Сказ о пеньковском оборотне (СИ) - Никонова Елизавета

— Проклятье снято! Я его победил! Он мертв! Я…

Меня кто-то схватил меня, сжал, дернул… Я царапалась, кусалась, но вяло, устало, замедленно, чувствуя, как уходит сознание. Нет! Только не это! Я не буду… терять… сознание… Неттт… Не… Ну вот!

* * *

— Мия… Ми-ия…Мия!

Я аж подскочила. Растерянно огляделась, чувствуя себя на удивление хорошо. Какая-то яма с вольным освежающим ветерком и светло-светло утренним небом над головой… и ни грамма Волчьей вони. Ох, боюсь не скоро она выветрится… Никогда не стану заводить себе собачек, никогда, никогда…

— Мия! Ты меня слышишь? Или все еще пребываешь в том чудесном состоянии полной апатии с дебильно-депрессивным выражением беспечно ангельского ли…

— Ах ты…

Дальше шел приличный перечень прекрасных отборных ругательств, коими мой любимый упырь был увешан с ног до головы. Сона гоготал, хлопая Лео по плечу, а я же наслаждалась, глядя, как пунцовеют щечки, вешается нос и опускаются плечи Великого и Ужасного Повелителя нечисти. Так ему и надо! Пара подзатыльников, несколько обещаний уехать навсегда и никогда больше не возвращаться, крики, проклятья, а потом обильные слезы полностью взбодрили мою уморенную злодеями душу, и я со спокойной совестью вздохнула свободно.

Чего нельзя было сказать о моих знакомых мужчинах. Один из них яростно кричал, что все в прядке, что мы живы, что пещеры больше не существует, а злодей повержен…

А другой… Другой наклонился к моему уху и прошептал:

— Ты была права…

Я сидела, пораженно глядя, как он улыбается. Он вновь был со мной. Он вновь светился. Это было одной большой глупостью — все. Он никогда бы не позволил жалкому Волчонку забрать свое могущество, никогда бы не стал вновь человеком… Это была игра. Мне было жаль… совсем чуть-чуть. Он не мог стать смертным — ведь он никогда им не был. Нельзя вспомнить что-то, чего не знаешь… Глупость… У него за спиной мерцали крылья. Его крылья, дополняющие утреннюю дымку. Наступал новый день…

Котловина, которая образовалась после взрыва в туннеле, напоминала выеденное яйцо. Довольно глубокая. Я обошла ее периметр, прощупывая ладонью выпуклости и царапая пальцы. Это сделал Лео. Монстр. Наставник. Покровитель. Чудак.

Я повернулась и, вскинув голову, посмотрела на них — ждущих наверху. Последний взгляд на битву изнутри.

Я взлетела в воздух, счастливо взвизгнув, помотала ногами, помахала руками и опустилась в заботливые руки Лео, кои не променяла бы даже не вторую жизнь. Его крылья трепетали в такт дыханию — редкий момент. Он мне многое объяснил…

Печати. Печати, хранящие его силу под замком. Печати, которые снимаются только в крайних случаях и несут с собой агонию и разрыв миров. Он не человек. Он так глубоко не человек, что я понять его не в состоянии.

Он попросил меня не спрашивать, что значит запирать себя на вечный замок, опасаясь, чихнув, взорвать континент. Что значит жить, зная, что ты способен, крепко разозлившись, уничтожить всю планету и еще несколько спутников.

Печати были придуманы давно… Так давно, что он даже не знал, когда их на него наложили, и кем было это сделано. Он не мог позволить себе злиться, не мог позволить себе дышать полной грудью, потому что знал — смерть. Он — смерть. И, невесело улыбаясь, он признался, что однажды не сдержался — помню ли я про Гиганского Спира — вулкан, уничтоживший всю Южинию? Да, я помнила. Мне всегда нравилась история. Он пожал плечами и осведомился, почему же, в таком случае, я еще не убежала отсюда и не спряталась под одеялом? Я отвесила ему крепкий подзатыльник и ничего не ответила. Он и так понял меня, без слов.

И сейчас он вновь их установил. Исчезли крылья, рассыпались блестки… Лишь одна сохранилась — в моем кулаке. Одна светилась сквозь пальцы. Частичка его силы. Сама Сила в первейшем воплощении. Я хихикнула, разжала пальцы — и она полетела, как маленькая искорка от костра, вверх, к небу, где растворилась в кронах деревьев. Я смотрела ей вслед и счастливо улыбалась. Мне хотелось лететь следом. Мне хотелось остаться на земле. Я смеялась…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Куница! Где ты, мерзкая лгунья? Или ты забыла о нашей сделке?

Я уже инстинктивно вздрогнула, Сона охнул, Лео зарычал — на поляну, раздвигая ветки, выбрался Уби Цо. Охотник оглядел нас — меня, побитую, в разорванных штанах и рубахе; Сону, побледневшего, с ужасными кровавыми следами на шее; Лео, светящегося ровным голубым светом, взлохмаченного, потирающего треугольное ушко, и выхватил меч.

Лео покачал головой. Сона нервно хихикнул. Я едва не взвыла. Хотя, конечно, мои чувства стоит описывать в первую очередь…но, думаю, вы меня простите. Я так устала! От боев, устала бояться, устала плакать… Я так и сказала:

— Если вы не хотите, чтобы мой слуга-вампир вас уничтожил, бегите сейчас. А то хуже будет!

Лео изумленно вскинул брови, с интересом взглянув меня. Я только рукой махнула. Сона старался сдержать смех. Лео понял намек — ослепительно оскалился, нахмурился, упер руки в бока, очень показательно облизнулся (а язык у Лео… Вы знаете):

— Бу.

— А-а-а! — Благородный убийца, кинув меч к моим ногам, ломанулся сквозь кусты, не разбирая дороги. — Демоны! Убива-а-айу-ут…

Мы с минуту глядели ему в след, потом переглянулись и… захохотали, схватились за животы, повалились, где стояли, в мягкую листву и долго катались по земле, дрыгая ногами.

— Оу-у-у! Мы страшные монстры! У-у-у!

Я обняла Лео, хохоча, прижалась к нему, он прильнул ко мне… Мы лежали рядом, глядели в светлеющее небо, и мысли мои были чисты и плыли ровно, без скачков — впервые за эту сумасшедшую неделю.

— А знаешь…

Он скосил на меня взгляд.

— Я за тебя очень испугалась. Я почти поверила… Почти…

— Не верь тому, что видишь, — посоветовал он, чмокая меня в макушку. — Когда имеешь дело с вампирами.

— Ребят… вы, конечно, хорошо лежите, но…

— Сона? — Я привстала на локте. — Что-то случилось? — Тембр его голоса мне не понравился.

— Случилось? Да, так, ничего… — Бывший оборотень поцокал языком. — Только вот уверьте меня, пожалуйста, что вон тот человек, приближающийся к нам с колом — не Гелинг.

— Как… Гелинг? — ахнул Лео. Вот уж не знала, что он умеет так искренне удивляться.

— Ну-ка… Вампиры, оборотни, люди — все в одну линию! — заорала я.

Лео вскочил и лихорадочно принялся кашеварить над внешностью, Сона, тресясь от страха, старательно оттирал кровавые полосы на шее, что, в общем-то, было тщетно, я же старалась как можно достовернее изобразить из лохмотьев, что меня окружали, одежду (напрасно) и прыгала на одной ноге.

Сона вдруг захотел спрятаться, побежал в кусты, зацепился за мою штанину, запутался в ней ногами, и, с воплем, рыбкой полетел вперед, повалив по пути бедного Лео. Парни покатились по земле, сбили с ног меня и, в итоге, Гелинга мы встретили эдакой замечательной кашей-малой из брыкающихся ног, злобных вскриков и путаницей рук. Даешь чувство юмора!

— Не трожьте ребенка! Он в вашей оргии участвовать не будет! — Гелинг прыгнул в нашу кучу, придавил меня до хрипа, выволок Сону и, выставив перед собой кол, загородил паренька своей тщедушной спинкой. Наверное, это адреналин…

Я со стоном поднялась на ноги, опираясь на Лео. Мы стояли, как два инвалида, вцепившись друг в друга, и шатались из стороны в сторону. Сона попытался начать разговор:

— Эээ… дедушка? Что ты тут делаешь?

— Я пришел за ним. — Он ткнул в сторону Лео пухленьким пальчиком. — Ууу… Демон. Не подходи!

— Очень надо! — фыркнул Лео, распрямляясь.

— Эмм… Профессор? — робко начала я. Он злобно зыркнул в мою сторону. — Зачем же вам мой брат?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А вот зачем! — Внезапно он шагнул вперед и выдул что-то из кулачка прямо в лицо Лео. Вампир отшатнулся. Его окутало туманное облачко. — Знаете, что это? — криво улыбнулся старик. — Шерсть Волка. Да, да, она самая… Вы спросите почему? Вот вам ответ: — Он кивнул в сторону Лео. Вампир сморщил носик, глаза его наполнились слезами и, со стоном: «За что?!», он высоко чихнул — из его ноздрей вылетел хоровод искорок, облетевших змейкой вокруг его лица и растаявших под торжествующий хохот старика. Лео покраснел.