Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди - Федор Раззаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Брежнев говорил то же самое, хотя и не в столь резких выражениях. В общем, все было хорошо, и никаких проблем не возникало. Но как сильно сдали за прошедший год советские руководители! Физическую и духовную немощь генерального секретаря уже невозможно скрывать: все у него валится из рук… Брежнев не в состоянии оторваться от заранее подготовленной памятки. Косыгин если и врубается, то невпопад. А Громыко, верный своему жизненному кредо — «не высовываться», больше помалкивает. Если нужно что-то решить, согласовать — делается это в кулуарах экспертами, а Громыко потом подтверждает договоренности…»
Гриневский описывает забавный эпизод, который произошел во время этих переговоров. Читая текст сообщения для печати, Косыгин не нашел в нем фамилии министра иностранных дел Сирии и стал выяснять этот вопрос у Громыко. А поскольку между ними сидел Брежнев, который в это время вслух читал свою памятку, Косыгину пришлось откинуться на спинку своего кресла и общаться с Громыко за спиной генсека. «Где здесь министр иностранных дел Сирии?» — шепотом стал спрашивать Косыгин Громыко. Тот вопроса не расслышал и спросил: «Что?» Косыгин спросил на полтона выше. Но ухо Громыко и на этот раз ничего не услышало. Тут Брежнев, которому эта дискуссия за его спиной явно мешала, перестал бубнить и взглянул на своих коллег поверх очков: «В чем дело?» Косыгину наконец удалось объяснить Громыко, чем он недоволен, и тот немедленно подозвал к себе одного из своих помощников. «Где?» — затряс министр бумажкой у него перед лицом. «Что где?» — не понял помощник. «Где здесь сирийский министр?» — пояснил наконец то, что ему нужно, Громыко. Помощник взял у него злополучный листок, перевернул его на другую сторону и показал: «Вот». После чего объяснил: «Существует порядок, согласно которому вначале идут те, кто непосредственно ведет переговоры, а потом те, кто присутствует на них». Услышав это, Косыгин забурчал: «Не знаю, не знаю, что у вас за порядки!» На что Брежнев произнес: «Алеша, ну что ты пристал к человеку? Ведь он тебе дело говорит». Стоит отметить, что за этой дискуссией во все глаза наблюдали члены сирийской делегации и, видимо, получили массу удовольствия — ведь до этого за столом была скука смертная.
Столичным милиционерам в те дни скучать не приходится: в городе случаются разного рода ЧП. Об одном из таких происшествий поведала «Вечерка». Некий подвыпивший гражданин, возвращаясь поздно вечером домой, заметил на одной из улиц грузовик «ЗИЛ-164» с работающим мотором. Видимо, шофер куда-то на время отлучился, надеясь, что за время его отсутствия ничего страшного не произойдет. И ошибся. Вскочив в кабину, пьяный угонщик ударил по газам и на бешеной скорости помчался в город. На повороте с Балаклавского проспекта на Варшавское шоссе грузовик попал в поле зрения патрульного экипажа в лице милиционеров А. Иванова, В. Владимирова и В. Рассудовского. Стражи порядка бросились в погоню за лихачом. Только у Окружного моста патрульной машине удалось настичь угонщика и поравняться с ним. Однако когда лихачу приказали остановиться, он резко вывернул руль и попытался ударить патрульную машину левым крылом. Только тут стражам порядка стало понятно, сколь серьезный противник им противостоит. Этот вывод подтвердился спустя несколько минут, когда угонщик на полном ходу ударил такси, стоявшее на обочине. После этого было решено применить против нарушителя оружие. Сержант Иванов высунулся из окна и произвел сначала предупредительный выстрел вверх, а потом стал стрелять по колесам. Одна из пуль достигла цели, и грузовик запетлял. Возле кинотеатра «Правда» «ЗИЛ-164» наконец остановился, но угонщик сдаваться не собирался. Выпрыгнув из кабины, он бросился наутек. Но разве убежишь от патрульной машины? Метров через сто угонщик был задержан.
6 октября на съемках фильма «Москва слезам не верит» наконец объявился исполнитель роли Гоши актер Алексей Баталов: прошла его репетиция с Верой Алентовой. Как мы помним, кандидатура этого актера возникла еще в августе, но все это время Баталов раздумывал, играть или не играть эту роль, поскольку всегда очень тщательно подходил к подобным предложениям. Из-за этого в киношной тусовке о нем закрепилось мнение, как об одном из самых талантливых, но мало снимающихся актеров (за 25 лет работы в кино — чуть больше 15 ролей). Как вспоминает сам В. Меньшов: «По сценарию Баталов не подходил мне совершенно: я искал ровесника своей 35-летней жены, а Алексею Владимировичу было уже под пятьдесят. Да и все мои авторитетные знакомые меня отговаривали.
Но я все равно послал актеру сценарий. Баталов очень вежливо отказался, сославшись на какие-то неотложные дела. У меня все внутри просто упало! Я стал искать новых кандидатов на роль, подумал о Вячеславе Тихонове. Но в два часа ночи в моей квартире раздался телефонный звонок. Баталов сказал: «Знаешь, я прочел сценарий еще раз. Ну к черту все эти дела! Давай снимать!»
На шахматном матче в Багио за эти дни ситуация кардинально изменилась: бывший все это время на коне Карпов за какие-то считаные дни растерял все свое преимущество, проигрывая одну партию за другой. 6 октября Корчной сумел сократить разрыв до 3:5, а два дня спустя и вовсе до минимума — 4:5. Как он сам вспоминает:
«Ох, что творилось в те дни в советском лагере! Высокие официальные лица — Ивонин (государственный шеф советских шахмат), космонавт Севастьянов (шеф, так сказать, общественный) уже давно в Багио, ждут не дождутся заключительного банкета. А банкета все нет!..»
8 октября разбился один из лучших мотогонщиков СССР Станислав Висоцкас. Висоцкас родился в Литве и гонять начал еще мальчишкой — сутки напролет проводил в вильнюсской мотошколе, возясь с мопедами. Когда родители спрашивали его, кем он хочет стаять, парень без тени сомнения отвечал: «Я буду лучшим гонщиком в мире!» Свой путь к этой мечте он начал еще в школе, став победителем первенства среди юниоров. Затем стал чемпионом Литвы среди взрослых, чемпионом Прибалтики, чемпионом СССР, обладателем Кубка Дружбы народов. В те годы советским мотогонщикам не было равных в мире, и 21-летний Висоцкас был одним из лучших среди них. Впереди его ждала еще более блестящая карьера, но злополучный день 8 октября 1978 года все перечеркнул.
В тот день во Львове проводились очередные соревнования на первенство страны. Висоцкас после первого круга был в числе лидеров. Но на втором круге его очки заляпало грязью, он сорвал их и… Колесо его мотоцикла угодило в яму и на огромной скорости гонщик вылетел из седла и перекувырнулся через голову. Все произошло так неожиданно, что спортсмен даже не успел сгруппироваться. В итоге у Висоцкаса оказались сломанными шейные позвонки. Карьера в спорте была закончена. В течение трех лет Висоцкас будет находиться в клиниках Каунаса и Москвы. От него уйдет жена, забрав с собой двух дочек-близняшек. В какой-то из моментов, в порыве отчаяния, он захочет выброситься из инвалидной коляски и доломать себе шею. Но разум возьмет верх. Он встретит женщину, которая станет ему не только верной женой, но и другом. С ней он поверит в свои силы, станет старшим тренером сборной России по мотокроссу.
Но вернемся в октябрь 78-го.
9 октября Владимир Высоцкий приехал с гастролями в столицу Северо-Осетинской АССР город Орджоникидзе. И в тот же день посетил парикмахерскую в гостинице «Владикавказ», чтобы постричься. Вот как об этом вспоминает парикмахер П. Баранов:
«Слух о приезде Высоцкого разлетелся по гостинице мгновенно. Многие хотели повстречаться. Лишь я хранил спокойствие — парикмахерскую почти ни один гастролирующий артист не обходил. Но вот не думал, что оконфузит меня приятель, швейцар Чермен. Надо было ему зайти в ту минуту, когда Высоцкий уже сидел в кресле, обвязанный простыней.
— Леонидыч, — обращается Чермен, — этот блатной с хриплым голосом к тебе не заглядывал?
Я обомлел. В углу на балалайке бренчал мой приятель Сергей Саркисов — парикмахер с железнодорожного вокзала, он аж присвистнул. Клиент в кресле подчеркнуто хмыкнул.
Когда Чермен разглядел его в зеркале, то моментально исчез. Высоцкий, однако, виду не подал, после Стрижки протянул трояк, хотя я, как мог, упирался, чтобы не взять, и собрался на выход. Но тут же обратился к Сергею:
— Можно мне тоже на балалайке поиграть? Я воспользовался паузой и придумал, как вину Чермена загладить.
— Владимир Семенович, — говорю, — ради бога, не обижайтесь. Если время позволит, может, по стопочке? — а сам достаю початую бутылку «Сибирской», которую тогда только у нас в гостинице можно было достать.
— Ни одной, — категорически отвечает Высоцкий.
А я ее прямо на стол. Он же, как увидел бутылку, сразу подобрел:
— Ну ладно, давайте по одной.
На каждого из нас пришлось граммов по семьдесят. После этого Высоцкий отправился в номер. Мы еще пару минут посудачили с Сергеем, но тут Высоцкий опять возвращается:
