Сильная и независимая для котика (СИ) - Вада Маричка

Вначале столкнулись с несмелыми атаками. Но постепенно те становилось всё чаще, а количество нападающих больше. В какой-то момент недруги навалились сразу со всех сторон. Отряд остановился. Шнобби с Ванно принялись отбивать от имперцев группу катар справа, Христов и Кавот отбрасывать наёмников слева, Морган старался защитить Моту, постоянно пытающуюся избить хохотавшего в припадке Дуку.

И в этот момент один обезумевший Лорд понёсся прямиком на капитана, издали крича нечленораздельную ерунду.

— ЫЫЫЫАААУУУУУ!!!

Морган с ужасом осознал, что последует неотвратимое, и бросился наперерез, заслоняя остолбеневшую нянни. В эту секунду в его голове почему-то мелькнуло не храброе: «жизнь за любовь», не трусливое: «прощайте, братцы», не отчаянное: «теперь она меня никогда не забудет», а совершенно глупое: «хвала Вселенной, дали шанс убиться!»

***

Мурси уже ничего не видела. Она не могла заставить себя даже вытянуть меч из ножен, чтобы помочь собратьям по оружию, не могла прийти в согласие с собственной душой и внести в царящий хаос ещё одну маленькую лепту, множа количество жертв, положенных на алтарь её самонадеянности. Без сомнения, это только вина Мурси. Не предусмотрела, положилась на авось, не просчитала стратегию от и до! Не послушалась более умного Гидроса и гораздо рассудительную Лену. Посчитала, что достаточно всего лишь ловко обставить дело с Императором, а остальное разрешится непременно само. Как же она жестоко ошибалась и теперь виновата в развернувшейся трагедии!

И когда капитан увидела несущегося на неё Лорда с занесённым мечом, то даже слегка обрадовалась. Он подарит ей, наконец, покой. Покой, так жаждущий её душой. Мурси закрыла глаза, и почему-то разум нарисовал бескрайнюю долину на Катарсисе. Будто она вновь стоит там, с Морганом, на обрыве и безмятежно смотрит вниз, на долину, на колыхающиеся ветром травы. Это воспоминание уцепилось за другое — за рисунок цветущей ветки ореха Бонко над кофемашиной корабля, а следом показалась и любимая Пяпяка. Возможно, если существует бессмертие души, они встретятся с Цветочным Амператором, и он вновь будет радовать её цветением.

Да, смерть станет самым настоящим спасением. Мурси открыла глаза, посмотрела на всё ещё несущегося на неё Лорда. Это даже удивительно, он будто двигался в замедленной съемке. Вся атмосфера вокруг вдруг показалась капитану какой-то застывшей. Вот и наставник, подняв меч, медленно, словно прорезая твердую ткань инквизиторской одежды, опускает его на плечо наёмника, а тот так же медленно приседает, пытаясь уйти от удара. Вот и Морган замер в прыжке прямо перед ней почему-то. Наверное, споткнулся? Или он хочет её спасти? Неужели и в самом деле любит, что готов пожертвовать жизнью? Неужели это всё не приказ, не задание, а его настоящие чувства?

«Сэр, вы цветок» — пронеслось в голове воспоминание.

«Цвети?» — мелькнул в Зове несмелый вопросительный возглас, и неожиданно это слово подхватили остальные зовущие, уже уверенно требуя этого от самой Мурси. Только что призывали наперебой утолить жажду крови и вдруг воззвали к противоположному: — «Цвети! Люби! Спасай!»

Слезы очищения хлынули из глаз капитана. Она не чувствовала больше скорби, не чувствовала даже сострадания. Только твердую уверенность донести до Лорда с мечом, всё ещё бегущему на неё, что и он сопричастен к Спасению. Что и он может спасти себя, свою душу и её.

— Спасай! — громко, совершенно спокойно, освященная внутренним озарением, повелела Мурси. — Люби! Цвети! Спасай!

***

Всё произошло за долю секунды. Морган успел сделать только два выдоха. Неожиданно Лорд выронил меч и, не сводя с Мурси взгляда, упал на колени. Из его бывших только что безумных глаз потекли слёзы, а сами они преисполнились пониманием. Не только происходящего вокруг, но таким пониманием, будто перед ним в эту самую секунду открыли Истину. Вселенскую, самую явную, к достижению которой стремилась всякая одухотворённая личность. Не просто искатель, а имеющий душу, смеющий называть себя живым. В небольшом ореоле вокруг них люди мгновенно подхватили этот поток и тоже стали падать на колени, плакать, обниматься друг с другом, клясться в вечной любви. А потом устремлять свои просветленные взоры на капитана.

— Что? — еле слышно спросил Христов, останавливая занесённый меч. — Чувствуешь?

Кавот, сдерживая слёзы, кивнул. Оба они сосредоточились и направили силы свои теперь уже на щит, давая возможность двигаться отряду дальше, а не свалиться так же в припадке божественного откровения.

— Это прекрасно, — шмыгала носом Моту. — Прекрасно!

Только Шнобби и Ванно не поняли, отчего их враги вдруг ни с того ни с сего поменяли тактику, но быстро сориентировались и вернулись в строй. От ауры Лордов спасительная волна распространилось дальше, затрагивая тонкие струны душ каждого. Казалось, вся атмосфера на Зиосте переменилась. Из тяжелой, мрачной, она вдруг стала пронзительной, отрезвляющей, воздух сделался колким, щиплющим ноздри, заставляющим слезиться глаза. Никто не мог противиться этому. Перед отрядом теперь расступались, падали на колени, исступленно тянули руки к капитану, рыдали, просили прощения, спасения, а сразу за их спинами принимались брататься между собой и неистово молиться в благодарности. И только катары и вакуйи удивленно озирались, но видя лидеров своих наций, выстраивались цепочкой и следовали за остальными.

Так они и вошли в космопорт. Поднялись по скату вверх, к убежищу. В сам бункер Мурси заходить не стала. Она просто смотрела вниз, а тысячи глаз смотрели на неё и ждали. Ждали слов, которые смогли бы обличить их новый экзистенциальный опыт в осязаемое, растолковать и интерпретировать неизвестное доселе явление в жизни.

— Ты должна им что-то сказать, — прошептал на ухо Христов. — Ты их Спаситель!

— Что? Что я должна им сказать? — испуганно глянула на него Мурси. — Я не понимаю.

— Родная, всё что угодно. Хоть живите с миром и процветайте, хоть абырвалг. Они сейчас ждут твоего повеления.

— Да, да, — быстро закивала Мурси. — Наставник, но что именно сказать? Мне следует провозгласить нового Главу? Или Императрицу? Или два в одном? Кого? Вас? Лену?

— Не важно, родная. Хоть брата Жовани! Хоть Ванно или Шнобби. Лично мне — всё равно. Но Лорда Банник лучше не обижай, если давала ей какие-то обещания.

— А вы?

— Я? — искренне удивился Христов. — Я твой наставник, большего мне не желается, родная. За то благодарю Разум Вселенский и буду благодарить всю жизнь.

— Себя назначить? — чуть не плача опять спросила Мурси. — Но я не хочу!

— Не хочешь и не надо, — успокоил Христов. — Тебе власть не интересна, знаю. Примером служил долгие годы я. Если веришь в Жовани или в Шнобби, или вообще в коммодора Флинта, так и назначай их. А мы с тобой предадимся тихой жизни где-нибудь в монастыре, обычным радостям. Смелей, родная. Я рядом и всегда буду, чтобы ты не решила.

— Я вас подключил ко всей Галактике, — заговорил неизвестно как и когда выросший рядом Иржи. — Это всё видели во всех уголках! И началось с самого начала. А сейчас пришло время ей, этой самой Галактике, сказать то, что действительно важно. Я уже запустил ту музыкальную запись, что вы привезли с Земли. Горловое пение настроило, сейчас ударные уже пошли во всю прыть. Вон, смотрите сюда. Через минуту можно начинать, тогда все пройдет как вы и рассказывали, с полным вниманием и внемлением. Я пальцами покажу когда начинать.

Мурси уставилась в видеоискатель. Он уже давно мигал красным, показывая, что записывает, но слов у неё по-прежнему не находилось. Не так она представляла момент триумфа, не так. Думала, что найдется время всё основательно обдумать, найти компромиссы, посоветоваться с той же Леной. Должно быть, капитан и в самом деле обязана рассказать что-нибудь про новое мироустройство, начать беседу, или может быть официально заявить о разоблачении Инквизиции, о смерти императора Сина, пленении грандмастера Дуку, о подвигах обычных смертных.