Первые часы темноты прошли спокойно, близился уже рассвет.

На карауле стояли Федька и Гришук.

Федька беспокойно ходил с места на место. Почти напротив его через реку высился Кликун-Камень. Кругом стояла необыкновенная тишь. Ни звука. Лес молчал. Впереди темнела река, недвижная, как зеркало. Позади стояла зубчатая черная стена дремучего бора. Федька нервничал.