Варвара начинает и побеждает (СИ) - Кальк Салма

До начала смутного времени Аделаида видела юную графиню Ливарио всего раз. Та была девица девицей – стреляла глазами в королевских рыцарей, носила красивые платья и башмаки из мягкой кожи, не брала в руки ничего, тяжелее платочка, и по слухам – крепко била служанок за провинности. Теперь же она не била никого, говорила разумно, не по возрасту, и… вообще странно говорила. Где только набралась всех этих премудростей, о том, как детей воспитывать, да вообще как жить?

Нынче утром Аделаида проснулась рано, до трубы, будившей всех обитателей крепости. Смогла подойти к окну и распахнуть его, и порадовалась, что может это сделать – просто открыть окно и увидеть рассветное солнце и синее небо. А потом уже и труба запела, а через некоторое время она с изумлением увидела своего второго сына, взъерошенного, но счастливого, выкатившегося из башни, в которой, как она знала, не жил никто, кроме здешних девиц, давших клятву стражей. В том числе – и Барбара Ливарио.

Девица, уж конечно. Если Аделаида что-то понимает в жизни – эти двое спелись ближе некуда и своего не упускают. Жаль, что нельзя обвенчать их прямо сейчас.

А когда сын пришёл пожелать ей доброго дня, уже умытый и приличный во всех отношениях, она не удержалась и спросила:

- Я надеюсь, поутру вы вышли от невесты, а не от какой-нибудь из её подруг, сын мой?

Сын рассмеялся – да так заразительно, как умел только он. Отец Аделаиды умел так же.

- Матушка, Барбара – мой маяк в нынешней тьме. И моя путеводная звезда. Зачем мне её подруги?

Вот так. Маяк во тьме.

Сама она понимала, что жизнь могла оказаться совсем другой. У неё не было личного опыта, но – она умела внимательно наблюдать. И видела, что союз с мужчиной бывает не только по договору и из чувства долга. Но с другой стороны, случается и хуже, ей выпала совсем не плохая судьба.

Но… взгляды мага-некроманта по имени Джузеппе вызывали в ней что-то… чего она не знала отродясь. Какие-то совсем незнакомые мысли и ощущения. Будто она снова юна, и острее чувствует запахи, и лучше слышит звуки, и стоит только ему появиться со своей изнанки мира – и как-то она уже знает, что это он, хоть ещё и не произнёс ни слова.

Безродный и не имеющий за душой ничего… кроме своего небывалого могущества. Правая рука мастера, из тех, кто с Кракеном с самого начала. Тот, кто спас ей жизнь. Тот, кто расцветил эту жизнь небывалыми доселе красками.

Аделаида никогда ранее никого не любила – так, как пишут в романах. И у неё даже и мысли не возникало изменять мужу, когда тот был не рядом. А это что?

Но… они так славно молчат вместе, или разговаривают, хоть о чём, и она каждый раз убеждается – он не просто сильный маг, но ещё и образованный человек. Сам говорит – мастер заставил, и смеётся. И ещё – с ним хорошо ходить ночью по этому вот двору, когда спят даже кошки, и никто их не видит. И слушать, как он рассказывает о становлении Ордена – потому что видел своими глазами… О, ей тоже есть, о чем рассказать, и ни один мужчина её так внимательно не слушал, никогда. Или… ей кажется?

Звук лёгких шагов, и во двор входит графиня Ливарио. Взъерошенная и в чёрном. Вежливо поклонилась Аделаиде, хотела бежать мимо дальше…

- Графиня, присядьте, - Аделаида показала на лавку рядом.

- Благодарю вас, - поклонилась та, и села.

- Это мне следует поблагодарить вас – за то, что вы делаете для моих детей.

- Они мне тоже уже не чужие, - улыбнулась девица.

- Кстати, о том, что не чужие. Я верно поняла, что мой сын поутру выбрался из этой вот башни от вас, а не от какой-нибудь вашей соседки?

- А это имеет какое-то значение? – нахмурилась она.

- Вы удивитесь, наверное, но – да, имеет. Вам нужны сплетни и слухи? Чтобы вам после припомнили, а то и вашим детям, где вы жили до замужества и что делали? Как вы вообще оказались здесь?

Она вздохнула.

- Мне помог Руджеро. Мы встретились… не зная, кто мы. А потом оказалось, что – те самые, кто нужен.

Те самые, кто нужен. Хорошие слова. Не хуже маяка во тьме.

- Мне сказали, что вы спасли от смерти моего старшего сына. И я благодарна вам за это, - твёрдо сказала она, подумала и продолжила. - Будьте осторожнее, что ли, - хотя сначала хотела сказать совсем не то. – Для кого существует невидимость?

- Спасибо за поддержку, ваше величество, - Барбара поклонилась совершенно искренне. – Если позволите – тоже скажу вам кое-что.

- Говорите, - Аделаида изумилась.

- Берите его, держите и не отпускайте. Он же замечательный, - и улыбается. – Если постоишь с человеком в тенях за чьей-нибудь спиной, потом с ним можно хоть куда. Я сама с ним никуда не собираюсь, но передать ощущение могу.

- Но… - нет, Аделаида не понимала.

Откуда она знает?

- Случайность, - пожала плечами Барбара. – С вашего дозволения, я пойду. Прислать вам кого-нибудь?

О нет, не нужно. Она ещё посидит и ещё подумает. Вдруг надумает что-нибудь хорошее?

Поздним вечером, когда и кошки уснули, воздух в маленькой комнатке зашелестел, возвещая о появлении Джузеппе.

- Моя королева, - выдохнул он едва слышно.

- Хорошо, что ты пришёл, - сказала она так же тихо.

И как теперь? Она никогда не делала шагов навстречу мужчине, она не знала, как это. Её единственный мужчина всегда всё делал сам. Но – он был её мужем и королём, а сделает ли шаг ей навстречу тот, чьё сердце бьётся сейчас так близко?

Или… уже сделал, когда пришёл в её первую ночь здесь? И теперь – дело за ней?

- Не уходи, - вот и всё, что она смогла придумать.

И сама взяла его за руку, переплела свои пальцы – с его. Само вышло.

- Вы уверены, моя королева?

- Да.

Он обнял её, просто обнял, а потом она вдруг оказалась у него на коленях на кровати.

- Прекрасная Аделаида. Свет и тепло, поселившиеся в моём сердце.

Она думала, что зная одного мужчину, знает всех. Ничего подобного! Никогда Руджеро не целовал её так сладко, никогда не говорил таких слов, никогда касания его так не отзывались в ней.

Спасибо господу за то, что дозволил узнать и такую жизнь. И Джузеппе тоже спасибо – просто за то, что он есть.

29. Вперёд и только вперёд

Только мы успели притереться к случившимся переменам, как в нашем тесном мирке возник прекрасный и доблестный король Годфруа.

Я не слышала их разговора с Лео, но увидела самого Лео после того разговора – очень озадаченного.

- Кажется, прекраснейшая, мне придётся снова оставить тебя, матушку, брата и сестёр, а также крепость и этот прекрасный город.

- Что случилось? – точнее, что эти добрые люди там ещё вытворили?

- Ох, сейчас расскажу.

Мы снова сидели во дворике, была ночь, затихала крепость, и город вокруг тоже спал. Лео обнял меня и принялся рассказывать.

Оказывается, король с войском не засиживались у ворот главного города Звёздных Дождей, и когда их отказались впустить в тот город, то Годфруа оставил значительную часть своих сил под запертыми воротами, а сам прошёлся по окрестностям – вроде как вот он, я, смотрите. Продолжил знакомство с народом и страной. А спустя пару с хвостиком недель вернулся, и ещё раз потребовал впустить его в город и подтвердить клятву, данную покойному королю Руджеро. Дожди почесали затылок и ответили, что в город пока пускать поостерегутся, потому что его совсем не знают, но готовы выйти и побеседовать. И вот сегодня ворота отворились, и из них вышел Аль-Ахалиль, эмир Дождей, собственной бородатой персоной. Приветствовал Годфруа с уважением, и сказал, что желает удостовериться – достоин ли новый король называться ещё и королём его народа? Ибо отец почтенного Годфруа оказался достоин – потому что победил того самого Аль-Ахалиля. Годфруа тут же согласился – потому что победить, как он сказал, дело нехитрое, хоть магией, хоть оружием, хоть и тем, и другим вместе. Только ушлый Дождь посмеялся и ответил – не станет он воевать с тем, кому, может быть, потом придётся поклониться. А вот в шахматы сыграет. Или в загадки. Ибо почтенный Руджеро, хоть и был прозван Сильным, сумел показать себя ещё и хитрым, и разумным, и догадливым. Годфруа несколько опешил, но раз уже согласился, то пойти на попятный не выйдет. И вот они уже три дня загадывают друг другу загадки, и в этом-то благом деле королю понадобилась братская помощь!