Откровение миротворца (СИ) - Павел Александров

Мысли гасли. Никта уже не помнила ни о своём замысле, ни об оставшихся на «Вольном» друзьях. Память её оставалась далеко-далеко – как будто с другой Никтой, сидящей в фаранской пещере, застывшей и сосредоточенной в глубоком постижении Творца, мира и собственной личности. Полный покой, совершенная собранность.

«Так вот он, стиль Посвящённого! – не подумала, а скорее почувствовала хранительница, лёгкими движениями последовательно уворачиваясь от клинков трёх нелюдей. – Этому невозможно никого научить. Только научиться самой».

«Посвящённая!»

Да, именно это и было целью её безумного прорыва на вражеский корабль – убедиться, доказать самой себе, что она обрела этот чудесный дар, что постигла Таинство Жизни и готова теперь сражаться против целого легиона!

На секунду, на кратчайший миг эта мысль окрылила её и возвысила, преподнеся ей прилив новой, непознанной и, казалось, неисчерпаемой силы. Но в следующее мгновение, по-прежнему неуловимо круша нелюдей, Никта испытала охватывающий её с ног до головы страх.

«Если я жаждала только этого… Если это и было моим истинным желанием…»

И вдруг – страшный обессиливающий голос, подобный тысячам громов из глубин бездны – той, нижней – ударил в душу и кровь хранительницы!

Громадная тень восстала над кораблём – со всех сторон. Куда ни глянь, куда ни обрати взор – везде эта безликая исполинская тень, окутывающая тысячелетней ненавистью воды Эола. Недостижимый, немыслимый враг, перед которым она – былинка, подхваченная ветром.

Враг увидел её. Враг её признал.

…Перекат, удар по кривым ногам, визг падающего нелюдя – Никта вернулась в привычный мир, продолжая бой. Но не она одна ощутила взгляд Хадамарта. Даймоны-дейи, ошарашенные было необычайным мастерством противника, ощутили могучий прилив сил от своего покровителя и ринулись всей неистовой оравой, какую не остановить никому. Лезвие меча прошлось по мордам, шеям и лапам врагов, но ничто уже не могло остановить обрушившиеся на тело хранительницы бесчисленные сабли, топоры, тесаки и дубины.

***

Боевой багор вырвал из руки щит, и тотчас над головой взметнулась ржавая сабля. Сейчас бы отпрыгнуть, прикрывшись высоким блоком, но Марк, видя заветную цель, бросился навстречу врагу. Лезвие Логоса пронзило морского нелюдя насквозь, вырвалось из его тела, тотчас устремляясь на тройку даймонов, теснивших двух матросов, которые лишь испуганно прикрывались щитами.

«Держись, Никта. Я иду!»

Он налетел на врагов – неистовый восходящий удар снизу-вверх вспорол тело одного дейя и с хрустом опустился на голову другого. Под яростным напором Марка попятился ещё один враг, пока палуба под ним не затрещала, и он не провалился в яму прогара. Из трюма уже вовсю валил дым.

Марк бросился к правому борту, но тут же ошеломлённо застыл. Галеас, на котором сражалась Никта, оторвался от «Вольного» и начинал разрывал с ним дистанцию. «Вольный» же, едва держась на плаву, ещё шёл каким-то чудом к мрачным скалам. Вокруг сражались матросы, проворно шнырял Автолик, нанося точные выпады, стоял на месте Калиган, неуловимо поражая мечом каждого из дейев, кто имел неосторожность к нему приблизиться. Бились матросы, бился капитан Борода, размахивая тяжёлой саблей.

«Я должен прорваться. Никта там осталась одна!»

Ещё был шанс перепрыгнуть и уцепиться за борт галеаса, но на пути Марка было шестеро морских даймонов, вооружённых абордажными тесаками.

«Если я буду с ними драться, я не успею попасть на галеас. Нужно что-то иное… нужно открыть новую тайну Логоса…»

Марк снова ринулся в бой – ринулся так, чтобы поражать, не думая о защите. Он налетел на первую тройку дейев, осыпав их быстрыми смертоносными ударами. Сзади набросились другие, Марк крутанулся, выражая в крике яростное стремление к победе – прорваться на галеас, спасти Никту, освободить рабов, захватить корабль, принять на его борт команду «Вольного» и уйти к родным берегам – о, сколько несбыточных желаний, во имя которых он сейчас готов сражаться и умереть! Лезвие Логоса словно увеличилось вдвое, поразив сразу двух нелюдей, находившихся от Марка в четырёх шагах. Остальные дейи поубавили пыл, ошеломлённо отскакивая от этого странного воина, но и не давая ему вырваться из окружения. Он вновь бросился к правому борту, но тут с отходящего галеаса прыгнул вожак абордажной команды галеаса, грузно приземлившись на затрещавшую палубу «Вольного» – прямо перед Марком.

– Маркос, остановись! – предостерегающе крикнул Калиган.

Горбатый вожак с тяжёлым тесаком и незамысловатой дубинкой ринулся на Марка с воинственным рёвом, жаждая показать команде, что никто из смертных ему не ровня.

– Маркос, назад! – крикнул Автолик.

Ничего не видя, кроме подступающего с прихрамыванием горбатого врага, ничего не слыша, кроме его рычания, Марк прыгнул вперёд, обрушивая меч двумя руками…

Короткий звон – Логос ушёл вниз, отражённый блоком тесака, а вслед за тем вожак-дей извернулся и с полуоборота ударил дубинкой по боку, – Марк осознал это уже отлетая к краю ямы прогара.

«…Конец?!» – пронеслась дикая мысль, когда дыхание его на секунду прервалось. Предсмертный ужас поднял его на ноги, представив помутнённому взору подступающего с торжеством дейя. Сзади к нему бросился Автолик, как вдруг «Вольный» вздрогнул всем корпусом и резко накренился. Люди и нелюди попадали с ног. От нового страшного удара в щепки разлетелась носовая часть корабля, рухнула ведущая мачта. Треск и грохот воцарились вокруг. Это два свежих галеаса, испугавшись живучести «Вольного», решили разнести его в щепы из катапульт.

– Покинуть корабль! – отдал последнюю команду Калиган.

Вздрагивая от попаданий, «Вольный» завалился набок, словно загнанный, истекающий кровью вепрь, быстро зарываясь носом в пенящуюся воду. Полетев головой вниз, Марк едва не потерял сознание от удара о водную гладь. Здесь, под водой, его встретил иной мир – иное зрение, иные звуки. Он почувствовал, что погружается в пучину и ничего не может с этим поделать. Его закружило в бешенном подводном водовороте, – невозможно понять в какой стороне поверхность. Какой захват галеаса, какое освобождение рабов! Какой чудовищной глупостью было пытаться совершить невозможное! Выжить – вот реальный предел его упований! От шока и ужаса Марк открыл рот, впуская в себя морскую воду…

Он глотнул, и это привело его в чувство. Отчаянно заработали руки и ноги, борясь за жизнь. Через секунду он вырвался на поверхность, жадно вдыхая продымленный, смердящий горелой смолой и плотью воздух. Барахтаясь в грязной воде, хватаясь за щепы, тряпки, обломки, Марк в панике завертел головой: только сейчас он увидел, что наступили сумерки, и море от этого выглядит ещё более страшным. Останки «Вольного» ушли под воду. Вокруг удерживались на воде тонущие: и люди, и даймоны. Кто-то из матросов сцепился в смертельной схватке с дейем, и вместе они ушли в пучину, не разжав объятий. Несколько человек усиленно гребли к скалам, однако Марк, хлебая солёно-горькую воду, прикладывал все силы лишь для того, чтобы удержаться на плаву. Сильно мешали сандалии и плащ, который невозможно сбросить, а каждый взмах быстро слабеющих рук, отзывался болью в помятых рёбрах на левом боку.