Одинокие души (СИ) - Эшли Дьюал

Данные слова застают меня врасплох. Оказывается, эти двое знают достаточно много обо мне, и о моей семье. Я не брала такие подробности в расчет.

— Вот оно что, — улыбаюсь я, хотя внутри горю от страха и адреналина. — Так вы должны и меня знать, раз в курсе, где сейчас мой отец.

— Естественно, — отрезает брюнет. — Тебя все знают, Лия, по прозвищу Кобра.

Я растеряно застываю.

Итак.

Кобра?!

Меня тянет на смех, но почему-то я не могу даже пошевелить губами. Страшно становится не столько от того, что мне дали такую глупую и отвратительную кличку, сколько о того, что люди знают обо мне гораздо больше, чем о себе знаю даже я сама.

— Отдай пакет, — повторяет парень. — Отдашь, и мы разойдемся.

Я не отвечаю, и начинаю судорожно думать. Что делать? Драться с ними — полное безумие. Я не смога задеть Макса. О чем можно говорить сейчас, когда передо мной уже два высоких и сильных противника?

Но отдать деньги. Неужели я настолько слабая, что даже не попытаюсь сопротивляться?

— Я верну вам пакет, но только при одном условии, — уверенно отрезаю я, и смотрю на парней. Кажется, они меня слушают и серьёзно настроены вести переговоры. Может, год назад, в качестве Кобры, я была достаточно опасной? — Скажите мне: кто угрожает моей сестре и откуда у неё синяки? Почему она приносит вам деньги? И приносит деньги кому? Уверена, вы лишь поставщики.

— К сожалению, мы не сможем ответить на эти вопросы, — улыбается брюнет.

— Придется, — жестко выпаливаю я. — Иначе деньги уйдут вместе со мной.

— Зачем тебе такие проблемы? Хочешь опять попасть в больницу?

Я стискиваю зубы и смотрю на противников так, словно они куски мяса, а я голодный дикий зверь. У меня внутри что-то взрывается, хочется с криком кинутся и оторвать этим безмозглым идиотам головы. Хочется спросить: что вы делаете? В какую игру играете? Здесь речь уже не идет о синяках и ранах. Поднимается вопрос жизнь и смерти. Неужели никто кроме меня до сих пор этого не понимает?

— Ещё раз, — протягиваю я, и пронзаю противников ядовитым взглядом. — Значит, ли это, что аварию подстроили вы?

— Ты лезешь не в своё дело, — саркастически поясняет широкоплечий парень. — Вот и получаешь по заслугам.

Последняя капля.

Не знаю, что на меня находит, возможно, дикая злость, возможно, дикая паника, но я вдруг срываюсь с места, нагибаюсь, хватаю мокрый песок и кидаю его в глаза брюнету. Пока тот вычищает лицо, я со всей силы ударяю локтем второго парня в шею и слышу, как тот стонет от боли.

Улыбаюсь, и бегу к арке. Когда я оставляю позади мусорные баки, то слышу крик противников. Они бегут за мной, и, кажется, я сильно их разозлила.

Прибавляю скорость и вылетаю из переулка, словно обезумевшая. Ищу глазами Киру и Лешу. Уже представляю, как наору на них за то, что они так долго возились с машиной, но никого не нахожу. Несусь дальше. Неожиданно для самой себя придумываю два запасных плана. Первый — ловлю любую маршрутку или автобус и уезжаю подальше отсюда. Второй — бегу в школу. Там меня никто не тронет.

Но мне не приходится воспользоваться ни одним из вариантов.

Замечаю Киру, машу ей руками, кричу что-то, как вдруг вижу высокого парня. Он стоит сзади неё, и он держит блондинку за шею.

Испуганно торможу, и оглядываюсь. Те два парня совсем близко.

— Лия, беги! — орет мне Кира, но я теряюсь, смотря то на неё, то на приближающихся соперников.

Что делать? Что же делать?

— Лия!

Нет времени думать. Нужно действовать.

Я осматриваюсь и вижу открытый люк на тротуаре, бегу к нему, разрываю пакет, и купюры, словно в замедленной съемке, падают на дно канализации, промокая и теряя всякую ценность.

Вот оно моё решение. Лучше уничтожить деньги, чем отдать их противникам.

Неожиданно со спины на меня наваливается огромный груз. По голосу я определяю брюнета. Ругаясь, он грубо заламывает мне руки и ударяет кулаком по ребру. Я сгибаюсь, сжимаю губы и расплывчато вижу двух женщин. Они смотрят на меня с жалостью, сожалением, но даже не останавливаются. Быстро проходят мимо и скрываются из вида.

Второй парень орет что-то, изучает дыру на тротуаре и начинает пинать ногой крышку люка. Он зол, и я отказываюсь даже думать о том, что эти двое со мной сделают.

— Идиотка, — чеканит брюнет.

— Нужно было ответить на мои вопросы, — тихо парирую я, и украдкой смотрю в сторону Киры.

Блондинка стоит рядом с дешевой Ладой. Её держит за руки какой-то парень. Когда он понимает, что ситуация вышла из-под контроля, то достает из машины плотный мешок, надевает его на голову Киры и толкает её в машину.

Я внезапно понимаю, что и меня ждет подобная участь.

Но мне не страшно. Я даже рада, что теперь нас отвезут к более влиятельному человеку, к тому, кто управляет всеми пешками, которые сейчас держат меня или блондинку за руки.

Просто безумие какое-то.

От таких чувств мне становится не по себе. Кто знал, что моё безрассудство так сильно развито. Это сюрприз не только для врагов. Это сюрприз даже для меня.

— Что же вы делаете-то, а? — неожиданно слабым голосом спрашивает пожилая женщина и подходит ко мне. Она ставит трость рядом с ногами брюнета и поднимает на него недовольный взгляд. — Чего ты так девочку держишь? Ей же больно.

— Не лезь не в своё дело, старуха.

— Ты со мной так не разговаривай, — причитает она. — Ты имей совесть и думай, что говоришь.

— А то, что? Что вы мне сделаете? — парень зол, я чувствую, как вскипает его организм: руки становятся горячими и липкими. Он дергается в сторону пожилой женщины, и я протестующе выгибаюсь.

— Не трогай её! — встречаюсь с брюнетом взглядом. — Только попробуй её тронуть.

— Отпусти бедняжку. — Волосы бабушки седые, практически белые. Сама женщина маленького роста, беззащитная и слабая. У неё морщинистое узкое лицо и серые бесцветные глаза. Мне вдруг становится страшно. Я пугаюсь, что парень навредит ей. Он не упустит шанса, если тот подвернется. — Я пожалуюсь на тебя. — Продолжает пожилая женщина, и пристукивает тростью. — Я найду твоих родителей!

— Уходите, — прошу я, и с жалостью смотрю на бабушку. — Уходите скорей.

— Я тебя не оставлю. Пусть он ответит за свои поступки! Где это видано, чтобы молодой человек так обращался с девушкой? Вот в моё время дети не вели себя подобным образом. В мое время юноши с горячими сердцами никого не давали в обиду, они были добрыми и честными.

— Вот и возвращайся в своё время! — раздраженно кричит брюнет. — Старая дура.

Глаза бабушки наполняются пеленой. Она сжимает губы и неуверенно топчется на месте.

— Не должна земля носить на себе, таких как ты.

— Да, отвали же ты от меня!

Брюнет остро реагирует на её слова. Его правая рука выпускает моё запястье и взмахивает вверх. Я не успеваю сообразить, что происходит. Просто резко становлюсь перед кулаком и отлетаю назад от удара. Меня кренит в сторону, я случайно задеваю бабушку, и мы неуклюже падаем навзничь.

Слышу смех парня, и растеряно подрываюсь с асфальта. Вижу рядом женщину, начинаю тяжело дышать и виновато помогаю ей подняться.

— Боже мой, простите, — шепчу я. — Простите меня, пожалуйста.

— Он хотел меня ударить, — шокировано восклицает бабушка и смотрит на меня так, словно я привидение. — Он хотел меня ударить!

— Поднимайтесь, прошу вас.

Я тяну женщину вверх, и одновременно борюсь с приступом гнева. Мне ужасно хочется выбить этому брюнету все зубы, а затем заставить его прилюдно просить у бабушки прощение. Посмотрела бы я на него. Остались бы его слова такими же острыми, если бы он был не в состоянии произнести даже собственное имя?

— Вы как?

— Пойдем, — парень хватает меня за плечо и тащит за собой, а я ошеломленно смотрю на женщину. Она стоит, не двигается, просто-напросто не верит в то, что на неё поднял руку какой-то щенок. Оглядываюсь, надеюсь, что кто-нибудь ей поможет, но понимаю, что люди на остановке вымерли. Там пусто. Никто не хочет нажить себе проблем. Абсолютно никто.

— Ты кретин, — ядовито произношу я. — Когда-нибудь я заставлю тебя сожалеть.

— Я так не думаю. — Брюнет подводит меня к машине, берет из рук широкоплечего парня мешок и грубо натягивает мне его на голову. Затем он стягивает мои запястья тугой веревкой, и я слышу его ухмылку. — Кажется, наша змея, наконец, угодила в петлю.

Глава 9. Пренеприятнейшие подробности

Мы едем минут сорок. По-крайней мере, мне так кажется.

В течение этого периода времени, я слышу тяжелое дыхание Киры, но мы не переговариваемся, так как прекрасно осознаем, что каждое наше слово станет достоянием всех присутствующих в машине.

Когда нас вытаскивают из салона, я неожиданно для себя улавливаю посторонний шум, и неуверенно делаю вывод, что заложников трое. В животе завязывается узел: неужели Астахов так же угодил в лапы этим отморозкам?