У последней черты - Дмитрий Ромов

— Это где в прошлый раз было? — спрашиваю я.

— Нет, тогда столовая была. Ты приезжай ко мне и вместе с тобой рванём.

Блин, у меня людей нет. Придётся Скачкова припрячь и просить Чурбанова, чтобы ОМОН, ну то есть ОМСН подогнал на всякий пожарный… Нехорошо, в авральном порядке опять.

— Да это обычное дело, — говорит Ферик, — они спецом за день говорят, чтобы мы ничего толком подготовить не успели.

Мы ещё какое-то время обсуждаем завтрашнее мероприятие, и я начинаю собираться уходить.

— Фархад Шарафович, что вы по поводу Джемо Бакинского решили?

Он хмурится:

— Ничего не решил пока.

— А можно ли надеяться, что вы рассмотрите мою просьбу? Я прямо очень вас прошу простить ему былые прегрешения и обиды, если такие были. Он был юным, а сейчас уже зрелый и разумный человек.

— Я подумаю.

— А он к вам не обращался в последнее время?

— Да, мы с ним разговаривали, я обещал подумать, — немного раздражённо отвечает он. — Ему сказал и тебе говорю. Я подумаю, Егор. Подумаю…

Я киваю.

— Вот что ещё забыл тебе сказать, — продолжает он. — Через два дня буду с Рашидовым встречаться.

— В Ташкент поедете?

— Нет, — качает он головой. — Он сам приедет. Видать хозяин дёргает после твоей вылазки. Пригласил меня поговорить. Так что посмотрим…

Следующим утром я ничего не ем. Просыпаюсь рано и пытаюсь дозвониться Наташке. Но нет, наверное уже на занятиях. Тогда я возвращаюсь к себе в номер и делаю основательную растяжку. Потом принимаю душ, умываюсь и берусь за телефон. Платоныч, Скударнов, Куренков и Злобин. Со Злобиным договариваюсь встретиться завтра и рассказать, как пройдёт сегодняшняя сходка. Да и по Куренкову нужно уже решать, а то сидит без дела человек, тоскует.

Со Скачковым и Цветом я поговорил ещё вечером.

Переговорив со всеми, собираюсь и иду на работу. Официально я пока не устроен, но идти надо, чтобы не было разговоров. Надо мне будет подыскать себе что-нибудь с более гибким графиком, но это после того, как дело с места сдвинем.

— Здравствуйте, Ирина Викторовна, — улыбаюсь я, входя к ней в кабинет.

— Явился, жених, — кивает она. — Ты разве не должен был лететь на швейку свою увольняться?

— Сегодня никак, появились крайне важные дела. Теперь в среду, наверное.

— Ну, тогда давай, садись, пиши отчёт о командировке.

— Издеваешься, зачем тебе мой отчёт? Мы же вместе всё время были.

— Во-первых, — многозначительно заявляет она, — вместе мы были не всё время. Далеко не всё время. А, во-вторых, отчёт не для меня, а для вышестоящего руководства. Сейчас к нам будет приковано пристальное внимание, поэтому никаких сбоев быть не должно.

— Что? — я начинаю смеяться. — То есть я за тебя должен отчёт писать? Ты меня припахала типа?

— Не припахала, а дала задание, потому что сама сейчас ухожу на совещание. Давай, женишок, не отлынивай. Тебе, между прочим, зарплату платят.

— Я же не оформлен ещё.

— Ну, будут платить, какая разница.

Она поднимается из-за стола и подходит ко мне. Берёт за подбородок, поворачивает голову налево-направо, усмехается и отпускает.

— Иди к себе и пиши отчёт. Через час чтобы он был у меня на столе. Всё, выходи, мне идти пора.

— Я думаю, тебе тоже лететь надо, — говорю я.

— Куда?

— Со мной. Домой.

— Зачем это?

— Нужно Ленку Иванову забрать. Может, ещё кого-нибудь…

— Что это ты о Ленке вдруг вспомнил? — хмурится Ирина.

— А я и не забывал никогда. Работник она хороший и источник сведений обо всех.

— Обо всех? Обо мне тоже?

— Нет, — уверенно, хоть и с улыбкой, заявляю я. — О тебе никогда.

— Паяц, — усмехается она. — Ну и лети сам. Я-то тебе зачем? Там тебя твоя широкозадая уже заждалась.

— Э-э-э…

— Что? Не заждалась?

— Думаю, не особо, — пожимаю я плечами.

— Ха, не отдался ей что ли? — прижимает меня к двери Новицкая.

— Э-э-э… Можно и так сказать…

— Ну вот, знала бы, кого-нибудь другого рекомендовала на своё место. Ладно, подумаю, побежала я, некогда мне. А ты пиши давай, думаешь, похихикал тут со мной и всё, можно ничего не делать? Не напишешь отчёт, я тебе выговор влеплю.

— Ох, Ирина, ну что ты за человек…

— Викторовна, — напоминает она.

— Вот именно. Викторовна.

Отчёт я, конечно сдаю вовремя. Сыроватый, но ничего, подправит, что нужно. Мне нужно ещё с Чурбановым встретиться. Мы пересекаемся с ним в кафетерии и обсуждаем план действий. Он, ясно дело, страшно недоволен, что всё в таком пожарном порядке решается.

Но тут ничего не поделать, у урок на то и расчёт, что мы не успеем как следует отреагировать и останемся неподготовленными.

Потом я еду за Скачковым. Он садится ко мне в машину, я доезжаю до ЦК, и Пашка везёт его в Дьяково на базу. Там они берут двоих парней, их у нас сейчас всего двое. Доверенные, хорошие ребята, стерегут оружейку.

Так вот, они берут этих парней и несколько стволов, а потом приезжают ко мне, и вместе мы едем за Фериком. Цвет уже здесь. Дальше двигаемся кавалькадой, или правильней сказать, кортежем из пяти автомобилей.

— Ну что, ребятки, — пытается придать нам оптимизму Ферик. — Всё нормально будет. Держитесь уверенно и спокойно. Я там кое с кем предварительно переговорил, общий настрой неплохой. Так что…

Так что поехали, одним словом.

Когда мы подъезжаем к ресторану, машин здесь оказывается немерено.

— Все походу раньше нас приехали, — мрачнеет Цвет.

Есть от чего стать мрачным. Ферик молчит, ничего не отвечает. Подбадривания заканчиваются. Мы заходим внутрь и застреваем. Сначала нас досматривают, а потом просто держат в фойе.

— Я не понял, — демонстрирует недовольство Ферик, — мы здесь долго ждать будем?

— Сказали, позовут, — пожимает плечами здоровенный мордоворот с квадратной головой.

— Иди, скажи, что Ферик Ферганский здесь. А ещё скажи, что я ждать не буду ни минуты. Либо мы заходим внутрь, либо уезжаем, но тогда всё решать будем иначе.

Ух ты, я смотрю он умеет выглядеть убедительно. Жажда ничто, имидж всё…

Громила делает знак и второй громила, чуть меньше ростом, кивает и уходит в сторону зала. Через минуту он возвращается.

— Ферик, — говорит он и кивает в сторону дверей. — И Цвет.

— И Бро, — качает головой Фархад Шарафович.

— Нет, — отвечает маленький громила.

— Нет? Значит мы уходим.

Ферик поворачивается и идёт к выходу. Потом останавливается и оборачивается ко мне и Цвету.

— Уходим, — говорит он. — Чего ждёте?

— Значит, война, — кивает Цвет.

— Окей, — соглашаюсь я и двигаю за ним. — Так даже проще.

— Не слишком ли просто? — раздаётся хрип позади нас.

Мы оборачиваемся. У двери зала стоит очень худой и очень немолодой человек. Щёки его ввалились, лицо покрыто морщинами, одежда кажется, снятой с чужого плеча.