Знающий не говорит. Тетралогия - Людмила Астахова

Пард огласил горницу долгим душераздирающим зевком.

– Вредный ты, эльф. Вредный и злопамятный, как все ваше богопротивное племя.

– Вот это точно! – хихикнул Ириен. – Как всегда, зришь в самый корень, человече.

– Зрю я исключительно в наше общее грядущее.

– А что с нашим грядущим тебе не ясно до сих пор?

– Я думаю, что надо ехать в Ритагон. Забей на всех этих игергардских умников…

– И на Далмэди забить? И на Миариль? – сурово переспросил Альс.

– Да на всех, – демонстративно подрыгал ногой Пард. – Чуем чую, наше место в Ритагоне.

Но если эльф решил упереться и сделать по-своему, то ему хоть кол на голове теши.

– Нет! Сначала в Канегор.

Грызня между лангерами продолжалась до тех пор, пока Пард вдруг не толкнул Альс в бок и взглядом не показал на Тфея. Ириен повернул голову как раз в тот момент, когда парень прошелся по комнате хитрым аллюром, не то бочком, не то на полусогнутых, что было по меньшей мере странно.

– Похоже, у парня из окна дует.

– Скорее всего… Тфей, а Тфей! – позвал эльф. – Мне охота на твой задний двор посмотреть.

– Зачем? – растерялся почтарь.

– Выгребные ямы входят в моду.

Аннупард радостно захрюкал от восторга.

– Ага! И говнюки тоже.

Не говоря ни слова, Тфей повел эльфа на заднее крыльцо, догадавшись, что у того на уме. И пока тот справлял малую нужду, терпеливо ждал, рассматривая носки собственных сапог.

– За твоим домом следят, – сказал спокойно Альс, неторопливо застегивая штаны.

– Я уже заметил.

– То-то я смотрю, ты по собственному дому крабом бегаешь.

– Да тут такое дело…

– Слушай, я за язык не тяну, – предупредил Ириен. – Твои дела – это твои дела. Но если я чем могу по мочь, то…

Даже самому хорошему человеку, лучшему другу, вернейшему соратнику никогда не стоит навязывать свою помощь без спросу. Это вам скажет любой умный человек, да и нечеловек тоже скажет. Потому как лезть в чужие дела дело самое последнее и чреватое исключительно неприятностями как для «благодетеля», так и для «облагодетельствованного».

– Я сам хотел с тобой поговорить.

– О чем?

– О ней…

Парень смущенно улыбнулся. Альс же нахмурился. Чужие любовные истории в последнее время действовали на него крайне раздражающе.

– По этому делу я не слишком…

– Как раз по этому делу ты самый что ни на есть специалист. Она – эльфийка.

– … – ругнулся эльф. – Теперь понятно.

– Видел бы ты, как она красива, – мечтательно улыбнулся парень. – Удивительная девушка. Самая лучшая.

– А как же! Мне и видеть не надо.

– Ты не понимаешь, она тоже меня любит.

– Правда? Она сама так тебе сказала? Лично?

– Если хочешь знать, мы даже целовались.

Ириен сдержался, чтоб не расхохотаться, и как можно плотнее сжал челюсти.

– Замечательно. Ты целовался с эльфийкой. Это я понял. А при чем здесь слежка за твоим домом?

– Вот ты смеешься, – обиженно пробурчал Тфей. – А я, возможно, впервые в жизни влюбился по-настоящему.

– Если ты уверен, что твоя любовь взаимна, то я готов за тебя порадоваться.

– Целиком и полностью, – заверил его почтарь. – Нол… то есть Нолтаррэ… она говорит… в общем, не суть важно. Мы можем быть счастливы.

Эльф поморщился, как от резкой головной боли. Знаем мы, какое это счастье…

– Вот как? И что же мешает? – Альс глубоко, как перед прыжком в воду, вдохнул. – То, что она тебя переживет?

В ответ Тфей хитро подмигнул и извлек из-за пазухи медальон в виде стилизованного солнышка. По центру маленький лик с полуприкрытыми глазами и расходящиеся от него волнистые лучики. На обратной стороне имелось пустое место, словно специально сделанное, чтобы туда вставить небольшой камень в форме линзы.

– Симпатичная штучка. Сразу видно, старая работа, – похвалил равнодушно эльф. – Подарок от дамы сердца?

– А вот и нет. Это та самая Шестая Звезда, – заговорщицки прошептал Тфей и тут же спрятал амулет обратно под нижнюю рубаху.

– Это что еще за хрень?

– Ты что, не знаешь легенду про Драконов дар? – изумился парень. – Про дочь златого дракона, которая обернулась однажды юной девой…

– Тфей, я знаю эту сказку.

– Это не сказка. Это чистая правда. Драконья дева полюбила юношу-смертного…

«Жирненький юноша, видимо, попался», – мысленно ухмыльнулся Альс. Драконьи девы если и любили юношей-смертных, то лишь для того, чтобы употреблять в пищу за неимением лучшего применения. Впрочем, кому еще народная мысль могла поручить снять с тверди небесной звезду, кроме как драконице? Златая Олл’тирай, укравшая с неба кусочек бессмертия во имя любви. Так, кажется. Как звали ее возлюбленного в легенде, отчего-то не говорилось. Подозрительно.

– А ты помнишь, как кончается эта сказка, Тфей? – спросил Альс.

– Помню! – расплылся в улыбке парень. – «Они жили долго и счастливо».

– Это в людской сказке такое окончание, а в эльфийской сказке есть еще и продолжение.

– Какое?

– «Пока не устали от жизни. Друг от друга. И от любви».

Тфей, в обычной своей манере, принялся доказывать, что от жизни устать можно, но от любви – невозможно. Любовь – это самое главное, самое важное, самое лучшее, что есть в мире. И только циничные эльфы могли выдумать такое окончание сказки. Тем паче, что самим-то им жизни отмерено дай божечки. Эльфы, может быть, и устают от любви, а вот люди совсем наоборот. И лично он, Тфей, никогда не устанет ни от жизни, ни от любви. Особенно если рядом будет Нолтаррэ, самая прекрасная из женщин, рожденная под двумя лунами.

– Ладно, хватит с меня лирики, – вздохнул циничный эльф. – Рассказывай, как эта игрушка попала к тебе.

– Я возвращался из Прикста, через лес, само собой. И вдруг из кустов на меня мужик выскакивает. С дубьем наперевес. Едва мне и Сороке хребты не переломал. Я от него, а он за мной. Думаю, ну все, помирать придется.

– Что, не отбился бы?

– Не знаю, Альс. Если бы он не раненый был, то наверняка прихлопнул бы меня как муху. Но ему до меня кто-то в бочину засадил по-серьезному. Короче, помер тот мужик прямо у меня на глазах. Упал и затих. Я пошел по его следам и вышел на полянку с трупами. Точнехонько, как мы тогда с тобой, когда Ранди подобрали. Все до единого дохлые. Ну, я покопался в их вещах. Оружие так себе – трофейное, оньгъенское, сапоги ношеные. Я уже хотел уходить, как гляжу, у одного жмурика на шее болтается вот эта штуковина. Камень яркий такой! Я подумал, настоящий брильянт. Решил аккуратно шнурок срезать, только руками взялся, как эта штука сама мне в руки скользнула. Вместе со шнурком. Камень теплый, гладкий как стекло… Знаешь, Альс, мне стало страшно. Сам не знаю почему. Чую, вещь непростая.