Тайный вампир - Лиза Смит

Джеймс, не прекращая работы, посмотрел на нее.

Держись, малышка, мы почти закончили, беззвучно ответил он.

Ты научишь меня охотиться?

Джеймс лишь кивнул в ответ. Волосы падали ему на лоб, он выглядел уставшим. Поппи вдруг показалось, что она видит его впервые, — ведь теперь она устремлялась к нему по-новому, все ее чувства обострились. У него не просто шелковистые каштановые волосы, завораживающие серые глаза и мускулистое тело. Он пах чистым зимним дождем, она слышала, как бьется его сердце и как ширится серебристая аура его мощи и силы. Она ощущала, как текут его мысли, по-звериному чуткие, но в то же время нежные и немного печальные.

Теперь мы партнеры на охоте, радостно обратилась к нему Поппи, и Джеймс улыбнулся в ответ. Но он был грустен, и Поппи чувствовала, что он чем-то обеспокоен и старается от нее это скрыть.

Поппи не могла больше думать. Она уже не чувствовала голода, у нее возникло странное ощущение… будто ей не хватает воздуха.

Джеймс и Фил стряхивали брезент и раскатывали рулоны газонной травы. Забавно, раньше она об этом не думала. Ведь она лежала в могиле, ей полагается быть напуганной или содрогаться от отвращения. Но она даже не помнила, что с ней происходило после того, как она уснула в своей спальне, и до того, как Джеймс ее разбудил.

Она все забыла. Все, кроме сна…

— Отлично, — сказал Джеймс, складывая инструменты. — Теперь пора уходить. Как ты себя чувствуешь?

— М-м-м… Немного странно. Не могу глубоко вдохнуть.

— Я тоже, — ответил Фил, тяжело дыша и вытирая лоб. — Никогда не думал, что копка могил такая тяжелая работа.

Джеймс бросил на Поппи пристальный взгляд.

— Как ты думаешь, ты потерпишь с этим, пока мы не приедем ко мне?

— Ну… надеюсь. — Поппи не понимала, что он имеет в виду. С чем она должна потерпеть? И почему он думает, что у него ей станет легче дышать?

— В доме есть пара вполне безопасных доноров, — сказал Джеймс. — Я не хочу, чтобы ты выходила на улицу. Лучше будет, если ты сделаешь это у меня.

На этот раз Поппи поняла, о чем он говорит.

Джеймс хотел, чтобы она спряталась на заднем сиденье машины, но она отказалась. Ей хотелось сидеть впереди, чтобы чувствовать дуновение свежего ночного ветра.

— Хорошо, — в конце концов сдался Джеймс. — Закрой хотя бы лицо рукой. Я поеду задворками. Тебя не должны видеть.

На улицах было пустынно. Приятный ветер обдувал щеки, веял прохладой, но не облегчал ей дыхания. Как Поппи ни старалась, она не могла сделать вдох.

«У меня кислородное голодание», — думала она. Сердце бешено стучало, губы и язык стали сухими, но воздуха все равно не хватало.

«Что со мной?»

Вдруг ее сковала невыносимая боль. Ужасные мышечные судороги, похожие на спазмы, такие, которые бывали у нее, когда она занималась в школе легкой атлетикой.

С трудом преодолевая боль, Поппи вспомнила слова учителя физкультуры: «Спазмы бывают, когда мышцы не получают достаточно кислорода. Судорога — это знак того, что мышцы умирают от голода». Но это же больно! Очень больно. Она не могла даже позвать на помощь Джеймса. Сил хватало только на то, чтобы, уцепившись за дверь машины, судорожно вдыхать воздух. Она с шумом втягивала его в себя, но это не помогало.

Спазмы сковали все ее тело. Поппи была так слаба, что в глазах у нее потемнело. Она чувствовала, что умирает. Случилось что-то страшное, неправильное. Казалось, она тонет и отчаянно пытается вынырнуть на поверхность, чтобы глотнуть немного воздуха… но воздуха нет.

И вдруг она увидела путь к спасению. Увидела или, точнее, почуяла. Машина остановилась на красный свет. Поппи по пояс высунулась из салона и вдруг поняла, что впереди забрезжила жизнь.

Жизнь. Больше всего на свете ей хотелось жить. Поппи не размышляла, она действовала, и действовала молниеносно: резким движением она распахнула дверь и выскочила из машины. Вслед ей послышался страшный крик Фила, слившийся с криком Джеймса. Она не обратила на них никакого внимания. В этот миг для нее не существовало ничего, кроме одного — желания жить.

Она вцепилась в мужчину, идущего по тротуару, подобно тонущему, вцепившемуся в спасателя. Он был высок и для смертного довольно силен. Щеки его заросли щетиной, а кожа казалась даже грязной, но все это не имело никакого значения: стоит ли обращать внимание на упаковку, если внутри пульсирует эта божественная красная жидкость!

На этот раз Поппи не промахнулась. Ее острые зубы мгновенно вонзились в горло мужчины. Он попытался сопротивляться, но быстро обмяк.

Как только Поппи начала пить, ее горло оросила приятная сладковатая прохлада. В ней проснулся звериный голод. Влага на губах казалась дикой, первобытной, каждый глоток возвращал ее к жизни.

Поппи пила и не могла оторваться. Она чувствовала, как уходит боль и на смену ей приходит удивительное ощущение легкости. Оторвавшись на мгновение от своей жертвы и сделав вдох, она поняла, что ее легкие наполняет восхитительный свежий воздух. Она хотела продолжить, но Джеймс оторвал ее от этой удивительной трапезы. Он громко воззвал к ней — и мысленно, и голосом. Его слова звучали спокойно, но требовательно:

— Поппи, прости меня. Это я виноват. Я не должен был заставлять тебя ждать так долго. Но теперь хватит. Остановись.

Поппи увидела, что Филипп, ее брат Филипп, в ужасе смотрит на нее. Джеймс сказал, что она может остановиться, но она не собирается останавливаться. Не хочет останавливаться. Мужчина больше не сопротивляется. Похоже, он без сознания.

Поппи снова склонилась к жертве. Джеймс грубо ее оттолкнул. Он казался бесстрастным, но его голос был резким:

— Слушай, теперь тебе придется выбирать. Ты действительно хочешь убить этого человека?

Эти слова глубоко поразили ее. Убить… Кровь несет с собой могущество, жизнь и силу. Если она выпьет кровь этого человека, как сок спелого апельсина, она получит силу, которая кроется в самой глубине его существа. Кто знает, какая энергия тогда в ней проснется?

Но… он человек, а не апельсин. Такой же человек, каким была она сама.

Медленно, отрешенно она заставила себя отойти от жертвы. Джеймс с облегчением вздохнул и осел на тротуар, словно силы покинули его. Фил прислонился к стене дома. Он был потрясен, Поппи это чувствовала. Она даже различала слова, которые он произносил про себя, — слова «отвратительно» и «аморально». В его мозгу промелькнула фраза: «Стоило ли спасать ей жизнь, если она потеряла душу?»

Джеймс обернулся, чтобы взглянуть на него, и Поппи увидела яростный серебряный огонь в его глазах.

— Ты ничего не понимаешь, тебе за нее стыдно, да? — разъяренно спросил он. — Ты не понимаешь, что она могла напасть на тебя, но не сделала этого, несмотря на то что почти умирала. Ты не знаешь, что такое кислородное голодание. Это совсем не похоже на жажду — ты задыхаешься, клетки твоего организма умирают от недостатка воздуха, потому что кровь не способна переносить кислород. На свете нет ничего хуже этой боли, но она не напала на тебя, чтобы ее унять.