Я, ангел - Константин Аврилов

– Врешь, – повторила Тина, выхватила из рук проходящего официанта поднос с бокалами и швырнула в лицо Борисычу. Зал потонул в звоне хрустальных осколков и воплях раненого.

Истошно голосила Виктория Владимировна, визжали женщины, оркестр затормозил по струнам, поднос выплясывал на полу. Не разбирая дороги, Тина бежала по лестнице. Ни в чем не повинный ангел поспешал рядом. Выскочив на порог, она заорала, чтобы подали машину, когда напуганный парковщик приоткрыл дверцу, выкинула его за шкирку.

Под визг покрышек серебристая пуля вылетела на магистраль.

Тиль с Мусиком держались под боком. И хоть ангел мог думать только о спасении овечки, крохотная слезинка стояла перед ним. Весь разговор с Борисычем он лихорадочно пытался мешать: зажимал ей уши, встал между ними, кричал, махал руками и даже пробовал толкнуть мужчину. Все было без толку. Овечка неизбежно двигалась по худшему варианту. А других уже не осталось. Из каждого экранчика чернела пустота.

Машина летела в южном направлении. Вдруг Тина отстегнула ремень, накинутый по привычке, сняла руки с руля, ногу с тормоза, скинула туфли и уселась в водительском кресле по-турецки, врубив на полную мощность динамики, надрывавшиеся рок-н-ролльным эфиром.

Надежда есть, пока ночное шоссе пустынно. На первом светофоре или повороте таран неизбежен. Тиль лихорадочно оглянулся, ища хоть какой-то шанс. Но его не было. И тогда решился. Запрыгнув в салон, разглядел прямую кишку и сжал ее, что было сил.

Скрючившись от боли, Тина нехорошо выругалась. Но спазм не отпускал.

Впереди вспыхнул красный светофор.

Ангел давил так сильно, как только мог.

– Не помирать же в говне! – прорычала Тина, схватилась за баранку и нажала педаль тормоза. Машина поперек полос нырнула к тротуару.

Тиль держал кишку с дерьмом и не верил, что у него получилось. Так просто. Даже рук не запачкал. Заглянув в варианты, к неописуемой радости, увидел: черный финал исчез, продолжение следует. Кажется, только что спас овечку. С гордым видом победителя он глянул на перышко, но оказалось, что накапала уйма штрафных. И не один не списали. Как будто сидел сложа руки. Ангел разозлился и дал слово больше не обращать внимания на всякие перья. И так забот хватает.

Влетев на середину тротуара, не вынув ключ из зажигания, Тина проскочила в ночной клуб, на ходу сунув купюру охраннику, и пронеслась в дамскую комнату.

Очень не хотелось оказаться там, где из овечек истекают нечистоты, но делать нечего. Попав в женский туалет, ангел постарался не смотреть по сторонам, прижался к дверце кабинки, где мучилась Тина. Но, закрыв веки, видел все в подробностях. Это было неприятно, но куда лучше, чем стоять перед Милосердным трибуналом, держа ответ за погубленную.

Из кабинки Тина вышла, слегка пошатываясь, сунула руки под ледяную струйку и принялась тщательно оттирать невидимую грязь. Рядом чья-то девочка разложила на помадном зеркальце снежную полоску и нежно вдохнула. Задержала дыхание, зажав нос и запрокинув голову, а потом улыбнулась размазанному отражению.

– Подруга, одолжи чуток, – попросила Тина.

– Опоздала, подруга.

Возник хрустящий аргумент в пятьсот евро.

– Этого хватит?

Крашеная малышка не устояла соблазну, цапнула купюру и положила в ладонь мятую карамельку:

– Извини, подруга, только чуть осталось.

Тина была согласна. Привычная гряда вспахала золотую карточку, фантик удобно скрутился соломинкой, порция вошла в ноздри. По жилам запрыгали веселые огоньки, искры фиолетовых молний ударили в мозг, овечка протяжно застонала и ушла рассматривать внутреннее «я» сквозь треснутую лизну дрянного кокса.

Ангелу это обошлось в мелочь, не больше сотни штрафных. Главное, беда обошла стороной. На всякий случай Тиль заглянул в варианты: опять чернело. Да что же это! Неужели ей мало? В последней надежде ангел схватился за кишку, но принятая доза загасила старания. Веселый дым клубился пожаром, овечке было хорошо, овечке было море по колено. А езда без рук – за милое развлечение.

Выскочив на улицу, где тосковал Мусик, Тиль принялся искать подмогу.

Последний шанс приближался по ночному проспекту.

М. Костюкова была женщиной не крупной, но пробивной. Вот и смогла устроиться на такое местечко, что в родном дворе города Владимира нехорошо позавидуют. Еще бы: тетка, а водит эвакуатор. Это не баранку мусорки крутить или на такси ишачить, где, того глядишь, по голове получишь или заточкой выручку отберут. Эвакуатор – дело наживное. Недаром, кроме нее, баб в этом бизнесе не было.

В этот вечер, как назло, выгодных клиентов не попадалось, одни лохматые ведра да бюджетные дешевки. Тараня ночь проблесковыми маячками, М. Костюкова осматривала пашню. Внезапно низ живота скрутила боль, пришлось заохать и свернуться дугой. Позыв желудка отпустил, как не было. М. Костюкова распрямила плечи, и тут взгляд уперся в несказанное чудо: поперек тротуара торчал спортивный «мерин», нагло не включив аварийных огней. Вот это улов. М. Костюкова вызвала по рации патруль, с которым делилась в эту смену, и повернула к легкой добыче.

Тиль не хотел знать, сколько полагаемых штрафных за то, что покусился на чужую овечку. Да нет, просто – тетку. У нее ведь ангела нет. Наверное, как минимум нарушил Второй закон. Зато, когда Тина показалась в дверях клуба, М. Костюкова уже приладила буксировочный трос.

Не спеша, приблизившись к изымаемой собственности, Тина добродушно спросила:

– Ты что творишь, быдло тупое, мать твою?

М. Костюкова очень любила таких клиентов: чем больше орут, тем дороже заплатят. Заработала лебедка. Машина нехотя поползла на подъемник.

– Оглохла? А ну быстро вернула на место, тварь жирная!

Под нескончаемые вопли М. Костюкова загрузила серебряный болид, укрепила и скинула перчатки. Когда подъехал гаишный патруль, Тина дошла до крайней степени безумства.

Капитан Грошин с первого взгляда оценил клиентку: чья-то дочка или любовница, будет качать права, станет угрожать, что сейчас позвонит и с него погоны снимут, но как дойдет дело до протокола, сломается, заплачет и сунет денег. Капитан от них, конечно, откажется, возмутится, предложит пройти в машину. А там выпотрошит телочку по полной. Вариант типичный. Работы на полчаса, за вычетом комиссионных М. Костюковой, выйдет тысяч пять. Меньше – грешно.

Тиль проверил варианты: уж теперь все должно кончиться как надо. Но в одном опять появилась чернь. Да когда же это кончится!

Догадка Грошина воплощалась стремительно. Тина ругалась, угрожала, сообщила, что у нее такой папа, что всем мало не покажется, и так далее. М. Костюкова равнодушно наблюдала за сучкой, не знающей, что такое жить на копейки, которые пропивает паразит-муж. Эту богатую девочку не жалко. Была б ее воля – своими руками придушила бы, обобрала и выкинула на помойку. Дуреха ничего не знает о жизни, все от родителей на блюдечке упало. Правильно ее капитан прессует, пусть побольше отожмет. Будет знать, как простые люди живут.