Воля императора - Евгений Васильевич Шалашов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но это я отвлёкся. Вернёмся к Королевскому Льву. Сюрприз, о котором узнаёт чужая разведка, как правило, перестаёт быть сюрпризом. При всех своих положительных качествах Королевский Лев имел свои недостатки. Огромный вес, который тащил сравнительно слабый двигатель, заставлял расходовать до двенадцать литров горючки на один километр.
Из-за того, что немцы и французы лишились поставок молибдена, (металла, необходимого для создания прочной брони), толщина лобовой брони танка составляла аж двадцать пять сантиметров, а лобовая броня башни тридцать пять сантиметров. Толщина брони бортов составляла по двадцать сантиметров. Максимальная скорость танка составляла двадцать два километра в час, причём двигатель на максимальной скорости ревел так, будто принадлежал не танку, а дизельному трактору.
Кстати, ещё одна деталь, обнаруженная разведчиками. У этого танка в боку башни находилась дверца, нужная для быстрого пополнения боезапасов. Эта дверца была явным уязвимым местом.
Немецкие тяжеловесы наводили на воспоминания о тяжёлой немецкой кавалерии. Рыцарь, обряженный в тяжёлые доспехи, сидит на могучем першероне, который тоже закован в доспехе. Таранный удар рыцарской конницы очень страшен. Но беда в том, что ни рыцари, ни их кони никогда не могли выдерживать длительные битвы, просто-напросто выдыхались и уставали. Так и здесь. Немецкие Королевские Львы, образно говоря, выдохлись. Они оказались слишком неповоротливыми, а дверца в боку башни стала тем уязвимым местом, которое стало основной целью для наших лёгких, но очень юрких танков.
Да, наши танки — это даже не Т-26. Если немцу удавалось попасть в нашу бронемашину, её просто разрывало на части. Но преимущества в скорости и манёвренности свели на нет и тяжёлую броню, и хорошую оптику, и мощные снаряды немецких монстров.
В результате немецкий корпус, во главе которого стоял генерал-майор Гудериан (странно, что в этой реальности Гудериан занимал более скромную должность, чем в моей) потерял две трети сил чуть ли не в самом начале боя. А ещё треть тяжёлых танков остановились просто потому, что у них элементарно закончилась горючка.
Наша разведка, предполагая о месте и времени атаки, дала задачу нашим диверсантам заведомо уничтожить топливные хранилища. В итоге немецкое командование, ослеплённое такой близкой победой и уверенные в том, что от одного вида тяжёлых танков русские в ужасе побегут, здорово просчитались и не учли этого маленького момента. Всё-таки танки нужно заправлять чем-то. И тактики так и не смогли достучаться до генералов, которым срочно нужна была победа.
Хотя, даже если бы не было проблем с горючкой, немцам бы это, наверное, не помогло. Пехота в данном бою оказалась совершенно бесполезна. Наша артиллерия, лёгкие танки и авиация, хоть и не причиняли особого вреда тяжёлым танкам, но пехоту попросту не подпускали к тяжеловесам. Если у тех и была возможность помочь танкам заправиться, то наши обстрелы такую возможность попросту исключали. В результате немецкие танкисты либо бросали «пересохшие» танки, либо пытались слить оставшуюся горючку у подбитых танков. Но уже не для того, чтобы наступать, а чтобы спасти хоть что-то из своей техники.
Под Белостоком ситуация складывалась иная. Там было два танковых корпуса и на этот раз тяжёлых Львов сопровождали ещё и лёгкие Пантеры. И здесь победа не далась нам так легко. Однако к этому удару мы были готовы, и мощный танковый кулак попал под перекрёстный огонь с двух сторон. Сверху били штурмовики. Жуков даже отписал десяток бомбардировщиков, чтобы те засыпали бомбами ту точку, где мы встретили врага.
Тяжёлые танки и здесь выжили. Зато Пантеры (это я так по привычке называю лёгкие танки) после бомбардировки почти все закончились и для авиации почти не осталось целей.
А дальше случилось то, что должно было случиться. Немцы на белорусском направлении умудрились вклиниться в нашу оборону, но слишком увлеклись и две армии генерала от инфантерии Толбухина стали срезать клин. Мы попросту вошли к ним в тыл. Как следствие, получился классический котёл, подобный тому, что немцы устроили нам под Харьковом в Великую Отечественную войну. Там мы тоже готовились к наступлению, сосредоточили силы и средства на выступе, который вклинивался в немецкие войска, но немцы нас опередили и срезали Харьковский выступ. А здесь получилось в точности до наоборот. Мы провели тот же приём, и в результате на минском направлении немцы оказались между армиями Жукова и Толбухина.
Сражения в общей сложности шли почти неделю, включая наступление на Украине, которое продлилось едва ли два дня. Украинский фронт под командованием Говорова после разгрома французских танковых частей перешёл в контрнаступление. За первые три дня украинский фронт вошёл на территорию Австрийской Польши, продвинулся на 100 километров вглубь. Возможно, Говоров пошёл бы и дальше, но Рокоссовский вовремя напомнил ему, что не стоит увлекаться, потому что теперь стояла задача освободить ту часть Польши, которая относилась к Российской империи. А что касается Австрийской Польши, нам до неё дела нет. Всё-таки освобождение нашей части Польши было первоначальной задачей. Говорову был отдан приказ дать войскам отдохнуть и усилить наступающие части танками.
На минском направлении наши силы окружили обе немецкие армии и попросту принялись расстреливать их, не оставляя им хоть каких-то шансов на решительные действия, да и на простое выживание. В результате немецкое командование объявило о сдаче в плен. Как мне доложили, в плен сдалось порядка двухсот пытидесяти тысяч человек. Мне так никаких китайцев не понадобится, а ведь их ещё и кормить надо. Тут в пору за голову браться. С одной стороны победа, с другой стороны новая головная боль. Надо срочно вызывать Джугашвили, пусть теперь голову ломает. Он умный и придумает куда деть новых пленных. Кстати, а мы Беломорканал уже вырыли, может, подкинуть ему идею?
В общем, контрнаступление врага захлебнулось и вражеские силы были разбиты. Можно было праздновать победу в очередной битве и выдохнуть, что мы оказались на этот раз сильнее и умнее врага.
На следующий день после окончания боев, с самого утра у двери Министерства иностранных дел стоял посол Австрии, который при виде Пылаева принялся вопить, брызгать слюной и потрясать вычурно оформленной нотой протеста. Тот выражал протест против вторжения российской армии на территории Австро-Венгерской империи. Мы понимаем, что со стороны посла это была лишь формальность, хоть и довольно ярая, но это выглядело довольно комично на фоне того, что Австро-Венгрия сама дала коридор французам и немцам. Так что, хотят они того или нет, но по тем же самым коридорам в сторону Германии будет двигаться и российская армия, только в обратном направлении. И если уж невзначай мы этот коридор расширим в три, а то и в четыре раза, это уже не наши проблемы. Сколько нам понадобится, настолько мы тот коридор и расширим.
Следом за послом начали прибывать и другие уведомления. Неожиданно началось шевеление со стороны тех неофициальных французских и немецких делегаций, которые ратовали за сепаратный мир. Они сразу стали напоминать о намерениях, а так же упомянули о недоразумении, случившемся из-за сложности коммуникации политической элиты и военной. И что если бы политики знали о готовящемся ударе, то обязательно бы предупредили российскую империю, а войска постарались бы задержать.
Однако делегаты имели наглость настойчиво требовать, чтобы мы немедленно прекратили уничтожать дорогостоящую немецкую военную технику. Мол, о каком мире может идти речь, если Россия нападает на французско-немецкие войска. Правда, они совершенно позабыли о том, что это они на нас напали. Всё в стиле Запада. Нас старались обвинить за то, что враги больно ударились о нашу стену.
Чуть позже пришла ещё одна любопытная новость. Жуков доложил, что в плен попал командующий корпусом вундервафель генерал-майор Гудериан. Георгий Константинович не мог понять интереса императора к какому-то мелкому генералу, пусть и командующему корпусами тяжёлых танков.
Не буду же я объяснять ему, что в моём мире Гудериан считался едва ли не лучшим танкистом своего времени и буквально легендой.
Хотя вот здесь я порой не могу понять своих соотечественников из моей реальности, которые чуть ли не до небес превозносили немецкого полководца и его навыки. Во-первых, Гудериан был врагом, и применял эти навыки против наших солдат. А во-вторых, если уж он такой великий, то чего же проиграл русским
