Игра ненависти и лжи - Л. Дж. Эндрюс

не хуже моего знаешь, как низы славятся умением разносить слухи.

Он верно говорил. В те дни, когда я работала с Хобом, выменивая и продавая воспоминания, в те дни, что сейчас казались такими далекими, если кому-то требовалась информация, ее всегда можно было отыскать в трущобах. Казалось, что где-то кто-то располагает свежайшими слухами о чем угодно.

Я скрестила руки на животе и проследила за взглядом Хоба, намертво приклеенным к суете торговой площади.

– Лорд Магнат очень постарался, чтобы не дать происходящей чертовщине в этом дворце просочиться на улицы.

– В точности мои мысли, – сказал Хоб. – Если там такая секретность, то можно даже не сомневаться, что нам это на пользу не пойдет.

– Мы бы уже узнали, если бы Лука попал в неприятности, – сказала я с уверенностью, которой не ощущала. – А Фиске и Исак следят за дворцом, так что…

– Нет, не следят!

Голос Фиске разнесся по площади. Он бежал через толпу, Исак – прямо за ним. От вида их спешных шагов пульс заколотился у меня в голове.

– Исак, – я поймала его руку, когда он споткнулся на склоне, ведущем к «Уловке». – Что случилось? Что-то с Кейзом? С Лукой?

Рыжий оперся руками о колени, делая глубокий вдох. От быстрого бега его серебряные глаза засияли, как звезды.

– Луки н-н-не видно.

– Зато о нем говорили крепостные. Он был на встрече, – сказал Фиске, вытирая пот со лба. Его кожу покрывали пыль и грязь, явно оттого, что он прятался в кустах за дворцовыми воротами. – Не так давно он был еще жив, и прежде чем ты спросишь… – Фиске прервался и сделал еще один долгий вдох, проклиная колотье в боку. – Нет, Кейза я не заметил. Исаку показалось, что он его слышал, но шума было столько, что наверняка не сказать.

– Тогда какого пекла вы бегом бежите, придурки проклятые? – Това яростно уставилась на своих собратьев-Кривов. Лишь у нее, помимо Кейза, был настолько острый язык, чтобы ей сошло с рук огрызание на этих двоих.

– Потому что нам нужно добраться до Ника и Джуни, – сказал Фиске, голос его был резким и опасным. – За ними кое-кто идет.

Лицо Товы побледнело.

Исак втянул воздух носом.

– Не сомневаюсь, что Иро наконец выдал их п-п-проклятые имена, и теперь целый ч-ч-ч-… – Исак закрыл глаза и сжал кулаки, когда слова отказались выходить.

Фиске положил руку ему на плечо и продолжил с того места, где он остановился.

– На площади стоит повозка, разыскивающая Фалькина Никласа и его жену. Они предлагают пенге за информацию.

Мое сердце прилипло к задней стенке горла. Я рывком перевела взгляд на «Уловку». Пивная была в тридцати шагах позади. Никлас и Джуни – если они прислушались к нашим увещеваниям – должны наконец-то отсыпаться на чердаке.

Больше ничего говорить было не нужно – мы все развернулись и побежали вверх по мощеной дорожке к «Уловке».

Фиске первым протиснулся в дверь. В «Уловке» всегда пахло луком и пылью. Но прилавки были начисто вытерты, а наверху у Дрика лежали отлично набитые матрасы. По правде говоря, мне казалось, что этому грубоватому человеку просто нравилось совать свой нос в жизнь двух гильдий, а особенно – следить за их махинациями и ухищрениями.

Деревянная дверь хлопнула по стене, и старый Дрик, притулившийся на тяжелой дубовой скамье в углу, всхрапнув, проснулся.

– Клятое пекло, вы что творите? – хозяин пивной тер сонные глаза, пока мы все добирались до пивного зала.

Сидевшие за столиком поменьше Эш и Ханна бросили игральные карты и деревянные фишки с рунами от игры в Короны. Они чуть не свалились со стульев, спеша навстречу своим товарищам-Кривам.

– Ник! – позвал Фиске. – Никлас!

Поднялся такой шум, что задняя дверь распахнулась и, натягивая тунику на голую грудь, появился Вали с всклокоченными волосами.

– Что не так?

Раум вырос из-за прилавка, потирая глаза и зевая. Он и вовсе не стал одеваться выше пояса, демонстрируя всей комнате несколько черных рун, вытатуированных на сердце.

– Где Ник и Джуни? – потребовал Фиске, толком не глядя на своего товарища-Крива. Он прищурился, словно мог видеть сквозь стены.

– Когда я их в последний раз видел, они спали, – ответил Вали. Он вынул нож из сапога, разок крутанул его в руке, и вся оставшаяся усталость ушла из его глаз.

Словно по команде задняя дверь пивной распахнулась. Внутрь ворвался Гуннар; за ним – мясистые плечи Линкса. Чего у Кривов не отнимешь – они всегда наготове. Спустя каких-то пять мгновений у Линкса в руках уже было два клинка, а у Гуннара на плече – колчан.

К тому времени как подтянулись разрозненные члены гильдии Фалькинов, в пивной уже было тесно от Кривов, Хагена и Хоба. Все были вооружены и готовы к бою, пусть даже и понятия не имели о том, что происходит.

Хоб протиснулся мимо меня и схватил Инге за локоть.

– Полезай в погреб.

– Я могу притвориться, что ничего не подозреваю, Джакоби, и тебя я не оставлю.

– Тебя могут узнать, любимая, – сказал он, в голосе – нотка отчаяния. – Твои братья все еще ищут…

Хоб не успел закончить, потому что в центр комнаты вышел Фиске и начал криком раздавать указания.

– Укрыться. Повозка Черного Дворца ищет Фалькинов. Конкретно – Никласа, – Фиске перевел свои темные глаза на Дрика. – Ничего не выдавай, и тебя не тронут. Ты нас никогда не видел.

– Давай уже, выметайся отсюда, мальчик, – сказал Дрик. – Я уж знаю, как обращаться с треклятыми скидгардами.

Наконец скрипнула дверь наверху. Я облегченно выдохнула, когда Никлас свесил голову поверх деревянных перил.

– Скидгарды идут за Фалькинами? Я правильно расслышал?

Исак поднял подбородок.

– Твое имя зн-н-нают, Ник. Н-н-не суйся.

Глава Фалькинов усмехнулся и переплел свои пальцы, унизанные толстыми золотыми кольцами.

– Ох, Исак, Исак, Исак. Когда это такое было, чтобы я не совался, если битва сама стучится в двери?

– Ну вот сегодня можешь и начать, – перебил его Фиске. – Нам нужно держаться потише, пока мы не закончим здесь свое дело.

Фиске проигнорировал тот факт, что Никлас закатил глаза, и жестом велел Эшу с Ханной лезть по лестнице наверх.

– Погреб, Мал, – Хаген шагнул в открытую дверь в задней части пивной.

Я вынула нож-заточку из сапога, мрачно взглянув на брата.

– Я тебя не затем спасала, чтобы ты обращался со мной как с драгоценностью.

– О боги, да мы все идем в этот проклятый погреб, – сказал Хаген. – Гуннар. Пошел.

Гуннар бросил на меня ошеломленный взгляд.

– Не волнуйся, Мал. Daj со мной тоже обращается так, будто мне все еще пять лет.

Хаген