«Братская могила экипажа». Самоходки в операции «Багратион» - Владимир Першанин

– Впереди противотанковая батарея, – показал направление заряжающий Федор Слобода. – Может, осколочный зарядить?

В казеннике орудия находился бронебойный снаряд на случай встречи с немецким танком или «штугой». Летящей с большой скоростью болванкой можно было пугнуть и артиллеристов. Но Карелин разглядел в перископ, что батарея 75-миллиметровых пушек частично разбита и раздавлена «тридцатьчетверками».

Из неглубокого капонира торчал ствол одной из пушек, рядом лежало тело немецкого солдата. На несколько минут остановились, дожидаясь, когда закончится артподготовка.

Командир четвертой батареи Сергей Мороха, в которой осталась всего одна самоходка, по-прежнему числился в батарее Карелина.

– Куда дальше двинем? – спросил он по рации.

– Вдоль траншеи, – ответил старший лейтенант. – Сразу же, как стрелковый полк в атаку поднимется. Десантники – впереди машин.

Младший лейтенант, командир десантного взвода, согласно кивнул. Для него многое было в новинку. Он с любопытством рассматривал сплющенные, разбитые немецкие пушки. Приземистые, с двойными щитами и длинными стволами с набалдашниками дульных тормозов.

Его бойцы уже привычно обшаривали мертвые тела в поисках трофеев. Младший лейтенант подошел поближе, чтобы сделать замечание (мародерство недопустимо!), но увидел расплющенный труп унтер-офицера. Торчавшие сквозь штанины острые обломки костей, разорванный живот и облепивших тело зеленых мух.

Младшему лейтенанту, закончившему курсы всего месяц назад, стало дурно. Он не завтракал (кто же ест перед атакой!), однако наступление задерживалось. Час назад взводный с аппетитом перекусил тушенкой и даже выпил сто граммов.

Сейчас к горлу подступила тошнота, и он поспешно зашагал к самоходке, боясь, что его позорно вывернет наружу на глазах у подчиненных. Младшего лейтенанта догнал сержант, протянул часы на ремешке.

– Возьмите, нужная штука.

Заметив позеленевшее лицо взводного, сдержал усмешку и отстегнул с пояса флягу:

– Хлебните… хорошо помогает.

– Да я мало пью.

– И я не ведрами, – широко заулыбался помкомвзвода. – А по паре глотков перед боем надо. Настоящий ром, попробуйте.

После рома взводный почувствовал себя бодрее и с удовлетворением подумал, что во взводе его уважают. Часы подарили, хотя одни у него есть, ромом угостили от души.

Младший лейтенант не знал, что пока к нему приглядываются, а заработать авторитет в десанте непросто. Его подозвал Карелин и, внимательно оглядев, сказал:

– А вот спирт перед боем хлебать не обязательно. Реакция притупляется.

– Это не спирт, а ром, – очень серьезно пояснил девятнадцатилетний офицер. – Пара глотков перед боем не помешает.

Кроме полевой сумки на плече младшего лейтенанта висели легкий автомат «ППС» и две гранаты «РГ-42», удобные для наступательного боя, а на поясе кобура с пистолетом. Видимо, о новичке-взводном позаботились подчиненные. Они и рома дали хлебнуть.

– Запасные магазины имеются? – спросил Карелин.

– Так точно, товарищ комбат! – Младшего лейтенанта слегка качнуло. – В голенищах два полных рожка.

– Иди к взводу. Через пару минут двинем вперед. В первую очередь выбивайте гранатометчиков.

– Обязательно, – заверил младший лейтенант.

Бой завязался неожиданно. Сквозь клубы оседающего дыма и пыли по наступающему батальону Петра Клычко ударили сразу несколько пулеметов. Один бил из бронеколпака. Потом захлопали винтовочные выстрелы и залпом ударили минометы.

Батальон сумел продвинуться ползком во время артподготовки метров на сто пятьдесят. До траншеи оставалось метров четыреста. Самое прицельное расстояние. Роты залегли, пробежав еще сотню шагов. Но и лежавших бойцов непрерывно обстреливали пулеметы, сыпались мины.

На левом фланге под прикрытием первой и второй батарей самоходок атака разворачивалась вроде нормально. Так выкатили на прямую наводку батарею легких полковых пушек, слышались частые хлопки.

Четыре самоходки Карелина обходили траншею с тыла. Блеснула вспышка противотанковой «гадюки». По капониру ударили орудия Зацепина и нового комбата Морохи. Снаряды легли с недолетом, но уже следующие выстрелы накрыли капонир.

Десантный взвод, опережая машины, ворвался в траншею и теснил немцев автоматными очередями и гранатами. Мелькала фигура взводного с полевой сумкой и автоматом. Он излишне суетился, торопил людей и стрелял на бегу из своего «ППС».

Самоходки били по огневым точкам осколочнофугасными снарядами. Из бокового хода траншеи ударили два реактивных ружья. Расчеты поторопились, обе мины прошли мимо. Одна из них врезалась в бруствер, разметала его, вспыхнула трава.

– Разворачивай машину в их сторону, – приказал Хижняку Карелин.

Обученные гранатометчики представляли серьезную опасность. Но в боковой ход уже нырнул шустрый младший лейтенант, следом двое бойцов.

– Убьют парня! – воскликнул наводчик Федосеев.

– Если выкарабкается, долго жить будет, – сказал Карелин.

Помочь взводному и двум его бойцам экипаж не имел возможности – и немцы, и наши находились на одной линии огня.

Младший лейтенант загнал себя в ловушку. Он расстрелял в горячке все три магазина своего автомата. Когда выскочил на позицию гранатометчиков, вместо очереди сухо щелкнул боек.

Гранатометчиков было четверо. Рослые парни торопливо перезаряжали свои трубы, загоняя в ствол массивные реактивные мины. Двое были в масках-противогазах. Один из помощников потянулся к штурмовой винтовке «МП-43», прислоненной к стенке траншеи.

Если бы он дотянулся до нее, то наверняка уложил в упор очередями и взводного и двух бойцов, бежавших следом. Но младший лейтенант вдруг закричал тонким мальчишеским голосом:

– Руки вверх, гады!

Он никого не напугал, но все на секунду опешили. Взводный, не раздумывая, запустил свой автомат в немца, а следом выдернул из-за ремня и швырнул гранату.

Это была легкая «РГ-42», весившая всего четыреста граммов, но имевшая два важных преимущества. Легко выдергивалось кольцо, а время горения запала составляло три с половиной секунды.

Взрыв прозвучал коротко и трескуче. Взводный, отшатнувшийся за угол траншеи, снова выскочил, но уже с пистолетом в руке. Обойму своего «ТТ» он выпустил почти не целясь, но кого-то уложил наповал, а кого-то ранил.

Немецкий гранатометчик, не имея другого оружия под рукой, кроме своего «панцершрека», вскинул его на плечо, готовясь выстрелить. Не успел. Оттолкнув младшего лейтенанта, ровесника своего погибшего сына, сержант открыл огонь из «ППШ».

Пули прошивали насквозь тела людей в серо-зеленых френчах и массивных касках. Летели щепки из жердей, которыми была укреплена траншея. По настилу текла кровь, и пытался уползти смертельно раненный унтер-офицер.

– Везет тебе, Степан, – перезаряжая автомат, проговорил десантник, кивая взводному. – Молодец, не растерялся, приглушил их гранатой.

Младшего лейтенанта звали Виктор, но за последние месяцы во втором десантном взводе сменилось уже несколько командиров, и солдаты не успевали запоминать их имена.

Самоходка Карелина дважды выстрелила в бронеколпак, откуда длинными очередями бил скорострельный «МГ-42». Фугасный снаряд встряхнул бронированный колпак, оглушил расчет. Но пулемет после короткой паузы заработал снова, прижимая наступавших бойцов.

Такой же молодой взводный, только рослый и темноволосый, лежал в ста шагах от колпака, пробитый несколькими пулями. Рядом зажимал рану в боку боец. Бинта не хватило, и он заткнул ее пилоткой.

– Бронебойный! – срывая голос, кричал наводчик Федосеев.

– Не ори! Уже в стволе, – огрызнулся заряжающий Слобода.

Десантник, подползший к бронеколпаку, замахнулся, чтобы бросить гранату.

– Уходи, не мешай! – крикнул ему старший лейтенант Карелин.

Из смотрового бокового отверстия ударил короткими вспышками автомат. Десантник, раненный в лицо, выронил «лимонку». Взрыв подкинул тело, а болванка, выпущенная Федосеевым, пробила колпак, оставив оплавленное отверстие и разворотив на выходе другую стенку бронеколпака.

– Готов!

Из пробоин выбивался дым, задняя дверца осталась закрытой. Видимо, раскаленный снаряд не оставил внутри никого в живых. Лишь лопались в огне патроны, затем сдетонировало несколько гранат.

Батарея Захара Чурюмова погасила несколько пулеметных точек и расстреляла закопанный по башню танк «Т-4». Пехота вела бой в траншее. Немецкая рота, занимавшая здесь оборону, отошла. Но дальше траншеи бойцы первого батальона продвинуться не могли.

Пулеметные очереди не давали поднять голову, а затем по траншее ударили минометы. Самоходки помочь пехоте не могли, их обстреливали противотанковые пушки.

В траншее творилось невообразимое. Она была пристреляна заранее, мины падали с большой точностью. Прямые попадания разрывали тела бойцов, осколки летели отовсюду. Ротный, немало повоевавший капитан, дал команду отойти.