Поход на Восток - Владимир Мищенко

стали личностями, самостоятельно совершив поступок, достойный личности, а не на уровне инстинкта животных. В обезьянах только дух жизни. Это просто животные. Дай мне ложечку, я же не дикарь, чтобы лезть туда руками.

– А как тебе танцующие девушки? А мои музыканты?

– Хорошо ты устроился здесь, самодержец. В далёких северных землях твоих предков, да и в Гардарике ты о таком и не мечтал. Не возгордись и детям своим не позволяй, и внукам. А то пройдут года, сменятся поколения и будут править гордые, жадные, завистливые. Нельзя, чтобы всё вернулось на круги свои, как было до нас. По крайней мере, надо постараться отодвинуть то время. Жизнь налаживается, но мне докладывают, что кто-то упорно чернит меня, извращает слова мои, сеет семена смуты. В предгорьях, где живут племена куру и видеха, вспыхнуло восстание, и даже был захвачен город Алахабад. Тысячник из Варанаси вовремя выдвинулся туда и сжёг весь город вместе с мятежниками. Устрашённые крестьяне принесли присягу верности и оставили ему в заложники своих старших сыновей. На юге, на реке Кавери куда ушли семьи из покорённой и сожжённой Дакки, тоже не спокойно. Подрастающие юноши горят мщением, забывая то, что я вначале предложил им мир. Посмотрю ещё пару лет и, если не одумаются, но уже станут воинами, пошлю из Винджаянагара темника, чтобы убил даже и детей, оставив лишь несмышленых младенцев. Остальных выселю на соседний остров, что мелким перешейком соединяется с материком. На деревню Баласур, что чуть ниже по берегу от Дакки, напали с моря. Людей поубивали, коров убили, птицу похитили, а дома разграбили. Даже посуду унесли. Какие-то узкоглазые, но не китайцы. Видимо помесь какая-то осела между нами и китайцами. Тоже надо посылать корабли, чтобы прошли вдоль побережья и уничтожили селения. Лодки заберём и отдадим своим поморам, непокорных убьём, а остальных вывезем и поселим на реке Бахмани, что за восточными горами от Карачи. Там раньше жили племена ванга, но увидев, как теперь живут в деревнях вокруг Дакки, переселились поближе к ней. Теперь это преданные нам племена. А на Бахмани отличные угодья, но сейчас пустуют.

– Как хорошо, что я всего лишь самодержец и отвечаю за маленький участок земли, где всего пять городов и чуть больше деревень. Но ты, Джак-ши – Повелитель мира, и тебе, вождю ариев, подчиняются земли от Гардарики и до склонов гор на востоке Индии. Кому много дано, с того много и спрашивается. Хотя, если честно, и у меня не всё спокойно. Всё правобережье постоянно подвергается набегам войск князя Газни. Пол года назад подоспел я вовремя, порубили почти всех, но остальные бросились в горы. Я за ними. Но они укрылись за крепостью, что перекрыла перевал. Впереди – высокие стены, по бокам – высокие крутые скалы. И везде лучники. Я потерял больше двадцати человек. Мои воины были всего лишь в кожаных панцирях.

– Высокое самомнение иногда становится основой самоуверенности, самовозвеличивания, но в основе всего – гордыня. За это и поплатился. Нельзя недооценивать врага. Ты понадеялся на умение твоих людей владеть оружием, забыв, что сейчас существует и другое оружие. На выходе из перевалов поставь небольшие хорошо укреплённые города. И воинов в тех городах защити от стрел, когда они будут преследовать врага. Вспомни, какие мы устраивали ловушки в Гардарике, защищая свои земли от набегов кочевников. Запиши всё, что хочешь сделать и как сделать. Я почитаю, и, может, что-нибудь дополню.

– Спасибо, вождь.

– Ладно. Добро. Сиди, наслаждайся своими девушками, а я пойду, пройдусь по крепостным стенам. Сиди, не надо провожать меня. Я погуляю и вернусь.

3

Ари-ан вышел во двор. Заходящее солнце уже спустилось за крепостную стену, создавая лёгкие сумерки. Прозрачные тени часовых плоскими призраками мерно обследовали дворцовую площадь. Боевые штандарты на восточной стороне, под косыми лучами солнца покраснели, будто пропитались кровью. По широкой каменной лестнице, позволяющей вносить наверх тяжёлые камни и бочки со смолою, он поднялся наверх. Север и запад терялись в бесконечных джунглях, где непрерывно кричали обезьяны, и над которыми парили короли воздуха – орлы. Далеко на юге расплывчатыми пятнами виднелись Карачи, а за ним – ловило последние лучи заходящего солнца море.

– Господи, – шёпотом сказал Ари-ан,– как же мне тяжело. Я не подозревал, что на мои плечи ляжет такое бремя. Тысячи воинов, миллионы людей живут на подконтрольных мне землях, и о каждом я должен беспокоиться, чтобы был одет, накормлен. Как же Ты управляешь миллионами обитаемых планет? Я несу людям Твою благую весть, учу незнающих, укрепляю в вере сомневающихся, рассказываю о Твоих небесах, но уверен ли я сам в том, что говорю другим? Конечно, я прекрасно помню, что рассказывали мне мои дед и бабка, но пройдя эти земные просторы, видя столько зла и смертей, неся другим смерть, я сам иногда сомневаюсь в том, а есть ли действительно то, ради чего я здесь? Господи, прошу Тебя о милости, покажи мне то, о чём я сам рассказываю, не видя того сам. Покажи мне небеса, успокой мне самому душу, чтобы я мог успокаивать её другим. Прошу Тебя, Господи, ради имени Твоего Святого.

Лёгкий, но по-прежнему обжигающе горячий ветерок играл возле его ног, забавляясь неведомо как попавшими сюда листьями. В небе, сквозь ажурные облака, серебром отсвечивал диск полной луны. Далеко на западе переспелым помидором опускалось солнце за громады горного хребта.

– Пройди вперёд и сядь на скамью.– Раздалось вдруг возле его уха.

Арии-ан с удивлением оглянулся.

– Кто здесь? Я тебя не вижу.

– Я тот, кого ты можешь слышать, но видеть пока ты меня не можешь. Ты просил – тебе ответили. Иди.

Джак-ши прошёл вперёд. Часовой как раз миновал каменную скамью и, неспеша, удалялся, вглядываясь в наступающие сумерки. Ари-ан присел, продолжая оглядываться вокруг себя. Через пару мгновений он почувствовал, как нечто лёгкое просочилось сквозь его тело и застыло рядом с ним. Случилось удивительное – он видел своими глазами простирающиеся вдаль джунгли и, в тоже время, самого себя, глядящего как бы со стороны этих самых джунглей.

– Это же моя душа. – Осенило его.

Потом он увидел, что его покрыло нечто, схожее с густым, но прозрачным туманом. Следующее, что он увидел,– это был огромный, до сели не виданный им город. Рядом с ним стоял незнакомец, сквозь которого можно было увидеть, как через тонкую горную слюду, размытые силуэты.

– Кто ты? Это ты разговаривал со мною на стене?

– Я простой серафим. Я разговаривал с тобою на стене.

– Что ты серафим, я