Фишки нА стол ! - И Собецкий

- Конечно, сам, - спокойно заявил Иванов, глядя прямо на собеседника. Там это указано. Написал именно я. Со слов гражданина Карасева. Хотите с ним очную ставку? Будет очная ставка! И с ним, и другие свидетели подтвердят, что в тот вечер демонстрировался иной фильм.

- Вы сказали, что не верите в такое совпадение? - напирал со своей стороны Хусаинов. - Что именно в тот вечер заменили фильм на другой?

- Да, не верю. Вы это придумали, - повернулся в его сторону Гринберг, но голос звучал гораздо менее уверенно. Слова "очная ставка" его порядком напугали.

Иванов моментально понял мысль и напустился на подозреваемого со своей стороны:

- Верить или не верить в совпадения может лишь тот, кто не видел своими глазами. Если бы вы там были, если бы ЗНАЛИ, то не говорили бы "верю, не верю". Таким образом, вы сами продемонстрировали, что все ваше алиби выдумка!

Несколько секунд до Гринберга доходил смысл сказанного. Иванов предоставил ему такую паузу и как только понял по расширившимся глазам Руслана, что тот переварил мысль, напористо продолжил допрос:

- Отвечай на вопросы быстро, не задумываясь. Только "да" или "нет". Ты уже судился?

- Нет.

- Наркотиками колешься?

- Нет.

- Деньги у Фотиева брал?

- Нет.

- Ты собачился с Фотиевым?

- Нет.

- Знаешь, где орудие убийства?

- Нет.

Иванов обратил внимание, что на последние два вопроса Гринберг отвечал с задержкой - примерно на секунду позже, чем на предыдущие. Перед ответом, он прокручивал в мыслях упомянутую сцену. Если же отвечал моментально - значит, вспоминать было нечего.

Иванов продолжал бомбардировку вопросами:

- Тебя видели в тот вечер в общежитии?

- Ты спрятал орудие убийства?

- Ты пил вместе с Фотиевым?

- Был в компании третий?

- Кузьминский Олег здесь замешан?

- Дрожжина угрожала Фотиеву?

Ответов он не слушал, фиксируя лишь время реакции отвечающего и движения его глаз. Анализируя реакцию, он быстро нащупал истину и дальше уже бил в точку:

- Водку ты покупал?

- Ты с ним поссорился?

- Свидетеля ты не заметил или пожалел? Ведь он-то тебя хорошо запомнил!

Прессинг со временем дал результат.

- Итак, давайте попробуем восстановить всю картину преступления, - перенял инициативу Хусаинов. Хотя Гринберг еще не признался, разговор вели уже так, будто признание есть. Ему будет легче.

Возвращаться, хоть и мысленно, на место преступления всегда нелегко. Особенно для таких эмоциональных натур, как наш подопечный. Уловив это, Хусаинов старался как можно более ярко описать картину той ночи. Внимательно следивший за реакцией подозрева емого Иванов подавал знаки типа "горячо-холодно".

- Я его не убивал!!! - Гринберг бился в истерике.

- Конечно, ты его не хотел убивать. Ты его только ударил, да? Ножом ударил, да? Чтобы он замолчал, - Хусаинов подталкивал #### к главному, стараясь заглядывать ему в глаза.

- Да...

- Так получилось. Ты не хотел. Куда ты его ударил?

- В грудь... - Гринберг уже рыдал.

Вот он, момент истины!

- И он упал, да? И ты испугался, правда?

- Я... - за всхлипами трудно было разобрать слова.

- А ножик ты выбросил, да?

- Да...

- Куда?

- В шахту...

Переспрашивать, в какую шахту, Иванов не стал, а просто записал в протоколе допроса так, как он себе представлял. Хусаинов тем временем занялся утешением "раскаявшегося", называя его признание "смелым и мужественным поступком". Чуть успокоившись, Гринберг поставил свою подпись.

"Ну, вот и все, - подумал Иванов. - Дальше дело техники". Он чувствовал облегчение.

Хусаинов понимал, что сейчас как никогда важен темп. Немного остыв, Гринберг сообразит, что своими руками наматывает себе срок, и откажется от признания. Надо закрепить доказательства как можно скорее. Поэтому он развил бурную деятельность, и уже через полчаса все было готово для проведения следственного действия.

У Валентинова взяли его любимую видеокамеру. Оператором, как обычно, выступал сержант Вощанов, которого по такому случаю сдернули с поста. Ценой немалых усилий Хусаинову удалось выследить, схватить за пуговицу и доставить на место действия Жбана - следственный эксперимент без следователя в суде не котировался. Иванов тем временем обеспечил понятых и основательно прокомпостировал им мозги, чтоб не выкинули какого-нибудь номера в неподходящий момент2. Вовремя вспомнили об освещении. Место действия было довольно темновато, и следовало обеспечить свет достаточной мощности, чтобы защита потом не придралась. Собравшись, двинулись к месту.

После многочисленных формальностей Жбан, обращаясь почему-то в камеру, а не к подозреваемому, задал наконец главный вопрос:

- Итак, гражданин Гринберг, укажите еще раз, куда именно вы выбросили нож после убийства.

- Сюда, - Гринберг указал в темноту провала.

- В эту шахту?

- Да.

Иванов с Хусаиновым переглянулись. Подозреваемый вколотил последний гвоздь в собственный гроб.

- На этом съемка прерывается, - провозгласил Жбан, - для подготовки к извлечению из шахты предметов.

Вощанов выключил камеру и, сняв ее с плеча, подошел заглянуть в шахту.

Хусаинов тоже заглянул и присвистнул:

- Ничего себе! Похоже, на все восемнадцать этажей. До самого низа.

Из шахты сильно тянуло запахами столовой, которая находилась в цоколе.

- Сейчас достанем веревок, фонарь... Кто полезет?

Кулинич тоже сунул нос в темноту провала. Его служебное удостоверение, выскользнув из кармана пиджака, красиво спланировало вниз и растворилось в пахучей тьме. Опер только тихо ахнул.

- Так, ясно. Лезть тебе, Серега, - тут же отреагировал зам по розыску, заметив неприятный инцидент. - Давай за веревками!

Кулинич понуро побрел вниз по лестнице, раздумывая, где бы достать веревку достаточной длины и прочности. Навстречу попался спешивший к месту действия Пчелкин. К удаче.

Через минуту его догнал Муравьев:

- Слушай, Сергей, я тут вспомнил... У меня есть один знакомый, то есть знакомая, так она рассказывала про их клуб альпинистов. Он здесь, в Главном здании. Там точно есть и веревки, и прочее. Пойдем!

- Кругом у тебя знакомые! Что б без тебя делали!

К счастью, в комнате за табличкой "Клуб альпинистов" они застали кой-какой народ.

- Мужики! Надо послужить Родине! - провозгласил Муравьев, разворачивая ксиву. Затем он объяснил ситуацию.

Руководитель клуба давать снаряжение категорически отказался, объяснив, что для неподготовленного человека спускаться будет слишком опасно. Зато он выделил двух своих ребят, которые, по его словам, сделают все как надо.

Часа через три (Кулинич удивился, какое, оказывается, сложное дело спуск в шахту, а он-то разбежался!) скалолазы поднялись на поверхность с добычей. Кроме заказанных ксивы и ножа они принесли еще найденную внизу полуистлевшую кисть руки. За расчлененку Хусаинов их сердечно поблагодарил, а чуть позже, подумав, бросил руку обратно в шахту - лишние висяки нам не нужны.

Гринберга тем временем сыщики отвели обратно в контору и попытались пристроить в кабинете Хусаинова, но там было занято. Начальник розыска вкушал подозрительного вида, но великолепного вкуса напиток, только что прибывший к нему из Иркутска. В компании с напитком прибыл и опер Иркутского УВД неопределенного возраста, но огромного веса мужик, татуированный как зек с большим стажем, наполовину седой и с носом одного цвета с удостоверением. Иркутский гость очень интересовался одним своим "протеже", который сбежал из заключения (Хусаинов его хорошо понимал) и, по слухам, обосновался где-то в общаге Университета (этого Хусаинов уже простить не мог).

- Ты секи, как, мерзавец, подстроил, - рассказывал приезжий. - Чалится он, значит, у нас в академии. Тянуть еще девять с половиной лет ломает. Ему, видать, скучно стало! И вот, этот фраер захарчеванный вдруг раскручивается еще на одно дельце - берет скачок в Москве. Кореша на Петрах проверили - вроде, подтверждается. И терпила тоже говорит: "Да, пропало то-то и то-то" Возбуждают дело, и везут его в Москву на следствие. Это у них бывает - подписывается еще на какое-нибудь дело (иногда - чужое, иногда - свое) чтоб лишний раз по этапу прокатиться, а то скучно им париться безвылазно, понимаешь! Здесь все в темпе расследуют и отправляют в суд. На свадьбе, представь себе, этот козел идет в полную несознанку! Терпила (видать, отбашляли) - тоже. Пропавшее, трендит, нашел на антресолях. Ну, тут, в натуре, делу конец. Патриарх выносит вердикт: этого фраера вчистую оправдать и освободить из-под стражи в зале суда. Там, в деле должна была быть ма-а-аленькая справочка, что обвиняемый в настоящее время отбывает наказание по другому преступлению. И эта бумажечка куда-то заныкалась. И эта тварь с видом честного человека сваливает из-за барьера и фьюить! А мне его теперь здесь искать! Ух, поймаю - кишки на шею намотаю!

Гринберга, уважив гостя, пристроили в "обезьяннике".