В оковах тишины - Максим Ларц

«Я что, теперь каждому должен это объяснять?» — подумал Роман.

— Покажи.

Роман передал ножны, и кузнец достал меч. Через мгновение кузнец громко расхохотался и спросил:

— Я похож на дурака?

— Из этого меча можно будет выковать хорошее оружие. Взамен я не прошу многого.

Кузнец посмотрел на рваные штаны Романа, на его потрёпанную рубаху и произнёс:

— Могу дать тебе одежду и медяк другой, не больше.

— Штаны, рубаху, какую–нибудь обувь и немного еды.

Кузнец удивлённо поднял брови и приоткрыл рот. Прежде чем он возразил, Роман поспешно добавил:

— Можно старые вещи. Главное — целые.

Кузнец помолчал немного, а потом что–то сказал парню — тот понятливо кивнул и через несколько секунд скрылся за дверью.

— Откуда будешь? — спросил кузнец, отложив меч.

— С этих земель.

Кузнец подошёл к бочке с водой и начал старательно умываться.

— Мне бы воды немного, — негромко произнёс Роман.

Кузнец задумчиво уставился на него, а потом развернулся и прошёл вглубь кузницы. Он достал ковш и наполнил его водой из ведра. Роман с благодарностью принял ковш и сделал несколько глотков. Вода была тёплая и пахла железом, но Роман, подумав, всё равно выпил всё до дна.

— Никогда тебя раньше здесь не видел, — произнёс кузнец.

— С детства в лесу с дедом жил, — сказал Роман. — В город иногда приходили, чтоб вещей купить. Вот и не появлялся здесь.

— Как твоё имя?

— Роман.

— Алфорд, — протянул руку кузнец.

Хватка у Алфорда была железная — под стать его кузнечному делу. Роман заметил, как слева открылась калитка, и на улицу вышла худенькая девочка. Она несла в руках тарелку с хлебом и, вроде бы, картофелем. Следом за ней вышел парень с одеждой и кувшином в руках.

Алфорд посмотрел на темнеющее небо и спросил:

— Где ночевать собрался в такой холод?

— Найду место, — улыбнулся Роман. — Я уж точно не замёрзну.

Он хотел принять из рук девочки тарелку, но Алфорд жестом остановил его.

— Благородная Кормилица велела: кто взамен меча еду просит, теплом одарён должен быть, — сказал Алфорд. — Нынче неспокойно на улице. Заходи–ка ты в гости, Роман. Поведаешь свою историю.

Глава 14

В доме Алфорда было уютно. У самого входа, слева, стояла серая, покрытая мелкими трещинами, печь; стены были увешаны полками, на одной из которых Роман заметил статуэтку женщины, кормящей грудью двух младенцев. Внутри пахло хлебом и мясом.

— Проходи, не стой у порога, — сказал Алфорд, усевшись за стол. — Коль голоден, поешь сначала, а потом тряпки свои сними. Эда, неси чего поесть гостю!

Эда — жена Алфорда — отвлеклась от готовки и начала накрывать стол: хлебом, варёными овощами, кувшином с молоком и мясом. Последнюю миску она с шумом поставила на стол и окинула Романа цепким взглядом. Алфорд громко цокнул и, отмахнувшись рукой, что–то резко произнёс.

— Не нравится ей, что незнамо кого в дом привёл, — сказал Алфорд, когда Эда отошла от стола и начала раскатывать тесто в углу. — Да ещё и на чужом языке молвишь.

Алфорд наполнил стаканы молоком и принялся за мясо.

— Ты давай, не робей. Ешь, что на стол положено.

Роман отломил кусок хлеба и, обмакнув его в размякшие овощи, попробовал. Хлеб был жёстким и отдавал горчинкой, но всё равно казался вкусным — у Романа давно не было такого разнообразия в еде. Роман опустошил половину стакана с молоком и неожиданно почувствовал себя довольным, как кот.

— На ийдофском в деревне уже никто не говорит? — спросил он.

— Кто старше, тот помнит ещё, — сказал Алфорд. — Только вот не услышишь ты язык этот здесь.

— Совсем не говорите?

— В городе ещё говорят с торговцами, иначе куда деваться? Места у нас хорошие, есть что продавать, — сказал Алфорд. — Только вот ничего не забыл люд местный. — Он наклонился поближе и шёпотом добавил: — Эда, вон, тоже ийдофский знает, но отца своего потеряла на войне, когда малой ещё была.

Роман понятливо кивнул.

— Вот что лисонцам неймётся? — спросил Алфорд, вытерев рот рукавом. — Империю себе какую построили, на мир согласились, а сами гадят то тут, то там. Слышал, портал взорвали? Грохот такой был, что весь скот разбежался.

— Слышал, — произнёс Роман. — Даже солдат в лесу встретил — лисонцев искали.

— Вот, — потряс пальцем Алфорд. — Поганцы всем жизнь испортили! У меня уж сын успел вырасти, как портал этот соорудили–то, а сейчас что? Торговать нынче тяжело будет.

Эда что–то сказала на другом языке, и Алфорд сердито произнёс:

— Не лезь в разговор, когда мужчины говорят!

— А что, не права я? — спросила Эда, перейдя на ийдофский. — Плевать им на мир этот.

— Всем плевать, — закинув в рот кусок мяса, сказал Алфорд. — Каждый богатство да власть ищет.

— А я про войну ничего толком не знаю, — произнёс Роман. — Мама почти сразу умерла, как меня родила, отца ещё раньше не стало, а дед мало чего рассказывал — только о том, что до войны было.

Он почувствовал небольшой стыд за эту ложь, однако помнил: по–другому нельзя.

— Неправильно это, — покачал головой Алфорд. — Историю знать свою надо.

— Чего это дед твой о прошлом не говорил? — недоверчиво спросила Эда, посмотрев на Романа. — Да ещё ийдофский ты только знаешь.

Роман решил рискнуть и сказал:

— Дед мой в Ийдофе жил, а потом против лисонцев воевал.

— Ийдофец против лисонцев воевал? — упёрла руки в бока Эда. — Кто ж в это поверит? Они же сразу под лисонцев легли!

— Эда! — хлопнул по столу Алфорд. — Чего гостю грубишь? Похож он на врага что ль?

Эда нахмурилась и замолчала. Она схватилась за скалку и продолжила с шумом раскатывать тесто. Роман почувствовал себя неуютно и понял, что из–за него на пустом месте между Алфордом и Эдой может возникнуть разлад.

— Алфорд, спасибо за еду, — залпом допив остатки молока, произнёс Роман. — Мне уже пора идти.

— Ну–ка хватит, — цокнул Алфорд. — Ты на Эду не обижайся. Она, может быть, порой лишнего скажет, но жена честная — за спиной перемывать косточки не станет. Так что доедай давай, а потом в баньку сходи. И голову мне больше не морочь.

Эда коротко хмыкнула, и Роман краем глаза заметил улыбку на её лице. Он никогда не любил подолгу сидеть в гостях, но сейчас не стал спорить и решил остаться.

Поздней ночью Роман лёг на полу у печи, где ему постелила Эда. После сытного ужина и горячей бани Роман уснул почти сразу. Как только