Декабристка (СИ) - Кирова Анна

— Хорошо, Натали, я постараюсь убедить господина Жана Эжена. У тебя два дня не больше. Поторопись уладить все свои дела.

— Я обожаю тебя, Катрин, целую тебя, — обрадовалась я. — Жди. Через два дня. Пока!

— До — свидания, Натали, — ответила мне Катрин и она тут же отключилась.

Одной проблемой стало меньше. Полностью погрузившись в свои мысли, я даже не заметила, что в коридоре не оказалось родителей и Петьки.

— Куда же они все подевались? — подумала я, как увидела, что в мою сторону направляется лечащий врач Сашки.

— Вы сестра больного Волонского? — обратился он ко мне.

— Да, доктор, я его сестра.

— Вас зовут Наталья Ивановна, если не ошибаюсь, — переспросил меня врач.

— Нет, вы не ошибаетесь, — ответила я. — Что вы хотели мне сказать?

— Наталья Ивановна, пойдёмте ко мне в кабинет. Мы ждали жену вашего брата, но её до сих пор нет. А нам необходимо поговорить с близкими родственниками больного.

— Ваш брат, Наталья Ивановна, выдержал операцию. Но есть ещё одна проблема, не связанная с переломом позвоночника?

— Что с ним доктор? — взволновалась я не на шутку, — Что с Александром? Говорите, не тяните.

— Наталья Ивановна, у вашего брата частичная амнезия.

— Он что потерял память? — не смогла я понять слова доктора. — Но он же меня помнит. Отца и мать и даже брата. Я ничего не понимаю.

— Наталия Ивановна, ваш брат не совсем потерял память. Он не помнит, что было за последние три дня. Возможно, его мозг блокировал какую — то информацию в памяти, для того, чтобы он смог справиться с последствиями аварии. Мы не знаем.

— Вы хотите сказать, что он не помнит, что было за последние несколько дней до аварии? — спросила я врача.

— Да, Наталья Ивановна, вы всё правильно поняли.

— И когда память Александра полностью восстановиться?

— Не знаю. Ответ на этот вопрос знают сами Боги, — ответил врач и возвёл в молитвенном положении ладони рук к небу.

— Скажите, а есть надежда на то, что он будет ходить?

— Не знаю. С его травмой, не думаю. Всё зависит от его организма. Но надежда есть.

— Спасибо!

— За что? — спросил с недоумением меня врач, сидевший напротив меня.

— За то, что даёте моему брату надежду. Главное, чтобы он встал.

— Доктор, я могу снова зайти к Александру? Ему не повредит? Мы, правда, слегка цапаемся с ним.

— Нет, Наталья Ивановна, нет. Ему полезно общение с близкими родственниками.

— Спасибо Вам большое! Тогда я снова пойду к нему, раз Вы не против.

Я поспешила в палату к Сашке, хотя буквально минут двадцать назад не хотела его видеть.

В палате у брата было тихо, и он спал. Я приблизилась к его кровати, не зная, что делать дальше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Опять ты? — услышала я неожиданно голос Сашки, что даже резко вздрогнула.

— О, тебя можно напугать, Снежная королева или мне тебя называть Натали? Что скажешь, Ната? Да, вот что. Я не спал. Наблюдал за тобой.

— Ты специально? — проговорила я нервным голосом и стала бить по телу брата руками.

— Эй, осторожно, Ната! Я всё же пациент, — заулыбался мне брат. — Мне нравится тебя бесить. Я рад тому, что ты приехала. Спасибо!

— Сашка, ты помнишь, что было перед аварией? — решилась я спросить у Сашки.

— Нет, Натка. Темнота. Я не помню, голова раскалывается. Но я не помню. К тому, что я инвалид я уже понял и понимаю, что не встану.

— Сашка, — стала я злиться. — Ты совсем? Ты встанешь, обязательно встанешь. Надо верить, понимаешь?

— Ната, — с горечью в голосе проговорил Сашка, — ты сама себе веришь? А я привык верить фактам и перелом позвоночника, по сути, для меня приговор.

Внешний вид у брата был не самый лучший. Его лицо было осунувшимся и каким — то серым. Подбородок лица зарос густой щетиной. А в глазах Сашки была такая тоска, что я удивлялась тому, как он ещё может морально держаться.

— Сашка, знаешь, врач говорит, что у тебя частичная амнезия?

— Что это значит? Я же Вас всех узнаю.

— Нет, Сашка, ты не так понял. У тебя потеря памяти по последним дням перед аварией. Понимаешь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не понял. Как это? — удивился брат, приподняв бровь.

— Ты не помнишь, что было в последние дни. Видимо, у тебя там что — то заблокировано. Организм, таким образом, у тебя защищается, — предприняла я попытку объяснить брату, что с ним происходит.

— А, понял.

— Как — то так.

— Натка, я боялся, что вообще ничего не помню. А несколько дней для меня ничего не значат.

— Сашка, мне отец сказал, что ты гнал машину. Спасибо, что трасса в том месте, где была авария, была пуста и ты никого не сбил на машине. Ведь что — то заставило тебя ехать на высокой скорости. Ты помнишь что?

— Нет, Натка, нет. Я ничего не помню. Слушай, но я устал и хочу спать. Посиди рядом со мной. Не уходи, пожалуйста, хотя бы до тех пор пока не придёт Лиза. Хорошо? И не бойся, я вижу по твоим глазам, я не стану вешаться или резать себе вены. И в таком положении, как у меня, люди живут.

Я не могла отказать брату в его просьбе.

— Хорошо, я останусь. А ты спи. Тебе нужно восстанавливаться.

Я присела около кровати, молча смотря на своего брата.

— Сашка, ты даже не понимаешь, как я к тебе на самом деле отношусь? — думала я, сидя около Сашки.

Вдруг резко распахнулась дверь палаты и на пороге возник силуэт шикарной брюнетки, которую я, кажется, узнала, хотя её никогда вживую не видела. Её взгляд остановился на мне и женщине, видимо, не понравилось то, что я нахожусь в палате, судя по тому тону с которым она со мной заговорила.

— Вы кто такая, что сидите около своего мужа?

— Вы, убавьте тон, Лиза, — я решила, что не стану молчать, когда со мной разговаривают нагло и бесцеремонно.

— Я хочу и могу сколько угодно сидеть около своего брата. А где были вы? Не хотите мне объяснить.

От наших громких голосов проснулся Сашка, который смотрел с недоумевающим взглядом то на меня, то на свою жену.

— Лиза, прекрати, — урезонил он свою жену. — Я рад, что ты, наконец, пришла. Где ты была?

Я решила, что мне нет смысла лицезреть брата с женой, и слушать их семейный разговор мужа и жены, несмотря на то, что Сашка был моим братом.

— Сашка, я пойду. Извини, — и коснулась слезка губами его щетинистую щеку.

— Прости, — услышала я его различимый шёпот и вышла из палаты.

— Саша, любимый, — услышав напоследок слащавый голос Лизы, который острым ножом полоснул меня изнутри по моему сердцу.

Я стояла в коридоре, прислонившись спиной к стене и слёзы молча струились по моим щекам. Мне было тяжело в душе.

— Господи, что я здесь делаю? Что? Что потеряла? — думала я, одиноко стоя в больничном коридоре, но телефонный звонок отвлёк меня от моих мыслей. Звонил Этьен. Как я была рада, что он мне позвонил.

— Натали, здравствуй, моя дорогая! — ответил он мне по — французски. — Как ты сердце моё? Я только сегодня узнал о том, что с твоим братом случилось несчастье. С ним всё хорошо?

— Да, Этьен, с ним более или менее, насколько это возможно. Сейчас с ним его жена. Но жить брат будет, — ответила и я на языке Аллена Делона.

— Натали, когда ты вернёшься?

— Через два дня Этьен, а может и завтра. Я думаю, что моя миссия по спасению человечества завершилась.

— Отключаюсь, любовь моя. Бегу. Работа. Держись, моя милая.

— До — свидания, Этьен, — а затем пошли гудки.

Звонок Этьена меня немного приободрил, и я решила заглянуть к брату снова, чтобы попрощаться с ним. Я решила, что мне в России больше нечего делать и нужно возвращаться во Францию.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Картина, которую я застала в палате, ещё больше убедила меня в том, что я приняла правильное решение уехать. Лиза со всем воодушевлением целовала своего мужа, а Сашка отвечал на её поцелуй.

— Простите, что прерываю Вас, — проговорила я, кашлянув слегка, чтобы муж с женой заметили меня.