Артистка - Юлия Монакова

Их любезно проводили к свободному столику, и Вика с трепетом уставилась на белоснежные крахмальные салфетки и такую же скатерть.

– Часто? – переспросил Белецкий, усаживаясь. – Да нет, не сказал бы. На самом деле, я в этом плане совершенно непривередлив и непритязателен. Могу есть где угодно. Нет, вообще-то я очень люблю вкусно поесть, но я не гурман.

– Звучит несколько… парадоксально, – заметила Вика.

– Ну, понимаешь… Каким-нибудь устрицам или осьминожьим щупальцам, замоченным в белом вине, я с удовольствием предпочту хорошую порцию сибирских пельменей или картошку с котлетами. А за малосольную жирненькую селёдку душу дьяволу продам. – Он улыбнулся. – Ну, а уж если ем не дома, а в ресторане, то главный мой принцип: еда не должна отвлекать от собеседника. Сидеть и смаковать, захлёбываясь в экстазе, – не моё.

– Тогда порекомендуйте сами, что здесь можно съесть… в меру простое, но вкусное, – попросила Вика.

– С одним условием, – прищурился он лукаво. – Перестань, в конце концов, мне «выкать»!

– Я попробую, – смутилась Вика, – сложно так с ходу перестроиться… Ну, так что ты порекомендуешь?

– Вообще, в этом местечке можно отведать фирменных блюд – некоторые прославились тем, что их ещё Утёсов и Плятт заказывали. К примеру, судак «Орли», котлеты «Адмирал»… Есть и привет от современников – типа омлета по-ширвиндтовски.

– Ну, а вы… ты-то сам что советуешь?

– Каждый, кто бывает в Доме актёра, должен хотя бы раз отведать знаменитых осетинских пирогов! – подмигнул он. – Ну, и к ним какого-нибудь супчика… Не против?

Вика не была против. У неё вообще пропал всякий аппетит от волнения – она боялась, что в обществе Александра не сможет проглотить ни кусочка. А что, если она будет есть недостаточно изящно? Что, если суп капнет с её ложки на скатерть? А как полагается есть осетинские пироги – руками или орудуя ножом и вилкой?

К счастью, Белецкий вёл себя деликатно и вообще не заострял внимания на том, как она ест. Вика постепенно расслабилась и даже стала потихоньку получать удовольствие от действительно вкусной пищи. Во многом этой лёгкости способствовали и галантные официанты – они так ненавязчиво и незаметно подавали блюда, что Вика вскоре перестала стесняться кого-либо.

– Так ты что, была сегодня на моём спектакле? – спросил вдруг Белецкий. Вика кивнула. – Ну, и как тебе?

– Стоящая вещь, – отозвалась она. – Я готовила себя к худшему… А оказалось, что современные герои не изменили смысл пьесы, а, напротив, только углубили её. Ты был весьма убедителен.

Судя по обескураженному виду Белецкого, он ожидал от Вики сплошных восторгов в духе: «Ах, гениальный спектакль, ты – выше всяческих похвал, это было шедеврально!» Затем он сморгнул и рассмеялся.

– Спасибо тебе, Белка, за… честность и вдумчивость. Ты, вообще, любишь театр, да?

– Ужасно люблю, с детства, – подтвердила она. – У нас в Самаре, кстати, очень приличный драматический… Мы часто выбирались туда с бабушкой. Помню, как классная руководительница впервые вывезла нас в театр – это был класс девятый, кажется. Я оказалась единственным человеком, которому была знакома и не чужда эта атмосфера… Ну, а наш классный культпоход закончился полным провалом.

– Почему? – отхлебнув воды из стакана, полюбопытствовал Белецкий. Он смотрел внимательно, с интересом – такому слушателю хотелось рассказывать обо всём, лишь бы он не отрывал своего взгляда.

– Показывали спектакль «Настёна», по повести Распутина «Живи и помни», – пояснила Вика. Белецкий понимающе кивнул. – Дошли до момента, когда свекровь начинает подозревать Настёну в интересном положении. Это такая сильная в своём драматизме сцена! Такая трагедия!.. И вот, когда старуха спросила у невестки: «Ты, девка, не брюхата ли?», мои одноклассники заржали, как конченые дебилы, на весь зал. Мне хотелось их убить…

Белецкий сочувственно хмыкнул.

– Скажите… скажи, – поправилась она, – а чем заканчивается история Миши и Нины в фильме Тодоровича?

– А твой парень тебе не рассказывал? – улыбнулся он.

Вика не сразу сообразила, что он имеет в виду Данилу.

– У Дани там другая роль, – смущённо пробормотала она, – он же с вами на съёмочной площадке не пересекается… И, кстати, когда премьера?

– Фильм выйдет на экраны уже очень скоро, в конце месяца. – Он продолжал улыбаться, глядя на неё. – Неужели ты трейлер не видела? И по телевизору постоянно гоняют, и в сети роликов полно… Вот придёшь со своим Даней на премьеру и всё увидишь своими глазами. Ты же придёшь?

– Как я могу такое пропустить, – горячо заверила она. – Ну, а всё-таки… Скажи мне, Миша и Нина остались вместе в финале?

– Любопытной Варваре нос на базаре оторвали, – поддел он её, как ребёнка. – Ну, а если вкратце, то я тебя, наверное, огорчу… Хэппи-энда там не будет. Миша уедет на Кавказ, оставив два разбитых сердца: и Нины, и её кузины Юленьки.

Когда они уже собирались уходить, к их столику нерешительно приблизилась женщина лет сорока пяти, сидевшая до этого неподалёку с компанией друзей.

– Извините за беспокойство, Александр Владимирович, – вежливо обратилась она к артисту, – не позволите ли мне сделать одно фото с вами?

Белецкий радушно улыбнулся ей:

– С удовольствием!

Один из приятелей женщины сфотографировал их вдвоём с Белецким на телефон.

– Спасибо вам! – сердечно поблагодарила она, раскрасневшись от приятной встречи. – Ещё раз простите, что побеспокоила.

– Ничего-ничего, мы уже поужинали и как раз собирались уходить, – великодушно объяснил Белецкий.

– Ваша доченька? – спросила женщина понимающе, указав кивком головы на Вику.

Брови Белецкого комично взлетели вверх.

– Господи, боже мой… Конечно, нет.

– Простите… – смутилась женщина ещё больше.

– Нет, это ж надо! – смеялся Белецкий, когда они с Викой спускались с шестого этажа, на котором был расположен ресторан, вниз. – «Ваша доченька»…

– Она просто бредила, – утешила Вика. – Ты очень молодо выглядишь и на моего отца не тянешь ни при каком раскладе.

– Надеюсь, дело действительно не во мне, – вздохнул он, – а в тебе.

– То есть?

– Ну, ты едва ли походишь на студентку, – пояснил он, – с виду – девочка-подросток. Вот она и обозналась.

– Да ну, – фыркнула Вика. – Мы с тобой и не похожи ни капли. Как вообще можно было принять меня за твою дочь? Она что, слепая?!

– Моя дочь, кстати, тоже совсем на меня не похожа, – заметил Белецкий мельком, отводя взгляд.

Вика вытаращила глаза.

– Дочь?.. – переспросила она в замешательстве.

– Ну да. Мой ребёнок от первого брака, – пояснил он невозмутимо. – Зовут Дашкой. Пятнадцать лет, все прелести переходного возраста, дерзкая и строптивая девица.

Вика молча переваривала полученную информацию, стараясь не выдать смятения. Ей казалось странной собственная бурная реакция – она ведь была в курсе, что Белецкий успел дважды жениться и дважды же развестись. Неужели то, что в браке у мужчины и женщины часто рождаются дети, не приходило ей в голову?..

– Очень красноречивое молчание, – заметил Александр с улыбкой. – Что тебя так потрясло?

– Да нет… – опомнилась она. – Просто не ожидала, что у тебя есть дочь. Не в том плане, что… В общем… Короче, просто я совсем ничего о тебе не знаю, – коряво докончила она фразу.

Они вышли из Дома Актёра и зашагали к машине – Александр уже успел позвонить водителю, чтобы тот забрал их.

– Куда тебя везти? – спросил Белецкий на ходу.

Вика вдруг снова смутилась, как школьница.

– Да не надо, спасибо… Я и на метро спокойно доберусь.

– О, Боже. – Он возвёл очи к небу. – Замолчи уже, наконец, самостоятельная и независимая зверюшка. Я предлагаю тебя довезти не потому, что сомневаюсь в твоей способности доехать самой. Просто мне это будет приятно, такое объяснение подойдёт?..

– Ну ладно, – сдалась Вика. – Тогда – в общежитие, на Бориса Галушкина.

– Вот давно бы так, – усмехнулся Александр, открывая перед ней дверцу машины.

Они понеслись по улицам ночной Москвы, залитым искусственным рекламным светом. Вика молчала и смотрела в окно, хотя на самом деле сердце её так и сжималось в предчувствии скорой разлуки. В очередной раз им предстоит расстаться… С каким результатом на этот раз? Неужели же он просто скажет ей, как ни в чём не бывало, «ну, пока» и уедет? А тут ещё этот Витёк, как назло… При нём Вика чувствовала себя куда более скованной. Может, Александр хотел бы её поцеловать на прощание?.. Но не станет же он целоваться при своём водителе… Чёрт, ну и глупости же лезут в голову…

Машина уже подъезжала к многоэтажному зданию общаги. Вика даже дышать перестала от волнения. Ну ладно, при водителе он ничего не сможет сделать, но… может быть, он выйдет вместе с ней из машины, чтобы проводить до дверей, и тогда… тогда…

– Белка, приехали! – улыбнулся ей Александр. – Спасибо тебе за компанию. Было приятно повидаться.