Принцесса Торн - Л. Дж. Шэн

собой в путешествие любимые игрушки и предметы? Так вот мы представим ДИЗАЙНЕРСКИЕ сумки-тоуты, сделанные вручную из экологически чистого материала. Я могу прислать такси, если ты заинтересована.

Уэс Морган: Твой новый парень психат.

Уэс Морган: *психпат

Уэс Морган: Психопат?

Уэс Морган: В общем, вот он какой. И забудь о зоопарке. Я уже получил от тебя то, что хотел.

Гера: Пожалуйста, ради всего святого, не забудь взять с собой что-нибудь хотя бы наполовину приличное. Счастливого полета. Г.

Тара: Как думаешь, могу ли я отказаться от ботильонов? Ты же помнишь, мои лодыжки ужасны. Но я не знаю. Просто сейчас так модно.

Я прижала телефон к груди и закрыла глаза. Наконец-то почувствовала связь с внешним миром. Даже если этот мир – полный отстой. Когда самолет приземлился, на взлетной полосе нас уже ждал частный водитель – вероятно, дело рук Рэнсома. Обычно родители присылали своего работника, чтобы отвезти меня домой. Всю дорогу до отеля я старалась сосредоточиться на окружении и не думать о том, что ранее в туалете, когда Рэнсом прижимался ко мне, я не испытывала привычного страха и ужаса, которые сопровождают близость с мужчиной. Нет. Я хотела Рэнсома. Я жаждала его. Когда его кровь стекла к моей груди, я уже знала, что малейшее прикосновение к моему лону заставило бы меня кончить.

Вероятно, дело в вине. Должно быть в вине. И в высоте.

На меня всегда накатывала меланхолия, когда я оказывалась лицом к лицу с родным городом моей семьи. Возможно, из-за того, что я не являлась его частью. Усеянный небоскребами и омытый розовыми оттенками, знаменующими о начале очередного техасского утра, горизонт выглядел прекрасно.

Я переключила мысли на сделку с Рэнсомом. Мне предстояло подумать, чем я хочу зарабатывать на жизнь. Возможности ограничены, учитывая, что я не обладала даже базовыми навыками. Существовала ли в этом мире работа, не требующая грамотности и минимальных знаний Microsoft что-то там?

Наверное, я смогла бы подметать полы. Что не так уж плохо. Может, даже окажет терапевтический эффект. Но я знала, что моя семья не позволит мне работать просто так. Нет. Это должно быть нечто такое, что они сочтут респектабельным и достойным Торнов. Что-то с длинным названием и расплывчатым описанием обязанностей. Проблема в том, что я не Гера. У меня нет таких способностей и блестящих достижений. Я даже тысячи двухсот пятидесяти баллов не набрала на вступительном тестировании.

Кроме того, устраиваться на работу рискованно. Потенциальное увольнение станет последним гвоздем в гробу моей уверенности в себе. А этот саркофаг и так уже герметично закрыт.

Мы прибыли к особняку Тортоз-Крик. Роскошный отель, некогда бывший частным поместьем, предлагал приезжим заселиться в один из шестидесяти пяти номеров, посетить ресторан, отмеченный звездой Мишлен, и всемирно известный спа-центр. Здесь же располагался один из лучших баров Далласа. Поскольку в Техасе меня редко можно встретить трезвой, качественный, хорошо оборудованный бар для меня очень важен.

Вместо того чтобы ехать к главному входу по золотистой мощеной дороге, наш водитель воспользовался задним переулком, ведущим к подземной парковке.

Два посыльных с серьезным выражением лица, одетых исключительно в темные костюмы, отнесли наши чемоданы в номер люкс. Я молча любовалась неотделанными стенами из дерева, экзотическими растениями у каждой двери и индустриальным, совсем новым запахом роскошного отеля, пока охранники разговаривали с Рэнсомом, совершенно не обращая на меня внимания.

– Мы хорошо укомплектовали комнату, – сообщил один из них. – Шестнадцать устройств. Все связаны с соседним номером.

– И в том номере будет круглосуточное дежурство, – напомнил им Рэнсом. – По двое.

– Верно. Я могу предоставить вам график смен, чтобы ознакомиться с командой.

– Пришлите мне его по электронной почте.

Внизу живота зародилось беспокойство. Что, если мы с Рэнсомом заговорим о чем-то интимном, а они услышат? (Маловероятно.) Или если я скажу по телефону нечто такое, чего не хотела, чтобы они услышали? (Гораздо более вероятно.)

– Оставайся здесь, Соплячка. Я сначала проверю номер, – распорядился Рэнсом, используя электронный ключ, чтобы войти в комнату. Я осталась в коридоре, улыбаясь двум громилам, с которыми он разговаривал минутой ранее.

– Хороший день, мэм? – произнес один из них с дружелюбным техасским акцентом.

– Просто замечательный, – проворковала я.

– Знаете, – вздохнул один из них, – я вижу надувательство в том, что ребенок Торнов не живет в своем родном штате. Это ранит мои убеждения.

– Ох, пожалуйста, не принимайте на свой счет. Я люблю Техас.

Или любила бы, если бы знала его.

В штате Одинокой звезды есть несколько маленьких радостей, которые я считаю восхитительными. Необъятность неба. Как оно простирается над головой, словно любящие руки. Бесконечные порции чая со льдом. Голубые люпины. Как люди дружелюбно относятся к тебе, и вовсе не потому, что хотят получить приглашение на следующую вечеринку Хайди Клум в честь Хеллоуина.

– Хвала богу за штаты, где действует закон об открытом ношении оружия. – Рэнсом вышел из нашего номера, заткнув пистолет за пояс.

Он остановился, хмуро глядя на меня.

– У тебя из ушей пар валит. Не думай слишком усердно, Соплячка.

– Намекаешь, что я тупая? – Я скрестила руки на груди.

– Больше похоже на открытое заявление. – Его рот насмешливо скривился. – Готова ехать?

Нет, как и мой желудок. Он яростно заурчал, предупреждая о том, что поездка к родителям без предупреждения не самая лучшая затея. К слову, Рэнсом вел себя так, словно в самолете между нами ничего не произошло. Наверное, для него так и есть.

– Не думаю, что родители ждут нас сейчас.

Обычно я приезжала в их особняк, только когда меня вызывали. Когда у семьи заканчивалось терпение и они угрожали мне каким-либо наказанием, если я не явлюсь. Бо́льшую часть времени в Далласе я обычно выпивала в своей комнате или работала над эскизом следующей татуировки. Иногда ходила в кино.

Даллас напоминал мне о самых одиноких временах. О том, что в моем сердце образовалась пустота, которую должна заполнять семья. О воспоминаниях, которые я так и не создала, и о моментах, которые не пережила. О том, что все мое существо представляет собой паппус – отдельную пушистую частичку семени одуванчика, – плавающий в этом одиноком мире.

Не случайно на левом плече я сделала татуировку в виде развевающегося на ветру одуванчика. Только те, кто очень внимательно присматривались, могли понять, что каждый отдельный паппус содержит буквы Т, Е, Х, А и С.

– Какая разница? – Рэнсом покрутил в пальцах ключи от машины и двинулся к лифту. Я последовала за ним. – Они твои чертовы родители. Найдут для тебя