Мой прекрасный князь - Анна Евгеньевна Антонова

– Но он же не такой, как все, – зачем-то заспорил Елисей.

– Да неважно. Он может быть каким угодно, но уж если вышел на публику, теряться нельзя.

– Наверно, от неожиданности.

– Весьма приятная неожиданность! Он еще не привык, такое должно быть в новинку. Первое время все наслаждаются и купаются в повышенном внимании. Это потом надоедает, и они начинают бегать…

– Кто «они»? – озадаченно переспросил Елисей.

Полина обладала удивительной способностью ставить его в тупик, и не только в постели.

– Те, кто известным становится, особенно внезапно – просыпаются знаменитыми, что называется, – пояснила она. – Знаешь, как от популярности крышу сносит?

– Не знаю, – чисто из упрямства возразил он.

– Ну да, откуда тебе… Помнишь сказку про медные трубы? Не каждый такое испытание выдерживает.

– И что?

– И ничего. – Она пожала плечами. – Первый шок проходит, и привыкают постепенно.

– А Ярик?

– Что Ярик?

– Привыкнет?

– Кто его знает. Говорю же: странный он у тебя… Слегка недоделанный.

– Какой-какой?

– Что-то с ним не так, – невозмутимо пояснила она. – Уверенности не хватает. Будто постоянно в себе сомневается и извиняется за то, что на сцене стоит, а люди на него смотрят, да еще и деньги за это платят. Но в то же время хочет чего-то большего… Трудно объяснить, надо чувствовать.

– И ты чувствуешь?

– Конечно, – убежденно проговорила Полина и, заметив, что он скептически улыбается, поспешила успокоить: – Ты не подумай, это совсем не плохо. Хорошо даже – публика улавливает подвох, но не может определить, в чем он, и еще больше заводится. Любая неправильность цепляет гораздо сильнее. Жаль, это быстро проходит, стоит мало-мальской известности добиться. Если, конечно, где-нибудь в театре прозябать, то можно годами в таком состоянии оставаться…

– Синдром самозванца, что ли? – припомнил модный термин Елисей.

– Да, но в гипертрофированном виде.

– Неужели он только этим внимание привлек?

Полина отозвалась неожиданно серьезно:

– Не только. Стеклов опытный агент, он таких мальчиков и девочек каждую неделю пачками отсматривает. Знаешь, сколько нам записей присылают? Но далеко не каждый получает предложение о сотрудничестве…

– Чем же он зацепил? – всерьез заинтересовался Елисей.

– «Песок», – коротко ответила Полина. – Помимо всего прочего. Ну сильная песня, чего уж там. Твой Ярик умудрился к ста мелодиям из четырех нот, которые все используют в разных вариациях, придумать сто первую. А это много лет никому не удавалось и дорогого стоит.

– Как же ему удалось – без опыта, без образования?

– Может, именно поэтому.

– Есть байка о студенте, – припомнил Елисей. – Он опоздал на лекцию, увидел на доске задачу, взял и решил ее. Не зная, что официально она решения не имеет…

– Вот и Ярик мог не знать, что это невозможно, – кивнула Полина. – Не на пустом же месте мы его раскручивать взялись. Просто смазливой мордашки и грустных глазок недостаточно…

– Если все так, как ты говоришь, глазки скоро перестанут быть грустными, – не удержался Елисей. – И что вы тогда станете делать, кого из него лепить?

– Там видно будет, – легкомысленно отмахнулась Полина.

– Ты правда думаешь, что Ярик изменится?

Она покачала головой:

– Не знаю… Каких только не повидала, а его просчитать не могу.

– Зачем его просчитывать?

– Ну как же? – удивилась Полина. – Артист должен быть предсказуемым. Нельзя работать сидя на вулкане. На него уже слишком многое завязано.

– Соскочить не получится?

Она возмущенно посмотрела на него сквозь стекло бокала:

– Елисей, что за блатной жаргон? И что значит «соскочить»? Ты же сам контракт подписывал и прекрасно знаешь его условия.

– Теперь Ярик у вас в рабстве? – усмехнулся он.

Надеялся разрядить обстановку и услышать возражения, но вместо этого Полина серьезно ответила:

– Можно и так сказать… – и неожиданно спросила: – Не знаешь, он девственник?

Елисей поперхнулся шампанским и едва не пролил содержимое бокала на белоснежные гостиничные простыни.

– Что, прости?..

Она пожала плечами:

– Что слышал. Вы же, мужики, любите хвастаться, кого имели, сколько раз и в каких позах.

– Но не перед сыном же! Да и вообще я не особо люблю распространяться…

Все-таки Полине удалось его смутить – Елисей уже и забыл, когда испытывал что-то подобное. Удивительная женщина! С ней он снова чувствовал себя подростком. С Василисой подобного никогда не случалось – в их паре парадоксальным образом старшим был он сам. Это она выглядела – да и вела себя – как девчонка…

– У него хоть девушка есть? – лениво спросила Полина, но Елисей уловил в ее голосе искренний интерес.

– Никого у него нет.

– Может, ты просто не в курсе?

– Поверь, я бы знал. При его графике…

– График тут ни при чем, – возразила она. – Было бы желание.

– Значит, пока его нет.

Елисей некстати вспомнил себя в том же возрасте. Похоже, Ярик его полная противоположность…

– И правда, зачем ему девушка? – вслух задумалась Полина. – Он же любит только себя.

Елисей так растерялся, что не сразу нашелся с ответом.

– С чего ты взяла? – наконец ошарашенно спросил он.

– А ты не замечаешь? – скептически усмехнулась она. – Это же видно невооруженным глазом.

– И в чем, по-твоему, выражается?

– Да во всем. Как он смотрит. Двигается. Как ко всем относится.

– Ну и как же?

– Безразлично.

– Ну ко мне, допустим, ладно. А к матери? – недоверчиво уточнил Елисей.

– Он сколько уже мать не видел?

– А она его?

– Ее-то можно понять, – протянула она. – А вот его…

– Ну конечно, женская солидарность! – воскликнул он.

Почему-то слова Полины его не на шутку задели.

– А этот Игорь? – продолжала она, словно не услышав. – Носится с ним как с писаной торбой, пылинки сдувает. И твой Ярик принимает это как должное.

– А как надо?

– По-твоему, друзья ведут себя именно так?

– Друзья разные бывают…

– Вот и я о том же.

Полина насмешливо взглянула на него и сделала очередной глоток шампанского.

– И как это сочетается с тем, что ты раньше говорила? – припомнил Елисей. – Про недоделанность и прочее…

– Вот так и сочетается, – усмехнулась она. – Я же говорила: любая неправильность цепляет гораздо сильнее.

– Какое вообще имеет значение, есть ли у него девушка? – спросил Елисей после паузы.

– Да у него такое странное выражение физиономии – невинное и в то же время соблазняющее. Если еще девственник, лучше с сексом немного повременить, чтобы его сохранить…

– Ну ты даешь! – опешил Елисей. – Как ты себе это представляешь: «Сынок, тебе пока не стоит ни с кем спать, чтобы сохранить на лице правильное выражение»?..

– Ну придумай что-нибудь. Поговори, как отец с сыном.

– Извини, мы с ним не в тех отношениях.

– А в каких вы отношениях?

– Не знаю, – после недолгого раздумья честно признался он. – Еще совсем недавно вообще никаких