Солнце в зените - Шэрон Кей Пенман

и все, что могла Елизавета наблюдать во внутреннем дворе, превратилось в неясные белые очертания.

'Госпожа?' - в дверях стоял Джон Несфилд. 'Госпожа, снаружи ждет Его Милость герцог Норфолк'.

Елизавета скривила губы. 'Что бы не говорили о вашем дяде, девочки, но в вознаграждении он никогда не мелочится!' - язвительно заметила вдовствующая королева и совершенно не удивилась, когда Бесс тут же начала изливать на нее свое негодование.

'Мама, это несправедливо. Вы же знаете, что герцогство Норфолк должно было еще два года тому назад перейти к Джеку Говарду. Нашему Дикону оно принадлежало только благодаря его жене, маленькой наследнице Моубреев, а когда бедная малютка угасла, ему следовало вернуться к Джеку, что и случилось бы, не одари папа им Дикона с молчаливого одобрения парламента'.

'Осторожнее, Бесс. Это замечание можно прочесть как критику твоего святого батюшки, а мы же не хотим подобного, правда?'

Бесс вспыхнула, но Елизавета не дала ей возможности ответить, огрызнувшись: 'Не возражай, не сейчас. Лучше присмотрите за сестрами, вы обе. Я хотела бы принять Говарда наедине'.

'Но я тоже хочу поговорить с дядей Джеком!' - возмутилась Бесс. 'Мы на протяжении недель не видели никого извне, и я желаю послушать, что он расскажет'.

'Я тоже, мама', - вмешалась Сесилия. 'Пожалуйста, позвольте нам остаться'.

Времени спорить у Елизаветы не оказалось, ибо в тот самый миг Несфилд ввел в комнату Джона Говарда. Брови вдовствующей королевы приподнялись, - в сопровождающем его человеке она узнала сэра Роберта Брэкенбери, коменданта Тауэра. Неторопливо поднявшись, Елизавета постаралась скрыть свои возбуждение и уверенность, что эти люди, должно быть, явились сюда по приказу Ричарда, что им дано разрешение сделать ей важное предложение. Но потом она изумленно вздохнула.

'Кэтрин!'

Кэтрин откинула капюшон плаща. 'Лизбет. Ох, сестренка...'

Улыбка Елизаветы погасла. 'Кэтрин? С тобой все нормально? Честно говоря, выглядишь, словно привидение!'

Кэтрин все же пришлось подвинуться, и взгляд Елизаветы переместился за спину сестры, устремившись к молчащим мужчинам. Все ее ожидания при виде Кэтрин разбились в прах. Присутствие здесь леди Бекингем в обществе этих людей не имело никакого смысла. Произошло что-то ужасное, затаенные предчувствия подтверждал один взор на лицо младшенькой. Внешний вид ее спутников также настраивал на преддверие беды. Говард выглядел даже мрачнее, чем обычно, а Брэкенбери...он напоминал человека, все существо которого глодала непрекращающаяся боль. Опасения Елизаветы носили чисто инстинктивный характер и еще не достигли сознательного уровня, она почувствовала только внезапное пересыхание во рту и струйки пота, побежавшие вдоль ребер, что бы эта троица не явилась ей сообщить, вдовствующая королева не желала их слушать.

'Лизбет, я не знаю, как тебе сказать...Гарри, он...он вознамерился стать королем. Столь сильно, что все остальное перестало иметь для него значение. Он удостоверился, дабы об Эдварде и Диконе начали заботиться его люди, и затем Гарри...Гарри...Господи, помоги мне, но я не в силах...' Речь Кэтрин сорвалась в рыдание. 'Не в силах...'

'Госпожа...госпожа, я достоин осуждения'. Едва ли Брэкенбери говорил более связно, чем Кэтрин. 'У меня у самого дети, и если бы я лишь на мгновение заподозрил, охрана стояла бы круглые сутки, святая Божья правда...'

Елизавета сделала сначала один, потом и другой шаг назад. 'Нет', - произнесла она очень отчетливо. 'Нет, я вам не верю. Я не...не хочу дальше слушать. Не хочу'.

Сесилия стояла очень тихо, не отводя от матери глаз. Бесс одна пришла в движение, машинально повернувшись к человеку, являвшемуся другом ее отца.

'Дядя Джек? Я не понимаю. Чему мама не верит?' Она с огромным трудом пыталась сохранить голос твердым, пыталась, но потерпела поражение.

Говард выступил вперед, сжав ладони девушки своими. 'Плохо, милая. Так плохо, как только может быть'.

Словно во сне Бесс увидела, как у этого закаленного солдата, достигшего неимоверного успеха одним лишь острием своего меча, на глаза навернулись слезы.

'Твои братья, Бесс. Парни мертвы'.

Глава восемнадцатая

Вестминстер, февраль 1484 года.

Анна глубже залезла в постель мужа, натянув одеяла почти до подбородка. Балдахин над кроватью отражал свет, но не шум, создающийся от звуков перемещающихся по комнате слуг Ричарда. Из всего, что Анна ненавидела в приобретенном ею королевском статусе, худшим казалось почти полное лишение личного пространства. Временами представлялось, что они с Ричардом остаются по-настоящему наедине лишь тогда, когда лежат вместе ночью на его окруженном высоким покровом монаршем ложе. И даже столь естественное соседство создавало немыслимые еще в Миддлхэме сложности.

После совместного пребывания в одной постели на протяжении почти более, чем одиннадцати лет, им обоим и в голову не приходило, что отныне следует спать в отдельных покоях. Какое бы это принесло невыносимое одиночество, подумала Анна, заставлять Ричарда посещать ее ложе только в те разы, когда он пожелает утвердить свои супружеские права. Разделение постели, несомненно, являлось одной из наибольших радостей брака. Иметь возможность чувствовать рядом тепло Ричарда, пока он спит, дремать в его объятиях, слушать успокаивающий шепот голоса в темноте. Лишиться всего этого...Как грустно думать так о Неде и Елизавете, обо всех этих былых королях и о нелюбимых ими королевах.

Сначала заглядывать в спальню к Анне приходилось Ричарду, но вскоре стало очевидно, что это ей удобнее его навещать, в королевском распорядке дня обнаруживалась нехватка целых часов, поэтому он слишком часто трудился до поздней ночи, не ложась ранее, чем время перейдет глубоко за полночь. Анна вздохнула и приподнялась на локте, чтобы распустить волосы, - этим вечером их стоит держать маняще распущенными, соблазнительно разлетевшимися по подушкам, как Ричард любит. Ему нужно научиться как-то разумнее распределять властные полномочия, что, по мнению Анны, являлось у мужа слабостью. Данная привилегия допустима для герцога Глостера, но никак не для короля.

Наверняка, сейчас уже больше часа ночи? Соберется ли Ричард вообще сегодня прилечь? Должно быть, с Елизаветой дело пошло не очень легко. Джек Говард вечером собирался в дом аббата, - сделать ей еще одно предложение, оформить сделку, которая бы позволила дочерям вдовствующей королевы занять при дворе свое законное место. По крайней мере, Анну совершенно не удивляло то, что Елизавета до сих пор отказывается. Любая