Знающий не говорит. Тетралогия - Людмила Астахова

В ответ эльф пожал плечами:

– Было весело, и все остались довольны. И потом, мы расплатились.

– С одной, Альс, всего с одной шлюхой. Остальные отказались от денег.

– Ну конечно! Мы всю ночь кормили и поили полгорода за свой счет.

Пард бодряцки подмигнул сбитому с толку от услышанного ветландцу.

– Вишь, как умели раньше гулять! Не то что нынешнее соплячье. Ни морду набить, ни денег спустить на баб не умеют как следует.

– Заткнись, ради Пестрой Матери, – фыркнул эльф, желая завершить невыгодный для его репутации разговор.

Репутация там или нет, а оружейник теперь глядел на эльфа с уважением, как на достойного представителя рода мужского. Кошки восприняли историю как должное и разошлись по своим кошачьим делам.

– Коли будет еще нужда какая в хорошем клинке – заходите, – вежливо прорычал мастер на прощание:

– Непременно, – пообещал Пард. И когда они уже вышли из лавки, добавил: – Хороший мужик, но шибко жадный. Надо бы обмыть покупку. Куда пойдем?

– Мы уже обмыли. Авансом, – отрезал Альс таким тоном, что у оньгъе сразу пропало желание балагурить. – Отдохнем до завтрашнего утра.

Но направился эльф вовсе не в сторону гостиницы. Кенард бросил вопросительный взгляд на оньгъе, но тот лишь плечами пожал и безропотно поплелся следом за Альсом.

– Есть у меня тут знакомец. Со времен последней войны, – не оборачиваясь на спутников, бросил через плечо эльф.

В лабиринте улочек Ириен довольно быстро отыскал нужный дом. Одноэтажное неказистое сооружение с высоким крыльцом. Над дверью висело королевское знамя, указывая на то, что хозяин дома состоит на казенной службе. Перед крыльцом стоял мощный серый лобастый кобель и яростно лупил себя по бокам толстым пушистым хвостом. Хоть животное было крепко привязано к скобе в стене, но длина цепи вполне позволяла ему дотянуться до каждого, кто посмеет подняться по ступенькам.

– Говорят, когда собака виляет хвостом, то она не укусит, – заметил Пард, показывая на пса-сторожа.

– Может вилять и для баланса, чтобы восстановить начальную развесовку при низко опущенной голове, – добавил ни с того ни с сего Кен, до сей поры молчавший.

– Точно! Когда сидит на заборе, баланс ей просто необходим, – ехидно заявил Альс.

Не то чтобы он не любил собак. Просто уважал и всегда помнил, что их предками были волки. А волки… это волки. И к тому же хищники. Кобель возле крыльца перестал вилять хвостом. То ли восстановив начальную развесовку, то ли вспомнив, для чего его посадили на цепь, а именно для охраны хозяйского добра. Для этого пес обнажил клыки и глухо прорычал на остановившуюся на безопасном расстоянии троицу пришельцев.

– Тфей! Эй, Тфей! – прокричал Альс издалека, надеясь, что в доме его услышат.

К изумлению Кена, на пороге показался совсем еще молодой мужчина, практически ровесник ветландцу. Высокий, широкоплечий, стриженный коротко, с хорошим дружелюбным лицом. Обычный парень. Странное впечатление производило сочетание поношенной форменной курточки почтаря с нашивками старшего курьера, наброшенной на плечи, и кожаный доспех с множеством ремешков, а также наручи. Чиновник-воин. Такого в диком Ветланде отродясь не видывали.

– Привет, – улыбнулся Тфей. – Проходите в дом.

– Собаку придержи, – попросил Пард.

Почтарь усмехнулся, покосившись на прорезную секиру в руках оньгъе. Но пса за ошейник взял. Альс, проходя мимо кобеля, погладил того по выпуклому бархатному лбу.

– Хороший зверь. Сделал бы загон. Зачем вожака держишь на цепи?

– Чтоб всякая шантрапа ко мне в дом меньше шлялась.

– Тоже верно.

Тфей обустроил свое обиталище так, чтобы было удобно и жить и трудиться на благо короны. Разгородил комнату и переднюю часть отвел под контору с здоровенным столом для работы, дубовым стулом для себя и двумя табуретами для посетителей. Из задней части" доносился запах готовящейся снеди, кто-то гремел посудой.

– Хозяйку завел?

– Нет. Тетку нанял, чтоб готовила, стирала и убиралась. Два медяка в неделю, – махнул равнодушно рукой Тфей. – Мне так удобнее. Да вы садитесь, садитесь.

Альс в ответ странно ухмыльнулся, но на предложенный табурет сел.

– Служба государственная – дело хлопотное, тут не до хозяйства. Я понимаю.

– Вечно ты со своими намеками, – беззлобно ответил почтарь. – Если хочешь знать, у меня теперь такое покровительство со стороны твоих сородичей, что жаловаться не приходится. Вся ваша почта в Тассельрад через меня идет.

– А что с Ранди?

– Ничего плохого, кроме хорошего. Он с матерью вернулся в Фэйр.

– Понятно, – кивнул удовлетворенно эльф. – Теперь-то ты понимаешь, что я был прав?

– Не уверен.

На это наглое заявление, сказанное самым вызывающим тоном, Альс никак не отреагировал, к вящему удивлению Кена.

– Ну и хрен с тобой и с твоей уверенностью. Нам нужно переночевать. А в гостиницу соваться мне не хочется. Может, приютишь на одну ночь?

– Мой дом – твой дом, Ириен Альс, – церемонно поклонился Тфей. – Милости прошу, господа.

Пард и Кен представились, как требовал обычай, и тоже стали гостями аларского почтаря. То, что спать придется на полу, никого не смущало. Не привыкать. Домоправительница Тфея собрала на стол все посланное в этот день богами на обед скромному слуге игергардского короля, а именно: рагу из кролика, козий сыр, тушеные овощи и кувшин эля. Надо сказать, стряпала она замечательно. Пожилой кролик обрел невиданную мягкость, а прошлогодние овощи оказались сочными и ароматными.

– Скупердяй ты, Тфей! – заявил осоловевший от еды Пард. – Два медяка за такую роскошь. Не стыдно?

– Эй, уважаемая! – окликнул женщину Альс. – Вот вам пять серебряных ягров, сходите на базар и на три ягра прикупите нам в дорогу чего-нибудь съестного. Остальное – ваша плата.

Женщина рассыпалась в заверениях насчет своих торговых талантов, взяла корзинку побольше и убежала.

– Не умеешь ты экономить, – заявил оньгъе. – На три сребреника можно пол-аларского базара скупить. Вот я в свое время, в том же Хисаре, если шел на рынок, то торговался до икоты.

– Там было так принято.

– Так и выходило все почти задаром. Тебе, Кенард, у меня надо будет поучиться торговаться. Я вот что тебе скажу… – Аннупард набросился на бедного Кена, как коршун на цыпленка, пользуясь тем, что рыцарь впал в сытое полусонное состояние и воспринимал болтовню оньгъе, как лошадь жужжание мухи. То бишь в качестве неизбежного зла.