Миллстоун (Трилогия) - Анатолий Заклинский

Сумка, в которой лежал заветный ящик, находилась под нагромождением таких же, и чтобы добраться до неё, преступнику потребовалось бы время, которого у него совершенно не было, потому что рядом с винтовкой наперевес восседал Джекс. Вряд ли он подпустил бы к себе даже того, кого знал. Да, Джон уже утвердился в том, что простая кража не была целью, но с этой стороны всё должно было быть прикрыто, чтобы можно было сосредоточиться на реальной угрозе.

Она, к примеру, могла заключаться в том, что некто пожелает натравить на них яргов. И Миллстоун бы принял эту теорию как основную, если бы не одно "но" – если груз остаётся не украденным, это сделать не получится. Да, у них есть убитый, но это мало что значит. Ценный груз же доставлен, а в жизни караванов и не такое бывает.

– Держи.

Долли протянула Миллстоуну миску супа. Он был в точности такой же, как и вчера. Отложив оружие и расположившись поудобнее, Джон приступил к трапезе.

– Как думаешь, сможешь поймать его завтра? – спросила Долли.

– Не знаю. Если никак себя не проявит – нет. А почему именно завтра?

– Потому что завтра мы будем в Роквиле. Там нам уж точно ни ярги, ни кто ещё не страшны.

– Я как-то подзабыл, – сказал Джон.

– Так что смотри.

– Смотрю, – он улыбнулся.

Миллстоун отложил ложку и тихонько постучал большим пальцем по краю миски. Вне зависимости от того, каков будет план, решающие события произойдут в течение суток. В том, что это кто-то из тех, кто в Роквиле уходит, он не сомневался, вот только как вывести негодяя на чистую воду?

Сгустившаяся тьма как будто вернула воспоминания прошлой ночи. Не было обычных баек у костра, разговоров. Все посидели молча и разошлись – кто спать, а кто в дозор. Около огня остался только Джон и его собака. Возможно, караванщики предвкушали, что этой ночью тоже кто-то умрёт, но Миллстоун был готов ручаться, что этого не произойдёт. Убийце, кем бы он ни был, нужен был только Даф. Даф что-то знал, и мог чему-то помешать. Но чему?

Поднявшись, Миллстоун перешёл на другую сторону, где на ящиках сидел неутомимый Джекс. Он всё так же держал наготове ружьё и смотрел на огонь.

– Не против, что я тут посижу? – спросил Миллстоун, когда наёмник поднял на него голову.

– Нет, – сухо ответил Джекс.

Джон сел рядом с ним на какую-то железку, укрытую плотной тряпкой и оперся спиной на ящик.

– Чего спать не идёшь? – спросил наёмник.

– Не хочется. Да и мало ли, что случится.

– Если что – разбудят. Хотя ума не приложу, как ты можешь что-то сделать.

Миллстоун только усмехнулся. Конечно, здесь следственные методы были в диковинку, нельзя винить местных за то, что они относятся к ним с непониманием и пренебрежением. Да и наёмник не вызывал у него отрицательных эмоций несмотря на свою грубость.

– Много чего можно сделать.

– Я уже наслышан о твоих делах. Посмотрим, что будет с яргами. Ты, наверное, решил, что они сельские простачки. Вот увидишь, всё не так.

– Я ещё ничего не решил. Я их не видел, если не считать Дафа. Он для меня ничем не отличался от остальных. Так что, ничего пока не ясно.

– Если что, учти – они хорошо стреляют.

Джекс достал небольшой кусочек бумаги, мешочек с табаком, ловко скрутил самокрутку и закурил.

– Надеюсь, стрелять не придётся.

Вид огня успокаивал. С каждой минутой спать хотелось всё больше, а учитывая, что Джон был не в дозоре, то позволил себе сомкнуть глаза. Он иногда слышал, как его сосед встаёт, чтобы подбросить дров в огонь, а потом снова занимает своё место.

Миллстоуну виделся сон о том, что они приходят в Роквиль, который почему-то очень напоминал Флаенгтон, но во сне это было неважно. Там он встречает Джека Ричардса, который протягивает руки, чтобы ему на них надели наручники, а потом Джону возвращают значок и извиняются за те подозрения, которые испытывали.

Но вдруг где-то вдалеке послышался топот копыт, а Джекс, коротко свистнув, начал толкать Джона под бок.

– Ствол у тебя где?

Миллстоун опомнился и понял, что оставил карабин рядом с рюкзаком, там, где сейчас спит Долли. Идти до туда времени не было, поэтому пришлось ограничиться пистолетом. К тому моменту, как костру подошли трое всадников, в стороне уже появился Дредж, рядом с ним Хорхе и ещё несколько человек. Никто не выходил из своих укрытий. Все держали оружие наготове. Через несколько секунд Джон сообразил, что он и Джекс единственные находятся в открытом положении.

Вид у всадников был неважный. Одеты они были хоть и в отстиранные и подшитые, но всё же лохмотья. У всех троих были одинаковые ружья. Тот, что остановился ближе всех, был самым рослым и крепким. У него была густая кудрявая борода и коротко остриженные волосы. Тот, что находился от него по левую руку, был очень похож, только немного худее, да и волосы у него были длинные. По правую руку был самый маленький субъект, в тон его невзрачности попадала и облезлая борода, хотя по возрасту он казался самым молодым.

Джекс щёлкнул затвором и встал. То же сделал и Миллстоун. Ночные гости некоторое время молчали, отчего в воздухе висел немой вопрос. Караванщики не знали причину этого визита, а визитёры как будто не знали, с чего начать разговор.

– Нам нужна хозяйка, – сказал средний, голос его оказался неожиданно мягким.

– Раз вы вооружены, то от её имени буду говорить я, – уверенно ответил Дредж, уже своим басом показывая, кто хозяин ситуации.

– Один из вас убил нашего человека, – без лишних проволочек стал говорить бородач, – наша ценность в опасности. Мы хотим, чтобы вы вернули её сейчас же, пока на этих дорогах не стало слишком опасно.

– Вы ярги? – спросил Дредж.

– Да.

– Докажите.

Средний ловко спрыгнул с лошади, расстегнул рубашку и продемонстрировал татуировку.

– А остальные? – спросил Джекс.

– Я ручаюсь за них, – мягко ответил средний.

Дредж вышел из укрытия, взглянул на Джекса, коротко на Миллстоуна и кивнул.

– Мне нужно поговорить с хозяйкой.

– Только прошу вас, быстрее, – сказал средний, возвращаясь к лошади.

К тому моменту, как появилась Дайана, Джон уже знал, как обстоят дела. Он не хотел вмешиваться, надеясь, что и без него хозяйка поступит правильно. Однако когда она направилась к сумкам, он понял, что пора брать ситуацию в свои руки.

– Я их не знаю, – громко сказал он, слегка небрежно останавливая девушку.

Он ощутил, как взгляды всех присутствующих скрестились на нём.

– Что? – расширив глаза, спросила Дайана.

– То, – громко сказал Миллстоун, отстраняя её от сумок, – я их не знаю. Значит, они не из наших.

Обстановка натянулась словно тетива взведённого арбалета. Уже по одному этому ощущению можно было многое понять.