Цветы для Чирика - Геннадий Прашкевич

Никаких предположений Куделькин-младший строить не стал. Только отметил про себя шрам на виске Валентина.

Длинный шрам.

Скорее всего, пулевой.

По касательной прошла пуля.

Интересно, черт возьми, устало подумал Куделькин-младший, не спуская с Валентина внимательных изучающих глаз, где все-таки дядя Валя провел последние пять лет жизни?.. В зоне?.. В тюрьме?.. На крайнем севере?.. Где-нибудь на отшибе жизни?.. Отец намекал на такую возможность, потому и просил не лезть с расспросами к бывшему чемпиону…

Но все же?

Где-то провел бывший чемпион последние пять лет? Отец точно говорил, что исчезал бывший чемпион куда-то.

Чисто профессионально Куделькин-младший отметил про себя, что бывший чемпион очень четко реагирует на вопросы.

Обычно человек, прошедший зону, похож на глухаря. Или прикидывается глухарем. О чем его ни спроси, он про свое токует. А дядя Валя не ждет, отвечает сразу. Без задержек. Не раздумывает. Не мычит. Не придумывает. токует. Не размазывает ответы. Все по-военному. Упал, отжался. Спросили, ответил. Без никаких проблем. Без никаких комплексов.

– Как вы думаете, дядя Валя, почему сосед оставил вам сумку? Тем более, радиотелефон? Уж телефон-то можно было заткнуть в карман.

– Понятия не имею.

– А потом?

– Что потом? – не понял Валентин.

– Что потом было?

– А-а-а… Ты про аэропорт… – пожал плечами Валентин. – Да ничего потом не было. Подождал сколько мог и взял машину. Не сидеть же до вечера. Вот водила и дотряс меня до мутантов.

– До мутантов? – удивился Куделькин-младший. – А-а-а… Вы уже бывали в Новосибирске?

– Никогда.

– А откуда вы знаете, как у нас называют этих?.. – кивнул Куделькин в сторону невидимой ночной площади.

– Водила выдал.

– В милицию аэропорта не обращались?

– Зачем?

– Ну как?.. Вещи чужие…

– А ты бы обратился?

– Нет, – честно ответил Куделькин.

– Вот и я не стал, – понимающе усмехнулся Валентин. – Телефон в сумке, хозяин не похож на шиза. Раззява, конечно, но номер собственного телефона должен помнить.

– А почему вы не сдали сумку в бюро находок?

Валентин снова пожал плечами:

– А черт его знает… Представления не имею, почему… Может, как раз потому, что видел, как мой сосед сунул в карман сумки телефон… Озабоченный он был… Сильно озабоченный…

– А как его звали? Он вам как-то представился?

– Евгений. Так и представился по имени. Евгений.

Куделькин мрачно покачал головой.

– Ты что, знаешь этого человека? – удивился Валентин.

– Знаю, дядя Валя… – мрачно покачал головой Куделькин. – К сожалению, знаю…

– Ну так что же он не звонит? Почему не заберет сумку?

И предложил:

– Позвони ему. Прямо сейчас и позвони. Ты, наверное, знаешь его номер?

– Ему уже не позвонишь, дядя Валя.

Куделькин устало принес из прихожей синюю спортивную сумку Зимина, поставил ее на диван и раздернул молнии.

Уже роясь в вещах Зимина, не поднимая головы, повторил:

– Ему уже не позвонишь, дядя Валя.

– Почему?

– Убили вашего соседа.

– В аэропорту?

Хорошая реакция, отметил про себя Куделькин. Никакой паники. Никакой растерянности. Держит удар.

Куделькин-младший ни в чем не подозревал бывшего чемпиона, случай есть случай, но само по себе сработало чисто профессиональное – проверить насторожившего тебя человека. Тем более, что бывший чемпиона, как это ни странно, действительно никакого такого особого удивления не проявил, даже никаких лишних вопросов не задал, будто на его глазах каждый день вот так вот убивают соседей по самолету.

– Нет, не в порту, – ответил Куделькин. – Его увезли из аэропорта. Он даже не успел добраться до машины, которая была прислана за ним. Перехватили где-нибудь у выхода. К тому же, машина опоздала… Это я должен был встретить вашего соседа по самолету, дядя Валя, – признался Куделькин, – но машина попала в аварию… О том, что вы летите тем же бортом, я не знал… Вы ведь не предупредили и отец не позвонил… А вашего соседа, наверное, попросту перехватили… Может, у туалета, может, у выхода… Трудно ли вывести человека сквозь толпу и усадить в машину?..

– Ну, – возразил Валентин. – Не походил он на слабака.

– Есть много приемов, которые позволяют смирить самого крепкого человека… Ну, а убили его уже на другой стороне города…

Они помолчали.

Куделькин неторопливо выкладывал на диван вещи.

Пара мятых рубашек. Целлофановый пакет с грязными носками. Две пачки сигарет «Мальборо». Кожаный дорожный бювар. Пара московских газет. Электробритва в футляре. Видеокассета.

Что могло интересовать людей, убивших Зимина?

Не мятые же рубашки. Не грязные носки. Не электробритва. Не сигареты. Раз Зимина убили, значит, того, что искали, при нем не оказалось… Или наоборот… Потому и убили… Или бросили полуживого… Сработали, суки, непрофессионально, зло подумал Куделькин. Посчитали Зимина мертвым… Бросили… А он еще жил… Не один час жил… И ничего не мог сделать, окликнуть никого не мог… По нему муравьи ползали, комарьё, его бомж грабил…

Куделькин отложил в сторону видеокассету.

«Тарзан находит сына».

Странные вкусы. Никогда он не слышал от Зимина, что тот увлекается приключениями Тарзана. Кому Зимин вез видеокассету? Зачем ему понадобился Тарзан? Может, искали как раз эту видеокассету?

Куделькин, не торопясь, побросал вещи обратно в сумку.

– Дядя Валя, вы сидели в самолете рядом?

– Да. Я уже говорил. Озабоченный сосед попался. Не хотел спать. Что-то его, похоже, тревожило. Но мы действительно проговорили с ним всю ночь.

– О чем?

– О пустяках.

– А все же?

– О благоустройстве России… – несколько уклончиво ответил Валентин. – О чем еще говорить в ночном самолете?..

– Вы сидели на своем месте?

– Я всегда сажусь на отведенное мне место. Привычка. Почему ты об этом спрашиваешь?

– Ваш сосед тоже был дисциплинированным человеком, – неохотно пояснил Куделькин. – В высшей степени дисциплинированным. Он тоже всегда садился именно на отведенное ему место. Привычка. Если его просили пересесть, он не любил этого.

– Ну и что?

– А то, дядя Валя, вы уж меня простите, тут что-то не стыкуется.

– Что именно?

– По нашим данным, а им можно верить, рядом с Зиминым, так звали вашего соседа, сидел некий иностранец… Опросив бортпроводниц и некоторых из пассажиров, мы нарисовали точную схему размещения людей в салонах… Это оказалось несложно, ведь самолет летел наполовину пустой… Разумеется, какие-то ошибки возможны, но со слов бортпроводниц мы точно знаем, что рядом с Зиминым сидел некий иностранец… Морис Дюфи… Гражданин Франции… Частный визит… И бортпроводницы, и те пассажиры, которых мы успели опросить, все они согласно, нисколько не путаясь даже в деталях, утверждают, что левое кресло от вашего соседа было свободным, а вот справа от него сидел этот иностранец… Больше того, дядя Валя, этот иностранец тоже исчез… В Новосибирске он не зарегистрировался ни в одной гостинице, и поездом или самолетом из города тоже не выезжал… Конечно, он запросто мог взять частника и уехать в другой город… Близких городов у нас хватает… Но с иностранцами обычно так не бывает… У этого иностранца билет был до Новосибирска… Именно до Новосибирска. Пожелай он попасть в Томск или в Кемерово, он бы попал туда прямо из Москвы… Нет, тут точно что-то не стыкуется…

Куделькин устало покачал головой.

Задним числом он попытался припомнить, значилась ли в бортовом списке фамилия пассажира Кудимова?.. Ну да… В.Б.Кудимов… Почему, черт побери, я не видел в бортовом списке фамилию пассажира Кудимова? – вдруг вспыхнуло в голове Куделькина. Понятно, я не знал, что дядя Валя летит именно этим рейсом, но будь его фамилия в списке, я непременно бы обратил на нее внимание.

Боясь себя выдать, Куделькин устало заметил:

– Как бы тут не запахло вторым трупом.

– Не будет тут пахнуть трупом, – недовольно ответил Валентин. Было видно, что такой оборот беседы бывшему чемпиону сильно не по душе. – И не надо тебе искать этого иностранца.

– Почему?

– Потому что иностранец Морис Дюфи, гражданин Франции, это я. Такое у меня теперь имя. Джон знает. А тебе я представился Кудимовым по старой памяти. Какое тебе, собственно, дело до моего имени?

– Иностранец?.. Гражданин Франции?.. Вы?.. – изумленно уставился на Валентина Куделькин. – Как это понимать?..

– У меня отпуск.

– Отпуск?

– Вот именно.

– Вы решили провести отпуск в России?

– Вот именно.

– А откуда вы прилетели?

– Из Французской Гвианы… Точнее, из Парижа… Но в данном случае, Париж являлся лишь местом пересадки… А прилетел я из Французской Гвианы… Если быть точным, из Кайенны…

– Как это понимать? – нелепо повторил Куделькин.

– Я служу в Иностранном легионе.

Куделькин долго непонимающе смотрел на Валентина.

Длинный пулевой шрам на виске… Выправка… Что-то такое в глазах… Упрямое, неуловимое, уверенное… Как бы и впрямь уже слегка чужое…