Мы и наши невзгоды - Вячеслав Васильевич Танаков

Что исключительно характерно для популяционного Типа — 1. Успех в предпринимательстве стал признаком предизбранности к спасению, а по логике типологизации стал свойством популяционного Типа — 1 в отличие от Типа — 2. Так и просится заявить: дело = богатство, созерцание = нищета. Во всяком случае, факт историей подтверждён.

Православие. Как ветвь христианства, православие отделилось от него в 1V веке и стало государственной религией Византийской империи. Существо православия в его назначении, в его цели, которая заключается в указании человеку правильного пути к достижению Царства Божия. А о том, каким путём оно достигается, говорит православная «наука из наук — диктатура православной совести, аскетика». В других же конфессиях (католичество, протестантизм) этого фундамента больше не существует, он заменяется духовным опытом и идеями морали. По мнению игумена Никона, настойчивость и деловое высокомерие в православии греховны. Стяжание в православии глубоко порицается. Если по Типу — 1 бедность считалась признаком греховности, то здесь в православии, т. е. в Типе — 2 напротив, она поощрялась, даже считалась делом доблести.

«Личная свобода есть материя, из которой шьётся всякая социальная одежда. Запасы этой материи не могут быть неистощимы, запас расходуется, но не пополняется ничем. Ни коммунистическое, ни фашистское государства не оставляют ни одного угла в жилище, ни одного угла в душе вне своего контроля и своей организации». Православие ориентировано на духовное преображение мира…, католичество — на материальное переустройство земли под началом Ватикана. Обратим внимание и подчеркнём — «Под началом Ватикана». Писатель Дизраэли констатировал, что христианство учит нас любить ближнего как самого себя, однако, «современное общество не признаёт ближних таковыми»». Роковую роль в истории христианской духовности и в особенности православной духовности сыграла идея и практика безотчётного послушания. Оно неизбежно вырождается в послушание злу и порождает рабство. Послушание было орудием господства, которое более всего использовало христианскую духовность». И даже более — можно было не исполнять заветы Христа, откупиться послушанием…Борьба шла против человеческого.

О православии скажем дополнительно. Православие — значит правильно славившее Бога. Православию в России был дан исторический шанс, она им не воспользовалась, но помогло сохранить наши глубинные устои, хотя церковь была министерством. Запад считает православие вторым врагом после коммунизма. Мы считаем его основой духовного возрождения мира. Негибкость, неуступчивость православия в отличие от католицизма, была главной опорой самодержавия. Служение царю — помазаннику было первичным, служение людям — вторичным. Установилось исходное лавление Византийщины. По Г. В. Вернадскому: «Более 300 лет Россия не знала истинного православия как консолидирующей силы». Церковь поставила его в зависимость от власть имущих.

После султана в 1453 году православие получило самостоятельность. По византийскому канону княжеская, императорская власть от Бога и по проявлению она уже самодержавна. После Петра 1 было образовано своеобразное министерство по делам релинии — Синод. Требоания к человеку в православии были жёсткими…, запретительность, наступление на человеческую действенность, на творческую активность считалось грехом. Сращивание церкви и государства вредно обоим. Здесь и начало исторических слабостей православия и слабостей материального производства.

Подробнее с православием познакомился А. Бушков. Позаимствуем из его книги «Славянская книга проклятий» краткую выборку. Он пишет: «В византийском каноне таится некая полумистическая отрава, причинявшая массу бедствий и потрясений странам, имевшим несчастье с ним соприкоснуться…Даже русские авторы, не видящие себя вне православия, не раз грустно отмечали, что «византийское наследство» по сути привело к тому, что русское православие столетиями оставалось пронизанным метастазами язычества, сплошь и рядом заводившего в тупики, весьма далёкие от христианских канонов…Судьба стран, принявших византийский канон — Россия, Болгария, Греция, Сербия — форменным образом выламываются из Европейской истории, отличаясь ненормально большим количеством невзгод. Здесь и роковые смуты, ставившие порой под сомнение само существование нации, и многовековое прозябание под иноземным игом, и едва ли не полная потеря духовно-национальных корней — не говоря уже о периодах глупейшей самоизоляции».

Процессы, которые происходили в русском православии несколько сот лет А. Бушков называет гнилостными…В сопоставлении, например, с грузинским народом, русские, увы, выгзлядят скорее населением. Отравой для Руси оказалось тесное привязывание княжеской власти к божественному толкованию и главное — включение этой взаимосвязи в рамки религиозного самосознания народа. Не получилось укреплять этой взаимосвязью государственность страны, как надеялась историография. О других признаках слабости. Наше православие и одновременная неизбывная бедность России были органически связанными на протяжении всей истории страны. В этой паре одно и другое поддерживают и питают друг друга. А сетования на неблагоприятия, особенно климатические, это самоуспокоительный камуфляж. Многие страны имеют нечто подобное.

И всё же отечественные авторы попрежнему взывают к православию. Марков Е. резюмирует: «Православная Россия гордится религиозным благочестием своего народа». А мы продолжаем противопоставлять этим реальным обстоятельствам своё традиционное самомнение. Цитируем: «Православие набирает популярность. Наши храмы полны, храмы на Западе пусты…Россия — последняя надежда мира. С нами Бог. Возвращение религиозного сознания для нашего общества — вопрос жизни и смерти» [Книга, «Проект Россия № 2». Е. Е. Голубинский пишет: «Татары стали к вере и духовенству русскому в отношения самой полной терпимости и самого полного благоприятствования…Бич Божий, обрушившийся на наше отечество, не явился бичом для церкви». Будучи магометанами, ханы буквально «благодетельствовали русской церкви». И скорее всего, ислам и христианство в Х111 веке ещё не были сильно разделены.

Ещё до начала семнадцатого века трудно провести границу между христианством и исламом того времени и места. Правоверными считали себя все верующие в противопоставлении себе язычников. Ханы были правоверными магометанами и правоверными христианами. Ордынцы неуклонно укрепляли роль русской православной церкви. Понятно, почему русская церковь в ХV11 столетии столь решительно «защищала» историю прошлых веков… Если судить по старообрядцам, то даже сегодня между правоверными мусульманами и правоверныыми старообрядцами много общих традиций. А четыре века назад различий было ещё меньше.

Реально сложилась историческая слабость православия. Сегодня нельзя отрицать установившиеся факты общей бедности православных государств и народов, а также факты высокого уровня развитости католических и особенно протестантских государств. Одной из сторон слабости нашего православия следует считать недостаточную состоятельность отечественного духовенства. Например, Е. Марков пишет: «Наше грубое полуязыческое духовенство, проходя само тёмную школу грубости и тупости, не вносит в жизнь народа никакого духовного света, не возвышает сердца и мысли масс от привычных им материальных интересов в идеальные области любви и правды. [Книга «Религия в народной школе»]. Религия сегодня стала административным ведомством, потребным лишь при рождении, женитьбах и смерти.

Её великий никоновский раскол создан был в строгих пределах церкви и людьми церкви. В глубине сути раскол являлся результатом каких-то черт русскости. Похоже, что мистическое богоискательство заменяет экономическую материальность отечественного бытия