Пути за пределы "эго" - Роджнр Уолш

Обычно процесс представляет собой временное психологическое нарушение, за которым следует излечение и восстановление, причем на более высоком уровне функционирования по сравнению с предшествующим кризису. В таком случае то, что представляется кризисом болезни, позже может быть воспринято как стадия развития и роста. Такие кризисы имеют множество названий, каждое из которых отражает какой-либо аспект процесса, например: «позитивная дезинтеграция», «болезнь созидания», «процесс регенерации», «обновление». Если подобные кризисы связаны с мистическими и трансперсональными переживаниями, их называют «божественным недугом», «мистическим переживанием с чертами психоза», «духовными срывами», «духовными кризисами», «кризисами раскаяния», «визионерскими состояниями» и «трансперсональными кризисами».

Если удается успешно справиться с таким кризисом, то новое состояние может привести к ограничению старых привычек и отказу от них. Можно оставить прежние убеждения, цели, привязанности и стиль жизни и принять более жизнеутверждающий способ существования. Иными словами, психологические страдания и замешательство могут быть как симптомами психологического заболевания и отклонения, так и признаками развития и роста. Исход такого кризиса до некоторой степени зависит от правильного диагноза и соответствующего лечения.

Конечно, не все психологические затруднения являются кризисами развития и не всеми кризисами, даже трансперсональными, можно успешно управлять, получая в результате эффект роста и благополучия. Возможны и случаи ухудшения. Одна из задач трансперсональной психологии — распознавание и оказание помощи с целью ускорения проживания опасных критических состояний.

Течение кризиса может быть ускорено стрессом, а также психологическими или духовными практиками. Кризисы могут возникать спонтанно, будучи движимыми внутренними силами, пробуждающими процессы развития, независимо от желания человека. Силы развития называют стремлением к индивидуации, самоактуализации и самотрансценденции. В результате их действия возникает динамическое напряжение между силами роста и привязанностью к обычной жизни, между усилием трансценденции и инерцией обыденного. Джон У. Перри, юнгианский аналитик, отмечает:

Дух постоянно старается вырваться из ловушки обыденных, обусловленных ментальных структур. Духовная работа — это попытка освободить динамическую энергию, которой необходимо разбить невыносимые старые формы... Если в процессе развития человека высвобождение духа становится настоятельной потребностью, но не предпринимается соответствующих усилий с надлежащим пониманием цели, то психика способна поглотить сознание личности... Психика в процессе индивидуации не терпит застоя, как природа не терпит пустоты.

Другими словами, психика скорее создаст кризисное состояние, стимулирующее развитие, чем будет терпеть застой. Классический пример этого явления — шаманский кризис, инициирующий становление будущего шамана. Западные исследователи длительное время ошибочно считали эти инициирующие кризисы истерией, эпилептическими припадками или проявлениями шизофрении. Теперь они признаны трансперсональными кризисами инициации, или духовными проявлениями. Культуры аборигенов давно воспринимали их как обычные явления, свойственные людям, которым суждено стать шаманами.

Психологические кризисы способны не только стимулировать, но и осложнять трансперсональное развитие. Обычно встречается три типа затруднений: 1) проявление ранее неразрешенных психологических проблем; 2) возникновение проблем, связанных с определенными стадиями практики созерцания и 3) межличностные затруднения.

Неразрешенные психологические проблемы могут осложнять любую стадию развития по мере того, как ослабляется защита и возникает возможность осознания все более глубоких слоев бессознательного. Раскрытие травмирующего материала, переживаемое вначале болезненно, в дальнейшем приносит чувство очищения и становится ступенью для последующего развития.

Традиции созерцания располагают развернутой картографией трансперсонального развития и его затруднений. Поскольку сейчас мы имеем представление обо всех традициях, то можем впервые в истории заняться кросс-культурным картографированием различных стадий развития, затруднений, возникающих в ходе развития, и соответствующих терапевтических подходов. Начало этому положил Кен Уилбер своим «спектром патологии».

Межличностные затруднения возникают на ранних стадиях духовной практики. Вступление в сообщество или группу практикующих может осложнить взаимоотношения с близкими людьми, друзьями или другими членами группы. Некоторые духовные сообщества и лидеры могут быть очень требовательными, и эта требовательность порой граничит с патологией. Поэтому возникают проблемы автономии, границ личности, личной ответственности, самоутверждения, отказа от себя, и уравновешивание этих тенденций требует особой проницательности.

Затруднения третьего типа возникают при отсутствии трансперсональных переживаний, что в конечном итоге может привести к серьезным проблемам. Недостаток подобных переживаний может возникнуть из-за невежества или намеренной попытки их подавить.

Эти взгляды имеют длинную историю. В культурах аборигенов люди, отвергавшие шаманский зов, рисковали заболеть, сойти с ума или умереть. Дж. Кэмпбелл, называя такое уклонение «отказом от зова», подчеркивал, что в мировой мифологии встречаются предостережения о тяжелых последствиях такого отказа. На этом же основано утверждение Мэслоу: «Если вы намеренно пытаетесь быть чем-то меньшим, чем вы можете быть, то предупреждаю: ваша жизнь будет глубоко несчастной».

Появляется все больше доказательств того, что недостаток трансперсонального опыта лежит в основе значительной части современных патологий личности, культуры и глобального развития. Мэслоу назвал это метапатологией, возникающей из-за ослабления метамотивации (трансперсональной мотивации) и неудовлетворенных трансперсональных потребностей. Как обсуждалось в разделе, посвященном вопросам развития, недостаток трансперсонального опыта и возникающая вследствие этого метапатология лежат в основе различных психологических и социальных отклонений. Их разнообразие простирается от кризиса середины жизни, с которым сталкиваются многие люди, жизнь которых лишена смысла, до глобальных кризисов, отражающих ненасытное потребление миллионов таких людей.

Трансперсональный «голод» может играть важную роль в этиологии и лечении специфических клинических отклонений, что часто упускается из виду. Наркомания, например, имеет множество причин — биологических, социальных и психологических, — но до последнего времени самое большое внимание уделялось ее биологическим корням. Хотя наркотическая зависимость несомненно имеет биологическую основу, употребление наркотиков может частично заменять удовлетворение, получаемое от трансперсонального опыта. К. Юнг описывает такую замену как «эквивалент (на низком уровне) духовной жажды целостного существования, а выражаясь языком средневековья, единства с Богом».

Идея подмены удовлетворения является центральной в том, что Кен Уилбер назвал проектом Атман, где фундаментальное стремление человека восстановить осознание своей истинной природы — Атмана — подменяется жаждой переживаний и обладания объектами. «Применительно к отдельной самости, — подчеркивает Уилбер, — интуитивное чувство, что единичное есть Все, оборачивается желанием владеть Всем. Вместо того чтобы быть всем, человек хочет только лишь иметь все. Это основа подмены удовлетворения, такова неутолимая жажда, заложенная в душе каждой отделеной самости». Но поскольку того, чего мы желаем, в действительности мы никогда не можем получить в достаточном количестве, любая подмена — будь то деньги, секс, власть или престиж — несет неизбежную неудовлетворенность и страдание.

Если стремление к наркотикам может возникать из-за недостатка трансперсонального опыта, то нетрудно предположить, что накопление подобного опыта способно принести терапевтический эффект. Многие люди, в том числе Билл Уилсон, основатель Общества аноним/ных алкоголиков, свидетельствуют, что их наркотическая (или алкогольная) зависимость исчезла, когда появились трансперсональные переживания.

Такие трансперсональные практики, как медитация, могут сократить употребление легальных и нелегальных наркотиков. Успех ориентированных на духовную жизнь лечебных программ, таких, как двенадцатиступенчатые восстановительные группы, показывает, что для некоторых людей духовность является важным фактором исцеления. Но необходимо помнить, что духовно ориентированные программы могут не подойти для других людей, например для тех, кто создал Светскую организацию трезвости. Более того, вопреки распространенному мнению, нет оснований считать, что программа Общества анонимных алкоголиков имеет более высокие показатели излечения, чем другие, хотя это общество охватывает большое число людей и является сравнительно дешевым.