Страж. Тетралогия - Алексей Пехов

— На самом деле это я отговорил его от поспешных действий. — Аптекарь нервно сцепил пальцы. — Насилие — не выход. Особенно если оно может привести к еще большому насилию и провалу важной миссии. Да и со смертью коллекционера мы бы не нашли тайник. Поэтому решили действовать иначе. Адиль выступил как представитель другого любителя минералов, предложил, разумеется, деньги. Затем обмен. Узнал, чего хочет бур… тот человек.

— И что ему нужно? — спросил я, хотя знал ответ.

— Кинжал стража. Его интересовал звездчатый сапфир в необычном исполнении. За такую реликвию он готов был уступить один из двух своих камней.

— Ты в курсе случившегося? — поинтересовался я у Кристины.

— Нет. В Ливетте меня не было. Я бы не дала ему взять кинжал Натана, ты же знаешь.

Если честно, я уже не знал, кто она и на что способна ради того, чтобы поймать темного мастера.

— И как же вы поступили, когда у твоего друга ничего не получилось и клинок вернулся к законному владельцу?

— Я изготовил подделку, — оживился Филипп. — Отменная вещь, настоящий звездчатый сапфир, и сталь подходящая. Можно обмануть почти всех, но не настоящего знатока.

— Он провозился до декабря, мы потеряли почти шесть месяцев. — Чезаре пренебрежительным щелчком отправил через стол невидимую соринку. — А в итоге коллекционер поднял нас на смех. Обмануть его не удалось.

— И?.. — подстегнул я их.

Глубокая тишина разлилась по помещению, все теперь смотрели на Кристину, как бы отстраняясь от того, что случилось дальше.

— Я отдала ему свой кинжал! — набрав воздуха в грудь, выпалила она.

Мне приходилось играть, и я не был уверен, что актер из меня хороший.

— Что?!

— Мне пришлось, Людвиг.

Я с каменным лицом помолчал, видя, что она то краснеет, то бледнеет, и спокойно произнес:

— Я хочу его увидеть.

Лицо у Кристины стало растерянным:

— Ты о кинжале? Я же говорю…

— К черту твой кинжал, Кристина. Раз он тебе не нужен и ты рассталась с ним добровольно, я не тот человек, который будет убеждать тебя в твоей глупости! — резко ответил я, и мои слова были для нее как пощечина. — Покажите мне камень, ради которого вы устроили все это.

— Эм… — Филипп потер переносицу. — Понимаете, у нас его нет. И как бы… я полагаю, что уже и не будет. Господин Чезаре неделю назад вернулся с плохими новостями. Коллекционер мертв, камни так и не найдены. В дело вмешалась инквизиция, и мы не можем сейчас вернуть даже оружие Кристины. Не знаем, где оно.

— А я говорил, что клинок надо менять на камень сразу. — Кондотьер цедил слова зло. — Вы же пошли на поводу у этой сволочи. Миролюбие, не надо насилия, не стоит привлекать к себе дополнительное внимание…

— После того как мы пытались подсунуть ему подделку, он перестал нам доверять, — виновато развел руками аптекарь. — Он потребовал переслать ему кинжал через «Фабьен Клеменз и сыновья».

— Но обманул вас и не передал глаз серафима?

— Нет, — глухо ответила Кристина. — Вальтер не хотел пользоваться посредниками. Мы решили забрать камень лично, но не успели.

— В итоге у вас нет ни кур, ни лисы, — ответил я старой поговоркой.

На Кристину было жалко смотреть, теперь она выглядела настолько подавленной, что я с трудом поборол в себе желание открыть висевшую через плечо сумку и вернуть ее оружие. Но я сдержался. Не сейчас. И не при этих людях.

— Образно говоря, вы совершенно правы, — подтвердил Филипп.

— Если вы надеетесь, что теперь я дам вам свой кинжал, чтобы вы его потеряли так же бездарно, как и ее клинок, то обращаетесь не по адресу.

— Господь с вами! — всплеснул руками отец Готтход. — Ничего подобного! Вам не надо будет с ним расставаться. Если честно, то он нам совсем не нужен. Не хотите все же присесть?

— Нет. Так что же вам нужно?

— Одна вещь, которая принадлежит тебе. — Колдун осторожно опустил кошку на подоконник, подошел к Кристине, положил руку ей на плечо, и мне не понравился этот жест — собственника, заявляющего права на свою вещь. — Кольцо, которое тебе подарил епископ Урбан, после того как ты спас ему жизнь в Вионе. Оно еще у тебя?

Неожиданный поворот. Признаться, я не был готов к такому вопросу.

— Не привык таскать с собой гору безделушек.

— Но ты и не продал его. — Кристина не спрашивала, утверждала. — Ты слишком умен, чтобы разбрасываться подобными подарками и оставлять их в ломбарде. Уверена, что как всегда хранишь на депозите в «Фабьен Клеменз», чтобы взять в любой момент.

Она слишком хорошо знала мои привычки, и сейчас меня это не радовало.

— Подробнее, Криста. Если вам нужно кольцо клирика, я хочу знать для чего. Ваш кузнец клюет на любую побрякушку?

Вальтер покачал головой:

— Все гораздо сложнее и проще. Тот случай в Вионе имел некоторые предпосылки. Александр и маркграф Валентин хотели избавиться от кардинала, точнее тогда еще епископа, по нескольким причинам. Разумеется, все видели лишь политические — он мешал развернуться Ордену в княжестве и не давал жизни маркграфу, обличая его преступления. Но было еще одно «но». Я о нем узнал позже, примерно за неделю до того, как ты прикончил его милость в Латке. Он мне сам признался, что Александр жаждал получить черный камень епископа. Мол, тот ему нужен не меньше, чем кинжалы стражей, и хорошо бы эту штуку привезти в Латку, как только появится такая возможность.

— Хм… — Я глядел на него исподлобья. — У его высокопреосвященства имеется глаз серафима?

— Именно. Я послушал ветер, и тот донес до меня интересные слухи. Челядь, как ты знаешь, редко хранит тайны. У кардинала есть минерал, который он носит на шее, рядом с распятием. Камень плохой и злой. Урбан вроде как дал обет много лет назад, и это его крест, который он тащит во славу Господа, истязая свою плоть таким образом.

— У глаза серафима есть подобные свойства?

— Мы толком не уверены, — ответил аптекарь. — Трактаты говорят разное, в алхимии камень считается темным и способным приносить вред человеку нестойкому. У хагжитов на сей счет вообще множество легенд.

— Они разнятся, — улыбнулся бритоголовый торговец. — Пустынные старцы, да продлятся их года вечно, называют его убийцей света. И сказок о нем действительно много. Все как одна с плохим концом. Не скажу, сколько в них правды, но мой народ старается не держать такие вещи подолгу, особенно близко к дому.

— Предпочитает сбагривать их нам за кучу флоринов, — поддел его Чезаре, и хагжит улыбнулся, но, судя по его лицу, исключительно из вежливости.