Снова любить - Бертрис Смолл

Они прошли в другое отделение, и девушки быстро ополоснули ее холодной водой, а затем последовали в комнату, где их положили рядом на скамейки и начали растирать ароматными маслами.

— А как вы используете красивых женщин в своем деле, господин? — спросила Кейлин. Банщицы захихикали.

— Это вилла Максима, Кейлин, — объяснил Иоанн, — самый элегантный публичный дом во всем Константинополе. Мы обслуживаем дам и господ, ищущих наиболее экзотические, возбуждающие виды развлечений.

— Что такое — публичный дом? — спросила она, досадуя, что обе девушки снова начали потешаться с явным самодовольством.

Иоанн поднял голову и удивленно взглянул на Кейлин, которая удобно расположилась рядом с ним, наслаждаясь массажем.

— Ты не знаешь, что такое публичный дом? — спросил он изумленно.

— Я не стала бы спрашивать, если бы знала, господин, — ответила Кейлин.

— Говоришь, ты из Кориниума, — начал он, но она прервала его:

— Ветвь семьи Друзасов обосновалась в Кориниуме во времена императора Клавдия, но я выросла не в городе. За всю свою жизнь я побывала там лишь три раза, последний раз — когда мне было всего шесть лет. Я единственная дочь порядочной семьи патрициев. Я не знаю, что такое публичный дом. Могу я не знать этого?

— О, дорогая! — воскликнул Иоанн. — Заканчивай массаж, а потом я объясню тебе, что ты должна знать. — Он пристально посмотрел на хихикающих банщиц, которые тотчас замолчали. Хозяин Иоанн редко сердился, но, когда это случалось, дело могло принять очень неприятный оборот.

Банщицы закончили работу и провели своих подопечных в теплую раздевалку, где Иоанн надел свежий далматик из небесно-голубого шелка. Новая белая шелковая туника с золотым поясом была приготовлена для Кейлин.

— Подойди, моя дорогая, — сказал он, взяв ее за руку. — Нас ждут сладкие пирожные и вино в моем уединенном саду; я расскажу тебе все, что надо знать.

Они вошли в прелестный небольшой сад, окруженный стеной, увитой плющом. В центре расположился маленький мраморный фонтан в форме раковины, из которого вода капала в бассейн. В саду росло полдюжины кустов дамасских роз, которые уже начали цвести, наполняя воздух роскошным ароматом.

— Подойди и сядь рядом со мной, — произнес Иоанн, устроившись на мраморной скамье. — О, вино охлаждено. Превосходно! — похвалил он рабыню, прислуживающую им. — Так вот, Кейлин, отвечаю на твой вопрос. Публичный дом — это место, где женщины продают свои тела для развлечения мужчин. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду?

Она кивнула, ее глаза расширились, и он заметил их превосходный фиалковый цвет.

— Я никогда не слышала о таких вещах, — ответила она. — Я знала, что мужчины спят с другими женщинами, помимо жен, но никогда не знала, что женщины берут плату за это.

— О, в этом нет ничего необычного, — сообщил он. — Так происходило во все времена с начала мира. Однако существуют различные варианты организации этого дела. Некоторые женщины продают себя на улицах. Их называют шлюхами или проститутками. Они сходятся со своими клиентами у стен и в аллеях. Они даже толком не видят мужчин, которым отдаются. Поэтому они, как правило, заболевают и часто умирают в раннем возрасте, что для них, возможно, благодеяние. Быть уличной женщиной нелегко. Они могут попасть в зависимость от какого-нибудь мужчины, который будет приводить им других мужчин, но при этом забирать себе большую часть их жалкого заработка. Да, это тяжелая жизнь.

Женщинам в публичных домах обычно лучше, хотя есть дома различного уровня. Некоторые обслуживают низшие сословия, и с женщинами там обращаются чуть лучше, чем с теми, кто занимается своим ремеслом на улицах города. Эти публичные дома существуют, потому что есть несчастные девушки, желающие попытать счастья у стенок, но, увы, не многим удается дожить до преклонного возраста.

— Тогда почему они делают это? — спросила Кейлин.

— Потому что у них нет выбора, — ответил он откровенно. — Однако вилла Максима не похожа на большинство публичных домов. Мы лелеем наших женщин и балуем их роскошью. Это не шлюхи для общего пользования, а куртизанки, хорошо обученные и умеющие дать мужчинам, которые покровительствуют им, самые изысканные наслаждения. У нас также есть красивые мужчины, которые пользуются большим спросом у некоторых богатых женщин города и двора. Среди наших клиентов есть мужчины, предпочитающие наслаждаться в компании других мужчин, а также женщины, которые охотнее выбирают женщин в качестве любовников. Мы удовлетворяем любые вкусы.

— Все это очень странно, — заметила Кейлин. Он кивнул:

— Да, думаю, для тебя это странно, учитывая твой образ жизни в Британии. Я знаю, тебе будет трудно, но ты приспособишься к новой жизни, если захочешь. Ты христианка?

Кейлин отрицательно покачала головой:

— Нет. А вы? Он засмеялся:

— Теперь это официальная религия империи. Как порядочный гражданин, я подчиняюсь императору во всем. Кейлин улыбнулась впервые за много месяцев:

— Какой вы обманщик, господин. Боюсь, я не верю вам. Иоанн пожал плечами:

— Мне приходится крутиться, чтобы избежать неприятностей. Внутри этой новой церкви идут распри по поводу того, какая вера истинная. Когда они договорятся между собой, тогда я, может быть, тоже обрету религию. А пока…

— Вы оказываете рискованные услуги церкви, — сказала она. — Я очень мало знаю о христианстве, господин. Однако думаю, что предпочитаю своих богов. Дану — мать и Лага — отца. Они олицетворяют землю и солнце. Еще есть Маха, Ипона, Сулис, Цернуннос, Дагда, Тарэнис и мой любимый Ноденс — бог леса. Моя мать особенно любила Ноденса. Мне говорили, что у христиан только один бог. Мне кажется, это обедненная религия, если в ней только один бог.

— Ты познакомишься с ней, поскольку тебе придется жить в Константинополе, — сказал Иоанн. — Я обращусь к священнику, который объяснит тебе все сложности религии. Среди наших клиентов есть несколько духовных лиц.

— Я должна стать куртизанкой, господин? — спросила Кейлин.

— Не так скоро, дорогая. Во-первых, тебе не хватает выучки, а во-вторых, я должен удостовериться, что ты не больна. Женщины, которые живут в этом доме, здоровы. Я не допускаю, чтобы они имели дело с нездоровыми мужчинами. Некоторые владельцы публичных домов скупятся, когда надо потратиться на здоровье женщин. Мой брат и я не скупимся. Всего за один солиди на рынке можно купить хорошего греческого врача. У нас есть один, который живет здесь и наблюдает за всеми, кто проживает на вилле Максима.

— Тогда пусть он посмотрит, здорова ли я, а вы научите меня ремеслу куртизанки.

— Со временем, — кивнул он. — Разве ты не хотела бы знать, что ожидает тебя, когда придется принимать различных любовников, дорогая?

Его слова озадачили Кейлин. В другое время и в другом месте сама мысль о подобных вещах ужаснула бы ее больше всего на свете, но здесь не Британия. Она так далеко от дома, что даже не могла представить это расстояние. Ее муж, очевидно, поверил в ее смерть. Может быть, он уже завел другую жену. Вульф… На мгновение она представила его мужественное, красивое лицо, и на глаза ее навернулись слезы. Она быстро справилась с ними. Сначала будет нелегко пускать другого мужчину к себе, но со временем, решила она, можно привыкнуть.

— Какое будущее ждет меня, когда молодость пройдет? — спросила она Иоанна.

На лице его мелькнуло удивление, затем он сказал восхищенно:

— Дорогая, с твоей стороны очень мудро подумать о будущем. Многие не думают. Они полагают, что останутся молодыми и желанными всегда. Конечно, это не так. Ладно, я скажу, какое будущее ждет тебя, если доверишься мне. Хорошо усвой уроки, Кейлин, и, обещаю, ты привлечешь самых лучших любовников Константинополя в свою постель.

Научись большему, чем только искусству страсти, дорогая. Многие не понимают, что поистине очаровательная женщина должна быть не просто привлекательной самкой, но и умной, образованной собеседницей. Любовники будут осыпать такую женщину дорогими подарками, золотом, драгоценными камнями и другими ценностями. В конце концов ты сможешь купить себе свободу.

В начале года мы назначаем цену каждой женщине в доме. Если в течение этого года она захочет выкупить свою свободу, проблем с ценой не возникает, она уже установлена. Сегодня я купил тебя за четыре фоллеса, но сейчас цена тебе значительно выше, ведь твоя красота очевидна. Ты стоишь по меньшей мере десять солиди.

— Сколько это будет фоллесов? — спросила Кейлин.

— Сто восемьдесят медных фоллесов за каждый золотой солиди. Восемнадцать сотен медных фоллесов равны десяти золотым солиди, дорогая, — усмехнулся он. — Я чуть не вернул тебя назад этому глупому торговцу рабами, который отдал тебя так дешево. Но не смог. Он начнет выть и кричать, что его обманули, хотя я предупредил его. Все они одинаковы, эти люди. — Он встал. — Пойдем и покажем моему брату Фоке, что я еще не разучился находить драгоценные камни в дорожной пыли. Изис, — обратился он к рабыне, — ты будешь сопровождать нас. — Затем он повернулся к Кейлин: