Укрощение зверя - Василий Головачев

Из дула «швепса» вылетели две прозрачные «пули», похожие на сосульки, одна звучно шлепнулась в лоб Рудику, обволакивая его лицо студенистой массой, вторая нашла руку «сержанта». Обе «пули-сосульки» вспенились, обтекая «препятствия» тонким слоем пены, и эта пена мгновенно застыла.

Рудик успел-таки выстрелить, но ни в кого не попал, с приглушенным воплем выронил пистолет и начал судорожно сдирать с лица затвердевшую пену. «Товарищ сержант Сидоров» тратить время на очищение руки не стал, метнулся к двери, зашипев, как кошка, и выбежал в коридор.

Оглянувшийся на них Илья перевел взгляд на Антона, качнул головой, сказал: «Подождите», – и выволок Рудика на лестничную площадку, спустил его с лестницы, так что напарник Громова пересчитал ребрами и головой все ступеньки.

Ожившая бабушка Милолика всплеснула руками, засуетилась, принесла холодной воды в ковшике.

– Вот, попейте, родниковая, снимает все боли.

Илья глотнул воды, протянул ковшик Антону. Тот залпом допил воду, сел на диван, ни на кого не глядя, сгорбился.

Данила посмотрел на Пашина.

– Что мне делать?

– Иди к себе в спальню.

Данила поставил на место телевизор, скрылся в своей комнате.

Илья присел на стул, прислушиваясь к звукам за стенами квартиры.

– Прости, что не нашел времени разыскать тебя. Не было бы этой… встречи. Рассказывай.

– Что? – глухо проговорил Антон.

– Что произошло? Как ты здесь оказался? А главное – почему стал работать на эту мерзкую команду?

– Они пригрозили… убить Валерию… и девочек…

Илья потемнел, разглядывая друга, с которым не виделся почти три года.

– Рассказывай все.

Антон помолчал, все так же глядя в пол остановившимися глазами, потом начал говорить. Через десять минут Илья знал все, что случилось с Громовым за последний месяц.

– Понятно. – Он помял лицо ладонями. – Храм мы уничтожили, но секта жива. И живы ее колдуны, продолжающие свое черное дело. Ловко они тебя захомутали.

Кто-то вошел в квартиру, пахнуло холодным воздухом.

Илья оглянулся.

В гостиную заглянула Милолика, за ней вошел Георгий, остановился на пороге, кивнул Илье и выглянувшему из комнаты Даниле, окинул поникшего Антона цепким взглядом.

Тот поднял голову. Несколько мгновений Витязь и его бывший соратник смотрели друг на друга. Потом Антон криво усмехнулся, встал.

– Я знаю, что вы обо мне думаете… мне нет прощения… но у меня не было выбора…

– Ошибаешься, – мягко проговорил Георгий. – Выбор у человека есть всегда. Садись, поговорим.

Антон помедлил, играя желваками, отвернулся, сел.

Данила, поняв, что у взрослых свои разговоры, деликатно скрылся в своей комнате.

– Принеси-ка горячего чайку с медком, – попросил Георгий бабушку Милолику. – Моего любимого, зеленого, с эстрагоном, освежающего. Ну, а вы, други мои, выкладывайте, что произошло.

Илья коротко поведал ему историю вербовки Громова служителями секты Морока.

– Да, они умеют обрабатывать людей, – задумчиво сказал Георгий, поглядывая на Антона. – Ты ведь тоже не так давно очнулся от морочного безразличия к жизни?

Илья поморщился.

– Я с себя вины не снимаю.

– Виноваты мы все, что не сразу отреагировали на заклятие, наложенное Мороком на наш Род. Но речь не об этом. Что делать с ним?

– Ничего, – мрачно сказал Илья. – Пусть сам разберется в себе, в своей жизни, что он делал и делает не так, какие ошибки допустил. И он вернется. Но ему надо помочь. Точнее, не ему, а его жене – ей грозит опасность. Хха никогда не бросают слов на ветер и могут запросто взять Валерию с детьми в заложники.

– Это правда, – согласился Георгий.

Бабушка Милолика принесла чай, расставила чашки, варенье и мед в розетках, сухарики.

– Пейте, гости поздние, и Данилушку пригласите.

– Я пойду, – встал Антон, избегая смотреть на присутствующих. – Или я ваш пленник?

Георгий и Пашин переглянулись.

– Тебе нельзя идти домой, – сказал Илья.

– У меня нет дома.

– Я имею в виду квартиру, где ты сейчас живешь.

– Что-нибудь придумаю.

– Иди к жене, – негромко посоветовал Георгий.

Антон вскинул голову.

– Мы же с ней… она никогда не…

– Объясни ей все, скажи всю правду.

– Она не поймет…

– Если любит – поймет.

– Если…

– Иди, иди, – присоединился к Георгию Илья, с сочувствием глядя на растерянное лицо друга. – Если ты этого не сделаешь, так и будешь ходить кривыми стежками-дорожками. К тому же тебе будет легче защитить свою семью от возможного визита хха, находясь рядом. Завтра во второй половине дня я тебя найду.

Антон закрыл глаза, бледный до синевы, постоял так немного, побрел из гостиной, деревянно переставляя ноги. Хлопнула входная дверь. Стало тихо.

В гостиную заглянула бабушка Милолика.

– Зачем выгнали человека? Он заблудший, но не потерянный еще.

– Ему надо побыть одному, – сказал Георгий.

– Грешен я, грешен я, грешен, – медленно проговорил Илья. – Что же твой суд не поспешен?

Георгий глянул на него вопросительно.

– Стихи, – пояснил Илья. – И все же это я виноват, что он перешел на другую сторону. Надо было найти его раньше. Но все казалось – успею, он где-то рядом, всегда можно позвонить и подъехать.

– Ощущение ложной близости и доступности самый естественный способ самообмана. Однако в вашем случае сработало заклятие магов Храма, разъединившее вас и заморочившее сознание, затуманившее дхарму – долг души, пресекшее тягу к общению. Да и вообще к активному образу жизни. К сожалению, мы слишком поздно вспомнили о вас. Но еще не все потеряно, Милолика права. Больную душу твоего друга можно излечить.

– Не сомневаюсь. Но не подстраховать ли его? Работодатели могут запланировать месть отступнику.

– Мы позаботимся о нем. Все будет в порядке. А вот ты, Илья-заступник, сегодня допустил непростительную ошибку. Заметил слежку и мало того, что не позвонил, но и оставил рунописца одного. Хорошо, вспомнил о своих обязанностях, а ведь мог и не успеть.

Илья виновато опустил голову.

– Сам не знаю, как это случилось… все время думаю о…

– Жене?

– Да.

– Почему же не ищешь ее?

– Ищу, но ее, наверное, нет в Москве. Никто на звонки не отзывается и дверь не открывает… Больше такого не повторится! Однако Данилу надо расквартировать в другом месте, здесь ему оставаться нельзя.

– Завтра мы этим займемся.

– Мне остаться?

– Сегодня здесь заночую я. А ты подстрахуй-ка на всякий случай Громова. Знаешь, где живет его жена?

– Бывал не раз, в Китай-городе, Старопанский переулок, дом шесть… если только не переехала.

– Не переехала, ступай.

Илья попрощался с Данилой, с бабушкой Милоликой, пожал руку Георгию и вышел. На душе скребли кошки, настроение было отвратительное, он действительно оплошал, и лишь предложенное действие – подстраховать Антона – не позволило ему окончательно скиснуть.

А во дворе он едва не налетел на застывшего у двери Громова.

– Ты еще здесь? – удивился Илья и встревожился: – Заметил кого?

– Я боюсь… – глухо признался Антон. – Лера меня не…

– Садись, поехали! – Илья подтолкнул друга к машине.

Глава 17

Пойди туда, не знаю куда

Утро выдалось ясным, солнечным, но прохладным. И хотя была суббота, считавшаяся по древнерусской традиции днем Чернобога, отчего предки Пашина не планировали в этот день никаких важных дел, а лишь славили светлых богов, настроение у Ильи было хорошее.

Он с удовольствием пробежался по парку в спортивных трусах, без майки, встретив лишь старичка, выгуливавшего собаку, потом принял душ и съел треть батона хлеба с кефиром. Вспомнилась встреча с женой Антона вчерашним вечером.

Сказать, что Валерия удивилась, увидев гостей и особенно мужа, значит, ничего не сказать. Она была просто в шоке. Но Илья отметил главную черточку ее состояния – растерянность и ни капли гнева или презрения – и вздохнул с облегчением. Чего греха таить, он побаивался реакции Валерии, хотя и уверял Антона, что его не выгонят и впустят в дом.

Сначала разговор не клеился.

Антон молчал, опустив глаза, о чем-то думал, лицо его тоже стало непривычно растерянным, и расшевелить его Илье никак не удавалось. Валерия первая пришла в себя и начала расспрашивать Пашина о работе, о жизни, поглядывая на мужа, узнала о том, что Илья живет один, всплеснула руками. Лицо ее изменилось, стало тревожным, она почувствовала нехороший подтекст признания Ильи.

– Почему же вы разошлись?

Илья развел руками, криво улыбнулся.

– Не поняли друг друга. Хотя виноват, наверно, я, несмотря на все мои попытки самооправдания. Знаешь пословицу? Ум – это способность находить убедительные оправдания собственной глупости. Так вот я из таких умных.

Валерия покачала головой, бросила взгляд на оцепеневшего в кресле, не поднимающего головы Антона.