Ребенок от магната, или Цена запретной страсти - Елена Сотникова

Я боролась и с ним, и с собой. Вспыхнувшая болезненная страсть перекрывала злость. Я понимала, что проигрываю, постепенно отвечая на его поцелуй. Царапалась, отвоевывала редкие глотки дыхания, но отвечала! А он, безжалостно сметая все сомнения, все сильнее прогибал под себя.

Наконец у меня получилось разорвать поцелуй. Сделать необходимый глоток кислорода. Или все-таки Артур смилостивился, дав возможность отдышаться.

Глядя полубезумным взглядом и по-прежнему болезненно сжимая мой подбородок, заставляя смотреть в глаза. Вытягивая всю душу своими сканерами.

— Ты — моя! Запомни это! Запомни хорошенько. И не заставляй напоминать тебе каждый раз простые истины!

— А ты — мой? — усмехнулась желчно, даже не надеясь на удачу.

Потому что знала ответ заранее. Знала, но хотела услышать от него, чтобы окончательно прийти в себя и не поддаваться иллюзиям.

Но в этот самый момент почувствовала резкую, острую, скручивающую боль в животе. Такую, что даже руки Артура не смогли удержать и меня с глухим "Ох!" почти согнуло напополам, а по внутренней стороне бедра потекло что-то теплое и липкое.

Глава 20

— Это месячные, Артур! Это обычные женские дни, — глубоко дыша и отталкивая меня скрюченными пальцами, прошипела Злата.

Я, как идиот, стоял и не знал, что делать дальше. Еще несколько минут назад меня разрывало от желания наказать, прижать и отыметь эту маленькую непослушную сучку, вздумавшую снова показать свои острые коготки. Спорить со мной, наматывая нервы на изящные пальчики. Пока в какой-то момент я не понял, что она не играет, что девчонка на самом деле включила заднюю и готова отказаться от всех благ, которые я готов был бросить к ее ногам ради того, чтобы удержать.

И вот тогда пришло понимание, что мне нечем крыть. У меня нет ни одной точки, надавив на которую я мог бы убедить ее остаться со мной. Ни одного убедительного аргумента. Ничего, ради чего она могла передумать.

А если бы были? Воспользовался бы?

Проклятье! С ней я сам себя загнал в угол, разрешив попробовать запретный плод, ступить на зыбкую почву взаимного притяжения без материальной основы, а теперь банально испугался потерять то, чего, по сути, я себе позволить не мог.

Резкая злость схлынула, стоило девчонке согнуться пополам и стать белее снега.

Критические дни! Да, черт побери! Мы совсем забыли о них, а ведь Злата говорила, что они должны были наступить. Только…

Неприятное предчувствие кольнуло под ребрами.

Она, глубоко дыша, пыталась схватиться за мою штанину скрюченными пальцами, а на полу уже растекалось красное пятно.

— Твою мать! Маленькая, у тебя всегда так много крови? — выдохнул, присаживаясь на корточки рядом. — Это нормально?

— Не знаю. Нет, — замотала она головой, прикусив губу, — не так. Обычно меньше.

— Сильно болит? — сжал ее кулачок.

— Отпустило уже. Кажется.

— А когда они должны были пойти? Сегодня? Ты же говорила раньше?

Мы встретились взглядами и замолчали.

— Давно. Но у меня бывают задержки. Часто. Я привыкла.

— Злата!!! — взвыл я, хватаясь за голову. — Черт! И я, дурак старый, забыл!

— Ты думаешь?..

— Что? Я не думаю, я знаю. От секса случаются дети. Особенно от незащищенного. А у нас он был!

— Но… — Злата так и не договорила, испуганно уставившись на меня.

Я прикрыл на мгновение веки, стараясь выровнять дыхание. Вдох-выдох. И еще раз.

Потрясение? Радость? Страх? Злость? Как назвать это чувство, когда внезапно понимаешь, что скоро станешь отцом? Неожиданно. Незапланированно. Особенно когда видишь последствия своими глазами и понимаешь, что это не подстроено, не наиграно, не куплено у продажного гинеколога липовой

справкой. Когда я знаю, что кроме меня у этой девочки никого не было и она не станет притворяться.

Увы, у меня в жизни это впервые. И мой внутренний процессор на этом моменте завис. Перестал реагировать, словно не справился со сложной задачей.

— Тебе надо в больницу.

— С месячными? Я уверена, что это они!

— С кровотечением!

— Артур, это не смешно, — покачала она головой.

— Вот и мне невесело совсем.

Я подал ей руку, помогая встать, и почти убедился в том, что Злата неправа.

Нет, понятно, что в такие дни женщины используют всякие прокладки, тампоны и прочую лабуду, но чтобы кровь текла вот так, по ногам? Может, я и правда ничего не понимаю? Может, так бывает? Может, это мое сознание цепляется за любую возможность удержать Злату рядом с собой и готово разглядеть в обычных женских днях угрозу несуществующей беременности?

Злата закрылась в ванной комнате, а я так и остался подпирать стену спиной. Неприятная оскомина играла на языке. А если это правда? Если Злата все же беременна? И ей срочно требуется помощь? Если именно сейчас решается судьба нашего ребенка? Нашего общего, совместного малыша!

Мысль зазвенела в голове, ударив в виски, и отпечаталась ожогом в сознании.

Рассыпалась на мелкие осколки, оставив нарастающую тревогу.

— Все в порядке? — постучал тихо в дверь. — Злата, ответь, пожалуйста!

Тишина убивала. На кой черт я не пошел вместе с ней? А если обморок? Если ей настолько плохо, что она не сможет ответить и открыть?

— Нормально. Терпимо, — раздался слабый голос.

Злата, бледная и слабая, появилась на пороге. Держась за меня, прошла до комнаты и свалилась на кровать, поджав под себя ноги. Накрыл ее одеялом, проверил лоб, чтобы исключить температуру.

— Я схожу в аптеку за тестом. Если это не критические дни, то тебе срочно нужно в больницу. Давай убедимся хотя бы так? Методом исключения? Не спорь сейчас. Хорошо? Вот и умница. Сережу в котором часу забирать с подготовки?

— Через пятнадцать минут, — благодарно выдавила она.

— Лежи пока. Не вставай. Здесь рядом есть аптека. В пяти минутах ходьбы. Сережу я тоже заберу, не волнуйся.

А через час я мерил шагами приемное отделение гинекологии, не находя себе места, вытряхнув всю душу из медсестры и достав вопросами