Паломничество на Землю - Роберт Шекли

— Я как раз собирался к этому перейти, — ответил голос.

— Тогда продолжайте, — разрешил я. — Только советую вам не очень тянуть резину, потому что я, кажется, скоро проснусь.

— Мою роль в этой истории объяснить довольно трудно, — продолжал Фрока. — По профессии я бухгалтер. Однако у меня есть ряд хобби — на досуге я шутки ради разрабатываю способы, которые расширяют возможности нашего мозга. Недавно я проводил эксперименты с одним химическим элементом, мы называем его «кола». Он обладает способностью вызывать глубокое просветление…

— У нас такие химикалии тоже имеются, — вставил я.

— Значит, вы меня понимаете! Так вот, во время путешествия — вам этот термин должен быть знаком, — находясь, так сказать, под воздействием препарата, я вдруг увидел и понял… на меня снизошло откровение… Но это так трудно объяснить.

— Ничего, ничего, смелее, — поторопил я, — давайте самую суть.

— В общем, — произнес голос, — я понял, что мой мир существует на многих уровнях — на атомном, податомном, в вибрационных плоскостях, он имеет бессчетное множество уровней действительности, и все они являются составной частью других уровней существования.

— Мне это известно, — начиная нервничать, сказал я. — Недавно я выяснил, что все сказанное вами относится и к моему миру.

— Итак, — развивал свою мысль Фрока, — мне стало ясно, что один из наших уровней находится под внешним воздействием.

— А если конкретнее? — попросил я.

— В соответствии с моей гипотезой вмешательство происходит на молекулярном уровне.

— Поразительно! — воскликнул я. — И что же, вы смогли выявить природу этого вмешательства?

— Мне кажется, что да, — ответил голос. — Но у меня нет никаких доказательств. Все это чисто интуитивно.

— Я и сам верю в интуицию, — подбодрил я его. — Так что выкладывайте ваши соображения.

— Сейчас, — неуверенно произнес голос. — Одним словом, я пришел к выводу (чисто интуитивно), что мой мир — это микроскопический паразит на вашем теле.

— Выражайтесь, пожалуйста, яснее!

— Хорошо. Я обнаружил, что в одном из аспектов, в одной из плоскостей действительности, мой мир существует между костяшками указательного и среднего пальцев вашей левой руки. Он находится там вот уже несколько миллионов лет — по нашему летосчислению. Разумеется, для вас это всего несколько минут, У меня нет никаких доказательств, и я, конечно, ни в чем вас не обвиняю…

— Ничего, ничего, — успокоил его я. — Значит, вы говорите, что ваш мир расположен между костяшками указательного и среднего пальцев левой руки? Прекрасно. И чем же я могу вам помочь?

— Видите ли, не знаю, верна ли моя догадка… Я предположил, что недавно вам потребовалось почесать руку как раз в зоне расположения моего мира.

— Почесать руку?

— Полагаю; что так.

— И вы считаете, что несущая разрушения и смерть огромная красноватая колонна — это один из моих пальцев?

— Именно.

— И вы хотите, чтобы я прекратил чесаться.

— Только около этого места, — торопливо произнес голос. — Мне ужасно неловко, что приходится обращаться к вам с такой просьбой, я делаю это лишь в надежде спасти свою цивилизацию от полного уничтожения. Прошу меня извинить…

— Не надо извиняться, — остановил я его. — Мыслящие существа ничего не должны стесняться.

— Спасибо вам на добром слове, — поблагодарил голос, — Ведь все-таки мы, нечеловекообразные паразиты, чего-то требовать от вас не вправе.

— Все мыслящие существа должны держаться вместе, помогать друг другу, — сказал я. — Вот вам слово чести, — никогда до конца дней моих я не буду чесать между костяшками большого и указательного пальцев левой руки.

— Указательного и среднего пальцев, — поправил он.

— Я вообще не буду чесать между костянками пальцев левой руки! Торжественно клянусь вам в этом и обещаю, что пока я жив, слово не нарушу.

— Сэр, — взволнованно произнес голос, — вы спасли мой мир. Никакими словами не выразить степень моей благодарности. И все же скажу, что я безмерно вам благодарен.

— Ну что вы, что вы, не стоит, — сказал я. Голос окончательно смолк, и я проснулся. Вспомнив удивительный сон, я открыл аптечку и перебинтовал костяшки пальцев левой руки. Я уже хожу с бинтом целую неделю и, несмотря на позывы, не чешу левую руку и даже не мою ее.

В конце следующей недели я бинт сниму. Я прикинул, что по их летосчислению это обеспечит им полный покой на двадцать-тридцать миллиардов лет, что вполне достаточно для любой цивилизации.

Но сейчас меня беспокоит другое. Дело в том, что недавно у меня возникло какое-то интуитивное чувство опасности. Причина — землетрясение в районе Сан Андреас Фолт, а также возобновившаяся вулканическая деятельность в центральной части Мексики. В общем, когда я эти события сопоставляю, меня охватывает настоящий страх.

Поэтому извините, что я врываюсь в ваш сон, но у меня к вам совершенно неотложное дело. И помочь мне можете только вы — больше никто…

Роберт Шекли

Ловушка

Сэмиш, мне нужна помощь. Ситуация становится опасной, так что спеши, не медли.

Ты был совершенно прав, Сэмиш, старый дружище. Мне не следовало доверять землянам. Это хитрый, невежественный, безнравственный народ, как ты неоднократно и отмечал. Но они не такие глупые, как кажутся. Я начинаю убеждаться, что толщина жгутика — не единственный критерий разума.

Как все нелепо обернулось, Сэмиш! А ведь мой план казался таким верным и безукоризненным…

Эд Дэйли заметил что-то поблескивающее за дверью коттеджа, но сонливость взяла верх над желанием выяснить, что это.

Когда рассвело, он проснулся и выбрался на цыпочках наружу — взглянуть на небо. Погода не сулила ничего хорошего. Всю ночь лил дождь, и сейчас со всех деревьев капала вода. Их фургон, казалось, затопило, а поднимавшаяся в гору проселочная дорога разбухла от грязи. Дэйли поежился от сырости.

Его друг Турстон, в пижаме, с заспанным, упитанным, безмятежным, как у Будды, лицом подошел к двери.

— В первый день отпуска всегда льет, как из ведра, — констатировал он. Закон природы.

— Сегодня может хорошо клевать форель, — заметил Дэйли.

— Это ее личное дело, — без особого восторга отозвался Турстон. — На мой взгляд, куда лучше растопить камин и понежиться перед ним, потягивая горячий ром с травками.

Уже одиннадцать лет они проводили короткий осенний отпуск вместе, но по разным причинам.

Дэйли отличала романтическая привязанность ко всякого рода снаряжению. Продавцы нью-йоркских магазинов модной спортивной одежды примеривали на его высокие, сутуловатые плечи дорогие парки, которые можно было носить в такой неприступной цитадели, как Тибет, в поисках снежного человека. Его уговаривали приобрести миниатюрные печки хитроумной конструкции, которые не погаснут даже во время урагана, или пытались всучить причудливые, угрожающе изогнутые кинжалы из лучшей шведской стали и массу других не менее соблазнительных и полезных вещей.