Милехин, вон из кабинета! (СИ) - Карсакова Татьяна

Глубоко в душе я чувствую обиду на мальчишку. За то, что так легко все бросил, за то, что прекратил бороться. Умом понимаю, что чувство глупое, но, похоже, я на третьем десятке жизни вдруг решила стать глупой, нелогичной, взбалмошной барышней. Мне не свойственно, вообще-то, но деться никуда от этих чувств не могу.

-Поля, а твой прошлый молодой человек, - осторожно начинает Андрей. – Не хочу быть бестактным, но очень интересно, как строились ваши отношения.

-Нет, что ты, я понимаю твой интерес, - улыбаюсь коллеге. – Да, наши отношения всегда строились на взаимоподдержке и равноправии. Олег поддерживал меня в моих карьерных достижениях, я его в творчестве. Просто потом мы оба поняли, что цели на данный момент у нас разные и решили по-хорошему расстаться.

Нет, ну я поддерживала Олега первые лет пять, честно! И дома нужную атмосферу создавала и вдохновлять пыталась. А что было потом пусть останется между нами. Ну не рассказывать же Андрею о том, как бывший рыдал у меня под дверью и умолял простить. Конечно, как же жить без удобной, мудрой Полины, которая и все проблемы решит, а после еще и пожалеет несчастного поэта, которого не признают и не ценят?

Ладно, прекращаем ныть и возвращаемся к суровой реальности. Что там Андрей по поводу командировки говорил?

-Надолго уезжаешь? – спрашиваю с любопытством.

-Пара дней, не больше, - улыбается мужчина, - жаль тебя оставлять сейчас, но я обещаю часто звонить и думать о тебе постоянно.

Эк он загнул! Куда-то не туда сворачиваем. Ладно, мягонько осаждаем.

-Не переживай, справлюсь, - отвечаю Андрею с небрежной улыбкой, - лучше думай о работе, а то Арсений Федорович больше никуда не отправит.

-Да, ты права! – смеется коллега.

Умный мужик, все понял, пока не торопит.

Вот почему я могу держать себя в руках и ставить границы со всеми, кроме Сашки?! Хотя… Вот и поставила.

Бросаю очередной взгляд на телефон, но тот молчит. Славно. Славно, Полина, славно. Так и нужно. Ты сделала все правильно. Уберегла и его и себя от ошибок. Ты взрослая, умная женщина, ты просто обязана была быть в этой ситуации более мудрой.

Затягиваю вечер с Андреем настолько, насколько это возможно. Но нам обоим завтра на работу, поэтому около одиннадцати вечера кавалер подвозит меня к дому.

Раздумываю, попросить ли проводить до квартиры? Ведь еще за намек воспримет. Да и не хотелось бы, чтоб он встретился прямо с подкарауливавшим меня на подоконнике Сашкой. От наглого мальчишки всего можно ожидать!

При мысли о том, что Саша может ждать меня в подъезде, сердце наполняется радостью. Наверное, это тоже форма мазохизма – растягивать удовольствие от заранее провальных отношений насколько возможно.

Ладно, не буду думать об этом сейчас. Будь, что будет, а дальше посмотрим.

Быстро поднимаюсь на свой этаж, пробегаю по пустому пролету и замираю, услышав сзади скрип двери.

Нет, это не Сашка. Это Раиса бежит ко мне на встречу в едва запахнутом домашнем халате.

-Полька, ты просто бомба! – пищит подруга и сует мне шикарный букет роз.

Куча предположений вертится в голове по этому поводу, но вслух произношу только парочку самых реалистичных.

-Это тебе на спектакле веник подарили и ты решила мне передарить, или благодаришь за то, что с моим приходом твоя жизнь стала в разы интереснее?

-Балда! – фыркает Райка и щелкает меня пальцем по лбу. – Ну какой это веник? Это цветы из самого дорогого магазина в городе. И их тебе принес Алексей Геннадьевич Орешкин, тот самый, который спас нас на выставке. Хотел пообщаться с тобой лично, но ты, как обычно, вся в мужиках.

Не могу сдержать смеха после этого заявления. О да! Я, как обычно, вся в мужиках. Только толку-то от этого?

-Что это он ко мне с цветами пожаловал? – спрашиваю удивленно.

-А то ты не знаешь? – ехидно хмыкает Раиса. – Зачем мужики к нам с цветами ходят? Видимо, покорила ты его своим звучным педагогическим голосом и трепетным отношением к молоденьким студентам.

-Прямо-таки звучным? – спрашиваю смущенно. Ну перегибаю я иногда палку, ору, как потерпевшая, привычка, куда ж от нее деться?

-Поль, ты когда на охранников закричала, у меня чуть бокал в руках не лопнул, - хохочет подруга. – Они от тебя, как от Цербера, отпрыгнули, испугались, что за недоросля своего покусаешь.

-Блин! Плохо, – вздыхаю виновато. - Я просто за Мишку испугалась. Два амбала на ребенка набросились.

-Поля, ты ребенка-то этого видела? Он сам поамбалистее охранников будет! Но, видимо, педагог в тебе неискореним. Ладно, - подруга сладко зевает. – Пойду-ка я спать. Может хоть завтра не просплю.

-Спи на здоровье, - махая на нее рукой, - подвезу тебя с утра в твой театр. Репетиция с утра? Вот и мне к первой.

Райка радостно бросается мне на шею, расцеловывает в обе щеки и скрывается в своей квартире, видимо, предвкушая лишний час сна с утра. Я же вхожу в свое серое, унылое жилище.

Интересно, я соберусь когда-нибудь с силами и наведу здесь порядок? Должна рано или поздно. Просто сейчас у меня странный период.

Прохожу в спальню и падаю на кровать. Букет от Алексея валяется где-то на полу в коридоре и я даже не испытываю по этому поводу угрызений совести. Потом, все потом.

На ощупь нахожу провод от лампы и клацаю выключателем. Серая комната озаряется мягким, желтоватым светом. Я вижу голые, крашенные стены (надо уже решить что-нибудь с ремонтом и переделать в этой квартире все под себя), ворох вещей на стульях, пустое кресло… Все это холодное и чужое. И я сама будто леденею изнутри. Слезы помимо воли текут по щекам.

-Поля, да что ж ты такая дура?! – ругаю я себя уже сквозь рыдания. – Да когда же ты повзрослеешь?

Но от привычных фраз не становится легче, наоборот, тоска захлестывает меня с головой.

Нет, я никогда н повзрослею. Я навсегда останусь наивной девчонкой, которой хочется уткнуться в крепкую, мужскую грудь. Позволить вести себя за ручку по жизни. С Олегом я долго пыталась с собой бороться, но мне в конце концов такое отношение надоело. Я ушла вперед, на поиски сильного, надежного мужчины, который сумел бы стать для меня и каменной стеной, и опорой. Только где ж мне такого найти?

Хотя вот он, только руку протяни и дотянешься.

Рука сама тянется к телефону, но я себя одергиваю. Нет, не нужно. Зачем ворошить то, что сама так тщательно тушила?

Мне до боли, до истерики хочется увидеть своего чудесного мальчика. Услышать его звонкий, мальчишеский голос, звенящий от смеха, прижаться к крепкому плечу, ощутить на своей талии нежные, уверенные руки. Снова почувствовать себя неразумной девчонкой рядом с ним.

Но нельзя. Ради моего же будущего нельзя. Сейчас мне плохо, а после продолжительных отношений будет еще хуже. Сейчас едва в руках себя держу, а тогда и вовсе с ума сойду от переживаний.

Боже, какая несправедливость! Ну почему, почему между мной и моим идеальным мужчиной такая огромная пропасть?

Хватаюсь за телефон. Но тут же бью себя по рукам. С остервенением хлестаю по ладошке.

Не смей, Полина, не смей! Не смей давать ему надежду, не смей рушить свою жизнь. Поболит и пройдет, все обязательно пройдет.

Швыряю телефон об стену, чтоб точно не достать, и скатываюсь на пол в истерике. Сворачиваюсь калачиком и захлебываюсь рыданиями. Сую кулак в рот, чтоб не закричать и не разбудить спящую за стенкой Раису.

Надо поплакать. После слез обязательно станет легче. Надо поплакать и все пройдет. Завтра все обязательно станет по-другому.

Но сегодня я катаюсь по полу, захлебываясь горечью и упиваясь жалостью к себе.

Несправедливо, как же несправедливо…

Глава 28

-Рая! Раиса, просыпайся немедленно! – что есть сил тарабаню в дверь подруге, одновременно крася ресницы наощупь, благо, за столько лет проблем с этим не возникает. – Рая, твою мать! Опаздываешь уже! Еще минута и поедешь в театр на такси!

Кажется, последний аргумент возымел влияние над моей сонной актрисулькой, потому что в коридоре послышались шаркающие шаги и вскоре предо мной предстала заспанная, недовольная Раиса.