Сборник книг вселенной The Elder Scrolls - Bethesda softworks

Как только без скрипа приоткрылась последняя дверь, воровка поняла, что самые алчные ее мечты меркнут перед реальностью. Целая гора золота, разложенные древние реликты, светящиеся от неизрасходованной магии, оружие непревзойденного качества, драгоценные камни больше ее кулачка, бесчисленные ряды странных зелий и кипы свитков и древних рукописей предстали ее взгляду. Она была настолько поглощена созерцанием богатств, что не заметила, как со спины к ней подошел человек.

"Вы, должно быть, Леди Трессед," произнес голос и она вздрогнула от неожиданности.

Это был монах в черной рясе с капюшоном, затейливо затканной золотыми и серебряными нитями. На мгновение у нее перехватило дыхание. Это была встреча вроде тех, что так обожал Индик, но она не смогла придумать ничего лучше, чем потрясти головой, очень надеясь, что это сойдет за утвердительный кивок.

"Боюсь, что я потерялась," дрожащим голосом произнесла она.

"Это я вижу" — с сухим смешком произнес человек. "Вы попали в арсенал. Я покажу вам путь в обеденный зал. Мы уже боялись, что вы не покажетесь. Торжество почти окончено."

Херайя проследовала за монахом через двор, к двойным дверям, ведущим в обеденный зал. Ряса, точно такая же, как и та, что окутывала его плечи, висела при входе, и он подал ей рясу с понимающей улыбкой. Она накинула рясу. В подражание ему Херайя покрыла голову капюшоном и вошла в зал.

Факелы освещали группу людей, собравшихся за столом. Каждый из них носил такую же рясу, полностью скрывающую личность ее обладателя, и было очевидно, что пир закончился. Пустые бокалы, тарелки и блюда едва помещались на столе и лишь местами остались недоеденные кушанья. Все напоминало не то очень поздний ужин, не то ранний завтрак. На мгновение в голову Херайе пришла мысль о несчастной заблудившейся Леди Трессед, которой так и не удалось хорошенько перекусить.

В центре стола располагался странный предмет: огромные песочные часы, в которых ссыпались вниз последние песчинки.

Несмотря на то, что все собравшиеся выглядели неотличимо, некоторые из них спали, откинувшись в креслах, другие весело болтали друг с другом, и один играл на лютне. Лютня показалась ей знакомой, и на пальце музыканта она заметила кольцо Индика. Внезапно она почувствовала благодарность за капюшон, который скрывал ее черты. Быть может, Индик не догадается, что это она, и что она просчиталась.

"Трессед" — представил ее собравшимся провожатый, и они повернули головы как один, аплодируя ей.

Бодрствующие члены ордена встали, чтобы представиться и поцеловать ей руку.

"Нирдло."

"Суелек."

"Килэр."

Имена становились все более странными.

"Тонйоп."

"Хтиллитс."

"Ноитарап."

Она не смогла сдержать смех: "Я поняла. Задом наперед. Ваши настоящие имена — Олдрин, Келэус, Рэлик, Пойнот, Стиллитх, Паратион."

"Конечно же вы правы" — сказал ее провожатый. "Присядете в кресло?"

"Благодарю." — усмехнулась Херайя, входя во вкус анонимного общения. "Полагаю, когда кончится песок в часах, имена перевернутся вновь?"

"Именно так, Трессед," произнесла со значением женщина слева от нее. "Это только лишь одно из маленьких развлечений Ордена. Этот замок, например — не правда ли, иронично то, что он был построен для защиты обитателей от зараженных чумой людей, который были не чем иным по сути, как ходячими мертвецами?"

Херайя почувствовала, как ее голова кружится от аромата светильников, и схватилась за плечо человека, сидевшего справа. Он пошатнулся, и упал вперед, уткнувшись лицом в стол.

"Бедняга Аксуказ — он отдал нам слишком много своего внимания" — сказал следующий пирующий. "Он так много отдал."

Херайя поднялась на ноги и сделала несколько нетвердых шагов к выходу.

"Что ты делаешь, Трессед?" — спросила одна из фигур, и ее голос задрожал от плохо скрытого сарказма.

"Меня зовут не Трессед" — пробормотала она, хватая за руку Индика. "Прости, дорогой. Нам пора."

Последняя крупинка песка упала на ровную горку своих собратьев, и человек откинул воротник. Это был не Индик. Он не был даже особенно похож на человека — пародия, не более, с блестящими, как будто стеклянными глазами и пергаментной кожей, растягивающей в оскале клыкастый рот.

Херайя пошатнулась и упала на кресло, в котором сидел Аксуказ. Его капюшон упал на плечи и обнажилось бледное, без кровинки, лицо Индика. Она закричала и фигуры метнулись к ней со всех сторон.

И перед смертью она поняла свое имя.

Приданое Привидения (Вольта гра-Ямворт (перевод Апторна))

— Поэты все-таки правы. Есть в любви что-то такое, что меняет твою жизнь, — сказала Кепкажна гра-Минфанг, прозванная Привидением. — У меня уже несколько недель не возникало желания кого-нибудь ограбить. Вот намедни я увидела, что дверь в доме богатого торговца открыта настежь, и что же? Все мои мысли были заняты лишь тем, как мне нарядиться в день свадьбы.

— Ты слишком давно не была в нормальном обществе, — одобрительно нахмурился ее друг Каргол. — Ты так мне и не рассказала, что произошло с твоим первым мужем — ну, с которым тебя обручил шаман.

— Его растерзали пепельные упыри, — мечтательно улыбнулась Кепкажна. — Печаль-печаль. Но я знаю, что с Водворгом такого никогда бы не случилось. Приключения не для него. Он практически имперец. В общем-то, он именно имперец и есть. Я тебе не говорила, как мы познакомились?

— Сотни раз уже, — проворчал Каргол, доставая бутыль. — Он был твоим тюремщиком и отказался тебя кормить, пока ты не пообещаешь выйти за него.

— Ты когда-нибудь слышал что-то подобное? Это ведь безумно романтично! — вздохнула Кепкажна, после чего посерьезнела. — Я хотела сказать, что надеюсь на добрые пожелания от моих старых друзей, но впрочем, как говорила Старая Босриэль, нечего уповать на невозможное. Сразу после свадьбы мы отправимся в Балмору вместе с имперскими рыцарями, но пока мы еще в Дагон Феле, шайка наверняка найдет способ расстроить мою личную жизнь и вернуть меня к свету. Не сомневаюсь.

С приближением дня своей свадьбы Кепкажна, когда не пребывала в блаженном забытьи, постоянно ощущала в воздухе нечто зловещее. Темные фигуры слонялись в полутьме, исчезая, когда она подходила ближе. Кепкажна заметила ряженых попрошаек у дома Водворга, но мнимые нищие дали деру, прежде чем она смогла распознать, кто из шайки ее выслеживал.

Но этих тревожных моментов было немного. Кепкажна была поистине счастлива и готовилась к церемонии, которая должна была пройти в той самой темнице, куда ее заточил Водворг. Отец Кепкажны давно умер, став еще одной жертвой пепельных упырей, но командир ее жениха вызвался его подменить. Кепкажна, разумеется, должна была сама обеспечить себе приданое. Она потратила все свои неправедно нажитые сбережения до последней марки, чтобы купить своему возлюбленному поистине чудесный подарок.