Перевернутая луна (СИ) - Бадевский Ян

Вовремя.

За джипами, перегородившими дорогу, выросли красно-желтые пятна. Что-то живое и быстрое приближалось к Наоки со скоростью пятидесяти километров в час. Люди на такое не способны, значит…

Пятна оформились в звериные силуэты.

Наоки полоснула очередью прямо по корпусам машин. Бронебойные пули с заговоренными сердечниками насквозь прошили металл и зацепили лапы ближайшего оборотня. Второй успел взвиться в воздух. Наоки шагнула вперед, повернулась на девять часов и прижалась спиной к изрешеченному корпусу. Увидев черную тварь над головой, выпустила две пули — в живот и голову. Пума взвыла, перевернулась в полете и всей массой приложилась о землю. Хрустнули кости, существо покатилось вниз, заливая грунтовку собственной кровью. Наоки опустилась на одно колено, просунула ствол под днище автомобиля и расстреляла остатки обоймы в скребущее перебитыми лапами по камням нечто. Возня за машиной стихла.

Не выпрямляясь, перезарядила ствол.

Просканировала окрестности.

Вертикаль трущобного лабиринта буквально кишит желто-красными силуэтами — обычная тепловая картина густонаселенной локации. Пятна перемещаются, наслаиваются друг на друга, движутся во всех мыслимых направлениях. Вычленить в этом хаосе снайперов с «винторезами» проблематично, Наоки даже не пытается. Вместо этого девушка проскальзывает в просвет между бамперами внедорожников и продолжает свой путь по ленте дороги.

Теперь в ее левой руке нож, удерживаемый прямым хватом.

Отслеживать быстрые перемещения.

Кое-кто из Танго-взрыва уже перекинулся. И вести переговоры эти ребята не собираются. Их даже авторитет профсоюза не останавливает.

Наоки видит бегущее по стене звериное тело. Вниз и наискосок, на сближение. Поднять ствол и выстрелить, целясь по курсу бегущей твари. Это нувиш, оборотень-койот. Некрупный, но очень быстрый и злой, почти не уступающий в скорости обычному волколаку. Три пули прошивают ублюдка насквозь, оставляя на серой штукатурке кровавые потеки. Животное взвизгивает, отваливается от стены и летит вниз, шмякается о тротуарную плитку чьей-то террасы, попутно наматывая на себя бельевую веревку с детскими трусиками. Еще один говнюк пытается достать Наоки в прыжке, но разрывная серебряная пуля вываливает его внутренности на склон холма.

Каждый виток тропы короче предыдущего.

Наоки приближается к вершине.

Убогие глинобитные домишки громоздятся с двух сторон, над головой развешаны гирлянды шмоток, за стенами — раздражающее мельтешение кислотных пятен.

Приходится отключить тепловизор.

И подрубить к менюшке допреала датчики движения, вшитые в ткань бронекостюма.

Успела.

Стая частично перекинувшихся койотов атакует со всех сторон. Двое несутся наперерез, один — по стене. Еще двое выдвигаются из черных проемов за спиной. Трое прыгают по уступам, вооружены мачете и тяжелыми мясницкими ножами. Те, что сзади, бросаются вперед, замедляются под прикрытием штабеля пустых ящиков и запускают обратную трансформацию, одновременно добывая откуда-то массивные топоры на прорезиненных рукоятях. Наоки, не глядя, отводит руку назад и расстреливает ящики длинной очередью, разбрасывая щепки по всей улице. Доски с треском разлетаются, бойцы Добермана оседают в пыль. Картина побоища транслируется на зрительный нерв в потоковом формате. Вот почему Наоки не надо оглядываться.

Топоры с глухим стуком падают на землю.

Выстрелить через брезент над тыквенной горкой и насладиться зрелищем падающего тела. Получеловек-полуволк, вытянутые крючковатые пальцы поросли серой шерстью, ноги вывернуты под неестественным для хомо сапиенс углом, вместо лица — оскаленная морда.

Мудака, который мчался по дороге, рассчитывая на скорость, отшвыривает прямым попаданием двух разрывных в грудь. Капли крови на простынях и наволочках. Женские визги в незастекленных оконных провалах.

Трое.

Один мчится по стене, оставляя глубокие борозды в штукатурке. Двое мягко спрыгивают на землю и бросаются в атаку. У первого в лапе секач — тяжелый мясницкий нож с топоровидным лезвием. У второго — щербатое мачете. Полметра длины, деревянная рукоять, одностороння заточка, выпуклое лезвие и слегка загнутое острие. Смертоносные штуки для рубящих ударов, но в клинче совершенно бессмысленные.

Наоки бьет короткой очередью в пристенного бегуна — тому отрывает лапу и раскурочивает череп. Койот падает на ящик с пустыми бутылками, заполняя улицу звоном битого стекла.

Убрать руку, по которой наносится рубящий удар.

Отбросить бесполезный «Вереск».

Ускориться с помощью вставок и максимально сократить дистанцию с оппонентами. Со смачным хрустом вогнать «Акелу» в подбородок чувака, вооруженного мачете. Глубже, провернуть и выдернуть. Оттолкнуть падающее тело и сместиться в сторону, уклоняясь от секача.

Ножевой бой один на один.

Перед Наоки шустрая пума, сохранившая человеческие кисти и отчасти — осанку, что позволяет зверюге биться в полный рост на задних лапах. Втяжные когти на руках никуда не делись, что делает ублюдка смертельно опасным противником. Броник выдержит, если только когти или секач не зачарованы местным брухо.

Оппонент делает пару коротких выпадов, перебрасывает секач во вторую лапу и тут же наносит удар когтями. Нырнув под вражью лапу, Наоки коротким тычком загоняет «Акелу» меж ребер оборотня. Выдергивает и отступает, разрывая дистанцию, потому что живучий зверь успевает сделать еще пару взмахов секачом и лишь после этого валится на подкосившиеся колени. Уже человеческие.

Наоки вытирает лезвие о мужские камуфляжные шорты, свисающие с бельевой веревки, и вкладывает «Акелу» в чехол. Поднимает «Вереск», выщелкивает магазин, вставляет новый. Убирает пистолет в кобуру.

Всюду — кровь и стреляные гильзы.

Мимо Наоки пытается проскочить испуганный паренек лет девяти. Странно, что этот камикадзе вообще вылез из норы.

Наоки хватает мальчика за плечо, разворачивает к себе. Присаживается на корточки, чтобы шлем оказался вровень с головой бедолаги. Говорит по-испански:

— Иди к Доберману. Скажи, мне надо поговорить. Если пришлет еще кого-нибудь, я приду к нему в дом и отрежу его черномазую голову, а затем скормлю псам. Запомнил?

Парнишка робко кивнул.

— Беги.

Гонец улепетывает по извилистой тропе, только голые пятки сверкают. Похоже, у местных обитателей с едой проблемы, что уж говорить про кеды или кроссовки.

Машин не видно.

Слева на стене висит старенький велосипед, на балконе второго этажа — детский самокат. Двери деревянные и железные, сильно проржавевшие. На подоконниках с облупившейся белой краской — растения в горшках. Готовится еда, Наоки окутывают запахи жареного лука, картошки, специй и чего-то непонятного, смахивающего на бобы. Плачет младенец, на третьем этаже гремит посуда, ругаются муж и жена. Доносится глухой удар, слышится женский вопль.

Наоки идет вперед.

Ее не касается это дерьмо.

Дорога вливается в плоскую вершину холма, украшенную сравнительно новым трехэтажным коттеджем. Белые стены, облицованные мрамором, террасы. Огороженная высоким забором территория с собственным парковым комплексом. Массивные кованые ворота, домофон и парочка мордоворотов с автоматами на плечах.

Неплохо устроился Доберман.

Венец пищевой цепочки.

Приблизившись к воротам, Наоки замедлила шаг. Мордовороты окинули ее неприязненными взглядами, но мешать не стали. Даже пистолет с ножом не попытались отобрать. Капитуляция или самоуверенность?

Створки ворот начали расходиться.

Лунные Кланы

Выбраться за пределы Пояса Защиты — то еще приключение. Переверты и люди сотрудничают крайне неохотно, а если сотрудничают, то предпочитают перемещаться по контролируемым «зеленым коридорам». Профсоюз на «той стороне», естественно, вне закона. Охотники и ведуны Изначалья в южном полушарии приравниваются к террористам. Их даже не пытаются обратить, сразу убивают. Так что Наоки продумала легенду и раздобыла через представительство в Иштамбе соответствующие документы. Теперь она — конструктор магических тайников, нанятый трансконтинентальной корпорацией «Обмен». С охранным амулетом и правом свободного перемещения. И, конечно же, ей раздобыли ВНЖ. Не спрашивай как, отмахнулся куратор.