Феноменальный П. Т. Гелиодор - Гвидо Згардоли

ли они её обратно в Филадельфию? А может, они собираются отправить её в приют для сирот – ведь её родители умерли. Подобные заведения имелись везде, в том числе и в Коннектикуте. Один из ближайших приютов находился недалеко от Бриджпорта и носил совершенно безобидное название: пансионат для девочек «Весёлый львиный зев». Только вот «львиный зев» скорее означал «львиную пасть», чем название цветка.

П. Т. никогда не спрашивал, что произошло с семьёй Алисы, почему её жизнь перевернулась с ног на голову, почему она покинула Филадельфию. Она не рассказывала, а он не расспрашивал – это никак не мешало их дружбе и чувствам.

Алиса оказалась на удивление хорошим плотником. Она не чуралась тяжёлой работы, не боялась запачкать руки, одежду и даже свои изящные сапожки персикового цвета. Она забивала гвозди, носила, пилила и прилаживала доски наравне со всеми. Как-то она порезалась, а на следующий день её чуть не раздавило досками, упавшими с телеги. Не моргнув глазом, она встала и отряхнула юбку – скорее чтобы прийти в себя, чем из-за того, что испачкалась. И улыбнулась тем, кто бросился ей на помощь.

П. Т. гордился Алисой, а ещё лелеял мечту, что когда-нибудь её пригласят танцевать в театр на Бродвее или в Бауэри.

Однажды, когда друзья возвращались с Никель-Айленда, они повстречали тощего голодного пса. Алиса бросила ему несколько сухарей, оставшихся после перекуса на стройке.

– Мизинец, у тебя что, нет хозяина? – спросил у пса П. Т.

– Почему это ты назвал меня Мизинцем? – удивился пёс.

Алиса тоже услышала вопрос пса – от изумления она открыла рот и вытаращила глаза.

– Вот видишь, некоторые из них разговаривают, – подмигнул ей П. Т.

– Я назвал тебя Мизинцем, потому что ты розового цвета, как мизинчик, – продолжил он, показывая псу свой мизинец. – Или как небо на восходе солнца. Или как вот её сапожки.

– Мои сапожки не розовые, а персиковые, – заметила Алиса.

Пёс сгрыз последний сухарь и задумался.

– Я не против, чтобы меня звали Мизинцем. Всё лучше, чем Скелет – моя старая кличка. Моего хозяина сбило повозкой.

– Бедняжка, – сочувственно сказала Алиса.

– Он был тем ещё негодяем. Бил меня, держал на цепи и морил голодом. Я бы его растерзал!

П. Т. хихикнул.

– Ничего смешного, – упрекнула его Алиса.

– Да ладно, Мизинчик же смеётся!

Алиса посмотрела на пса. Он чем-то напоминал бульдога: крепкий, с мощной шеей, маленькими впалыми чёрными глазками и широким ртом, уголки которого словно поднимались в улыбке.

– Куда направляетесь? – спросил Мизинец.

– Домой, – ответила Алиса.

– А дома у вас есть ещё сухари?

В этот раз улыбнулась Пушинка. Она не могла поверить в происходящее. Никогда прежде она не разговаривала с собакой. Она вообще не разговаривала с животными. Но с тех пор, как она познакомилась с феноменальным П. Т. Гелиодором, с ней происходило много удивительного.

– Кажется, да! Ты с нами? – спросила она.

– Вроде у меня нет особых дел… – задумчиво проговорил пёс. – Что ж, пошли!

* * *

Так Мизинец обосновался в усадьбе Генриетты и Уолдо Петтигуфер (которых меньше всего сейчас заботили приблудные псы) и стал сторожить Алису.

– С тех пор как Мизинчик поселился с тобой, мне спокойнее, – признался ей П. Т.

– Да что со мной может случиться?

– Мало ли что. Мизинчик своё дело знает. И у него острые зубы!

– Он спит в моей комнате. И ходит за мной по пятам.

Мизинец присматривал за Пушинкой по просьбе П. Т. Пёс охотно выполнял поручение, обретя взамен кормёжку и крышу над головой.

Мизинец многое в жизни повидал и смешил Алису рассказами о своих приключениях.

В детстве он жил в индейской деревне у реки Пистапауг. Его хозяина, вождя племени, звали Ваннваукон. Пёс рассказывал, что вождь брал его в невероятные сражения против солдат американской армии. Потом Мизинца подобрал американец, лейтенант кавалерии по имени Элвуд Най. Вместе с ним пёс жил в большом и тёплом доме. Когда лейтенанту приходилось участвовать в боях, Мизинец бежал рядом с его лошадью не отставая. Пса ценили, уважали и прозвали Скелетом.

– Почему Скелетом? – спросила Алиса.

Мизинец улыбнулся.

– Как-то раз я рылся в саду и обнаружил прекрасную кость. Не знаю, откуда она взялась, я её там не закапывал. Кость была больше меня в два с половиной раза. Я стал таскать её в зубах, а лейтенант увидел, отобрал её и отнёс полковому врачу. К счастью, оказалось, что кость не человеческая. А чья она – врач не смог определить. Он сказал, что животное, которому принадлежала кость, могло достигать тридцати футов! Все смеялись над ним и считали сумасшедшим. Где это видано – животное ростом в целых тридцать футов? Я показал лейтенанту, где откопал кость, и мы обнаружили там целый скелет. Теперь его выставили в музее, и люди платят деньги, чтобы на него посмотреть!

Позже лейтенанта перевели на Запад, а Скелета он оставил владельцу лавки в Покипси. Предполагалось, что пёс будет охранять лавку, но когда хозяин застукал его поедающим длиннющую связку свиных колбасок, то гнал пса до самой Минневаски. Там Мизинец прибился к часовщику Юргену Юргенсену, родом из Дании. Юрген взял пса для своего сына, избалованного толстяка, который ради забавы привязывал к хвосту Скелета пустые консервные банки. Иногда он гонял пса с коробкой на голове, и Клодовео (так младший Юргенсен прозвал Скелета),