Тибетский лабиринт - Крыжановский Жемер

Герман кивнул, но тут же поспешил заверить, что девушке нисколько не угрожает участь несчастной дакини. Профессор не обманывал - он действительно был в том уверен. Полностью обосновать уверенность, конечно, не мог, но видел ясно - не стали бы бонцы унижаться перед теми, кого собираются убить. А они унижались.

- Все не так! Концовка смазана! - кричал Шеффер. - Ты, в шапке, иди сюда! А ты, в юбке, ляг там! Не двигайся! Так и лежи! Эй, ты, сапожная набойка, ровнее лежи! Еще раз покажите финальную сцену с изнасилованием…

Начальник экспедиции говорил по-немецки, но при этом настолько выразительно жестикулировал, что тибетцы его прекрасно понимали.

Крыжановский подошел к Четиму, отвесил почтительный поклон и попросил объяснить смысл ритуала.

- Что ты хочешь узнать?

У внушительного вида монаха оказался чудной голос, да и речь звучала столь же необычно. И агпа, и Каранихи предваряли фразы обращением «господин» или «коллега» и фразы строили как можно витиеватее. Этот же лама, будто нарочно, игнорировал обе условности - почти как европеец.

Герман спросил, почему лама из спектакля разъярился на дакиню. Ведь он искал истину, и не имел права являть миру человеческие эмоции.

- Да, ярость не истинна, но если это природное свойство, то оно несет просветление.

- Зачем нужно такое просветление?

Четим помолчал недолго, но все же ответил:

- Торма из человеческого мяса противоречит истине, но если это служит самоосвобождению, то становится благом.

И еще:

- Треугольная жертвенная яма не истинна, но если человек имеет знание о бесконечности бытия, она - благо.

Герман не успел спросить, что за яма, лама пояснил ¬раньше:

- Яма, в которой сожгли тело язвительной дакини. Ритуалы бон зачастую ошибочны по форме и потому не истинны, но если они служат смущению поклонников ложных доктрин, то это - благо.

Герман испугался, как бы не покраснеть то ли от гнева, то ли от стыда и, поклонившись, двинулся прочь. Через несколько шагов пришлось бороться с желанием оглянуться - явственно представилось, как Четим смотрит вслед, высунув язык.

А агпа- заклинатель по-прежнему сидел под каменной аркой у ворот. Подсохшие глиняные пирамидки заполняли тазик до верха, и в настоящий момент заклинатель металлической ступкой толок их, перемалывая часовой труд в труху. Совсем как древний поэт-Миларепа.

Глава 6

12 мая 1939 г.

На подступах к Лхасе, столице Тибета; 3650 м над уровнем моря.

Покидая деревню «друзей», Герман нисколько не сомневался: на пути к Лхасе экспедиция больше не встретит неожиданностей. Такую уверенность давало присутствие чудесного агпы, который выразил желание сопровождать европейских «коллег». Что же касается мотивов маленького монаха, то тут оставалось лишь развести руками - лишь круглый дурак станет верить заверениям про отплату за дармовой проезд до Дарджилинга или про благодарность за постный ужин. Однако, некий интерес в немецкой экспедиции у бонца имелся, и интерес, судя по всему, немалый. Не найдя объяснения, Крыжановский махнул на означенную загадку рукой и отдался на волю событийных течений, тем более, что в последнее время таковые неизменно выносили туда, где имелась твердая почва.

Как и ожидалось, предместий столицы Тибета достигли быстро. Головной як определенно сознавал важность возложенной на него миссии: вышагивал гордо, с достоинством, как и полагается знаменосцу - притороченное к боку зверюги красное знамя висело вретищем, слабое колыхание воздуха лишь изредка разворачивало полотнище и являло знак вечности - черную свастику в белом круге. Жаль, настоящего ветра нет, а то картина вышла бы вовсе замечательная.

Караван растянулся метров на сорок. Ева, единственная женщина в экспедиции, пятые сутки в седле, но не жалуется. Глядя на нее, помалкивает притомившийся Беггер, да и Краузе молчит, хоть позеленел от усталости и не отличает дня от ночи.

Счастье, что до цели - рукой подать.

Поклажей нагружены костлявые мулы, европейцы на лошадях предусмотрительно не едут гуськом, а парами окружают груз. Безлюдные места давно кончились, навстречу то и дело попадаются пешие и конные путники: последних, впрочем, мало - обычно это чиновники или ламы. Но вот показалась совсем странная процессия.

- Тибетские войска!

Усугублять впечатление излишне, комментарий Каранихи пропал втуне - европейцы непостижимым образом догадались, что перед ними - вооруженные силы государства Бод, как называют свою страну тибетцы. Тибетские лошадки - само по себе довольно забавное зрелище: коротконогие, не крупнее ирландского волкодава, с морды до копыт они покрыты маслянистой от грязи, свалявшейся шерстью. Когда же на этих «скакунов» взгромождаются грозного вида, но худосочного сложения солдаты, облаченные в мешковатую одежду, с допотопными ружьями и сумами за плечами - картина совершенно неправдоподобна. О чем тут же заявил вслух Краузе, поспешно доставая кинокамеру.

- Местные жители не очень-то жалуют армию, - прокомментировал Каранихи. - Солдаты реквизируют у населения все, что потребуется, даже лошадей…

«Реквизиторы» встали в двадцати шагах перед караваном, вперед выдвинулся всадник, внешне ничем не отличающийся от прочих.

Герман ожидал, что переговоры проведет агпа, но тот и не думал ни о чем подобном - сидел в седле с неприступным видом и занимался весьма важным делом - грыз деревянную палочку.

Навстречу солдатам, позвав с собой переводчика, поспешил Шеффер. Для пущей значимости, руководитель экспедиции еще издали начал потрясать кипой бумаг с печатями.

«Неужели за тем невысоким взгорьем лежит город Богов - Лхаса? - подумал Герман. - Может ли произойти такое, что вскоре я вступлю под сень Поталы - таинственного дворца Далай-ламы, запретного для европейцев? Или выйдет иначе: а ну, как местное потешное войско завернет экспедицию назад? Вот будет номер!»

- Поздравляю нас, господа! - отвлек от размышлений крик Шеффера. - Доблестные тибетские воины берутся сопровождать нас в столицу. Чему мы безгранично рады, не правда ли?

Ответили господа нестройно, но с великим облегчением. Вскоре столица Тибета неспешно и важно выдвинулась из-за поворота. Сверкающие золотые купола, похожие на свернувшихся клубком змей, лоснились от холодного солнца - подходило время полудня. Где-то вдалеке запел металлический гонг и, словно подчиняясь этому сигналу, налетевший порыв ветра полностью развернул знамя Третьего Рейха. Черный паук в белом круге удовлетворенно расправил лапы над Гималаями.

Крыжановский продвинулся поближе к яку-знаменосцу и следующему за ним Эрнсту Шефферу.

- Интересно, кто сейчас правит во дворце? Все еще Панчен-лама или тибетцы уже отыскали приемника почившему Далай-ламе XIII - как-никак с момента его смерти минуло почти шесть лет?…

Шеффер не ответил, зато слышавший вопрос агпа гаденько захихикал:

- Да-да, Панчен-лама очень хотел править Тибетом, так хотел, что, несмотря на трусость, даже решил покинуть свою нору и вернуться, но… мечта осталась лишь мечтой - чуть больше года назад, возвращаясь из десятилетнего изгнания, Панчен-лама скончался на границе Тибета. В Лхасе сейчас распоряжается регент, а ламы тем временем пытаются отыскать новое воплощение Далай-ламы. Только бесполезное это занятие: Тринадцатый Далай-лама - последний в истории Тибета.

Завершив тираду, агпа вновь принялся с неприступным видом грызть палочку.

- О чем это он? - спросила подъехавшая Ева.

- Предание о последнем Далай-ламе, - пояснил Герман. - Сомнительное сочинение, содержащее пророчество, будто тринадцатый Далай-лама - последний властитель Страны-в-кольце-гор, а сама страна после его смерти должна прекратить свое существование.

Все посмотрели на агпу, и тот, довольный вниманием, приосанился в седле, оглядел всех грозно и издевательским стариковским голосом загнусавил:

- Нашу страну окружат предатели - скоро! Изменники окажутся среди нас! Победоносные Отец и Сын сокрушены и пропадут без следа! Потеряны земли и власть наших Лакхангов и монахи распяты у скитов наших учителей! Устройство государства, измысленное Тремя Владыками Дхармы, сгинуло в водах невежества. Собственность тибетцев - высоких и низких - отобрана, а людей не осталось - кругом одни рабы. Все живые существа влачат нескончаемые дни страданий. Так вижу я! И так будет!

Далее монах заговорил уже собственным голосом:

- Вот что сказал Далай-лама перед тем как уйти в Бардо. Разве есть мудрость в его словах? Должен был напутствовать, а он взялся устрашать своих последователей. А пугать следовало врагов! Но не волнуйтесь - нынешний правитель Тибета примет вас. Это Радэнский настоятель, вызванный из монастыря в Лхасу. Его зовут Квотухту, живет он в раю Авалокитешвары…