Обратная сторона. Том 1 - Виталий Вавикин

Данинджер завернул на подъездную дорожку к дому доктора Дэя. Двигатель в очередной раз громыхнул. Данинджер выключил зажигание, вышел из машины. Дом, озаренный осенним солнцем, выглядел пустым, и Данинджер подумал, что Макговерн мог уйти, вернуться на фабрику. Затем в памяти всплыли лица пикетчиков, испуг Макговерна, когда их остановили при выезде с фабрики. Маловероятно, что он бы решился встретиться с ними в одиночку.

Данинджер открыл входную дверь и вошел в дом. Осознание того, что в одной из комнат лежит остывающее тело доктора Дэя, не вселяло в него страх – лишь заставляло неосознанно соблюдать тишину, отдавая последнюю дань усопшему. Окажись он здесь ночью, то, возможно, некая необъяснимая дрожь, сродни детским страхам перед темнотой, поселилась бы где-нибудь в сознании, но сейчас был теплый осенний день. Данинджер заглянул на кухню, заранее зная, что никого там не увидит. Макговерн оставался в комнате, где умер доктор Дэй. Сидел на стуле возле кровати и смотрел куда-то в пустоту.

– Доктор… – Данинджер кашлянул, решив не упоминать слово «доктор». – Тони?

Он перешагнул через порог. Макговерн не обратил на него внимания. Сейчас он был похож на тело доктора, лежащее на кровати рядом. Подобное сходство заставило Данинджера поежиться.

– Нам нужно уезжать, Тони, – он подошел чуть ближе.

И снова Макговерн не заметил его. Его стеклянные глаза, казалось, видят совершенно другой мир, нежели тот, который окружал его здесь.

– Тони, – Данинджер протянул руку, собираясь тронуть его за плечо, но не осмелился, решив, что это может напугать Макговерна. – Эй, – он присел на корточки, пытаясь занять такое положение, чтобы их взгляды встретились. Привыкшие к темноте глаза начали различать незамеченные прежде подробности: пыль на тумбочке у кровати, грязный след на ковре, сколотый лак на стуле, белые, сухие губы Макговерна. Последнее притянуло к себе взгляд Данинджера сильнее, чем все остальное. Даже мертвец на расстоянии вытянутой руки потерял значение.

– Я убил его, – шептали эти губы, не рождая слов. – Я убил его. Я убил его.

– У тебя не было выбора, – сказал Данинджер, надеясь, что слова дойдут до сознания Макговерна. – Ты слышишь? – он снова посмотрел ему в глаза, вернулся к губам и снова в глаза. – Нам нужно возвращаться на фабрику. Нужно обследовать голубя, которого я поймал. Ты помнишь?

– Голубя? – спросили губы, по-прежнему не рождая звуков.

«Это уже прогресс», – решил Данинджер. Ему удалось привлечь к себе внимание Макговерна, который теперь не испугается, если прикоснуться к его плечу. Скорее всего, это даже вернет его в реальность.

– Миссис Дэй жива, – сказал Данинджер. – С ней все будет хорошо. Мы спасли ее, – он протянул руку и несильно сжал плечо Макговерна. – Ты слышишь меня?

– Я убил его, – снова повторили губы, пытаясь вернуть хозяина в прежний ступор.

– Ты сделал то, что должен был сделать, – Данинджер почувствовал, что лоб снова покрылся крупными каплями пота, но сейчас это не удивило его. В комнате было душно и господствовал букет резких неприятных запахов. – Даяне нужна твоя помощь, – сказал Данинджер. – Ты должен помочь ей изучить голубя.

– Я убил его.

– Она ждет тебя.

– Я убил его, – Макговерн начал однотонно раскачиваться.

– Да очнись ты! – потерял терпение Данинджер. Сжимавшей плечо Макговерна рукой он попытался тряхнуть его. Раскачивания не прекратились. – Черт! – Данинджер поднял правую руку и ударил Макговерна по щеке раскрытой ладонью.

Удар получился не столько пощечиной, сколько увесистой оплеухой. Хлопок разнесся по дому. Брызнувшая из указательного пальца кровь осталась на щеке Макговерна. Неподвижные веки дрогнули, опустившись на стеклянные глаза. Макговерн тряхнул головой и удивленно огляделся по сторонам. Поднял руку и потрогал вспыхнувшую краской щеку. На пальцах остались следы крови.

– Что это? – глуповато спросил Макговерн. Снова потрогал щеку. – Это не моя, – он показал Данинджеру окровавленные пальцы. Повернулся и посмотрел на тело доктора Дэя. – Его жена…

– С ней все в порядке, – заверил его Данинджер. Он поднялся на ноги и вышел из комнаты. – Пойдем. Нужно ехать обратно на фабрику.

– А как быть с ним? – Макговерн неуверенно посмотрел на тело доктора Дэя.

– Даяна обо всем позаботится, – Данинджер почувствовал раздражение. – У нас еще много дел, – он закурил, желая хоть как-то отвлечься. Руки дрожали. Макговерн увидел окровавленные бинты на указательном пальце и предложил сделать перевязку. – После, – отмахнулся Данинджер. Он вспомнил пикетчиков у фабрики и с надеждой подумал, что они еще не будут знать о том, что случилось здесь, когда ему придется проезжать мимо них. – Надо торопиться, – Данинджер вышел из комнаты, обернулся, боясь, что, оставшись один, Макговерн снова впадет в ступор. – Ты идешь или нет?

Макговерн встретился с ним взглядом, снова посмотрел на тело доктора Дэя и кивнул. Они вышли на улицу. «Никого. Значит, Даяна еще не рассказала о смерти Дэя», – подумал Данинджер и посмотрел на часы. Оговоренный с Даяной срок на то, чтобы вернуть Макговерна на фабрику, закончился.

– Надо торопиться, – повторил Данинджер, садясь в машину.

Как-то раз – кажется, в начале карьеры – ему досталось дело, в котором разгневанный муж забил до смерти насильника своей жены. Муж был профессиональным боксером, и Данинджер сказал ему, что оптимальным будет договориться с прокурором, получив десять лет с правом досрочного освобождения после семи, чем начать процесс и получить в итоге двадцать. Муж отказался. Он так и не понял, почему должен понести наказание за то, что избавил этот мир от очередного урода. Дело было проиграно, и его приговорили к двадцати пяти годам. Присяжные слушали показания свидетелей и качали головой, не понимая, почему должны жалеть подсудимого. Он убийца, который лишил жизни больного человека. Особенно убедительным для них оказалось заключение судебной экспертизы, что во время изнасилования его жена не получила никаких побоев. Обвинитель даже спросил ее, почему она не сопротивлялась.

– А вы бы сопротивлялись, понимая, чем все это закончится? – спросила она, и это еще больше убедило присяжных в виновности ее мужа.

Кто-то из газетчиков предположил: «А было ли изнасилование на самом деле?» В общем, закон – странная штука. Один неверный шаг – и роли меняются с точностью до противоположности.

Данинджер вспомнил Дэйвида Маккоуна. Сейчас он почему-то начал напоминать ему того боксера, чью жену изнасиловали. Только вместо кулаков были друзья и соседи, а вместо изнасилованной жены – родной город. Сейчас он прав и закон на его стороне. Но стоит сделать один неверный шаг, и все встанет с ног на голову. Никто уже не поможет ему. Он будет виновен. Вот только Данинджеру меньше всего хотелось получать одну из главных ролей в предстоящей трагедии. Он адвокат, а не осужденный, и уж тем более не жертва.