Ночь Святого Распятия - Шарль Эксбрайа

- В тюрьму?

- Там вы отсидитесь в полной безопасности, пока мы не разделаемся с теми, кого ищем...

Глаза доньи Хосефы сверкнули.

- Неглупо придумано...

Она глубоко вздохнула.

- По рукам, дон Хосе!

- Ты что, спятила, Хосефа?

Это влез в разговор уже очнувшийся Альфонсо. Не хватало только, чтобы все сорвалось из-за такого кретина! Он, пошатываясь, добрался до нас и вцепился в подлокотник кресла жены.

- Не слушай его, Хосефа! Не слушай его! Это ловушка!

Но сеньора Персель упрямо покачала головой.

- Не суйся в это дело, Альфонсо... Дон Хосе прав - лучше выйти из игры, пока не поздно!

И тут я услышал, как за спиной у меня тихонько отворилась дверь, но не повернул головы, не сомневаясь, что это Алонсо.

- Чтобы найти Лажолета, дон Хосе, вам достаточно просто...

И вдруг она увидела Алонсо. Толстуха тут же вскочила и снова набросилась на меня, ухватив по пути тяжелый медный подсвечник, стоящий на столе. Послышалось негромкое "плоп!" Донья Хосефа на секунду замерла, и на лице ее отразилось полное недоумение. Сеньора Персель хотела крикнуть, но изо рта хлынула кровь, и толстуха ничком повалилась на пол. Вся мебель в комнате, казалось, вздрогнула от грохота. Я даже не успел сообразить, что произошло, как вдруг Альфонсо бросился на моего коллегу. Когда он пробегал мимо меня, я снова услышал приглушенный хлопок, и верхняя часть черепа маленького коммерсанта буквально исчезла на глазах. Я резко повернулся к улыбающемуся Алонсо.

- Как удачно, что я сообразил привинтить к пушке глушитель, а, Пепе?

Меня так и затрясло от ярости.

- Черт возьми! Какого дьявола тебе вздумалось палить?

Алонсо ошалело таращил на меня глаза, видно, не находя слов.

- Ну ты даешь, - наконец с горечью заметил он. - Я спасаю тебе жизнь, а вместо благодарности...

- Ты спас мне жизнь? Уж не вообразил ли ты часом, что эта жирная старуха могла со мной справиться, а? Или недомерок Альфонсо - задушить голыми руками? А теперь я не только не успел выудить у обоих все, что они знали, но, помимо прочих радостей, у нас на руках еще два трупа! Ты стареешь, amigo...

- Тьфу, пропасть... Тебя уже черт знает сколько раз пытались прикончить. Приехав сюда, первое, что я увидел, - скрепы и пластырь на твоей башке... И после этого ты хочешь, чтобы я сидел сложа руки, видя, как на тебя в очередной раз нападают вдвоем? Знал бы я...

- Вот потому-то я и не хотел брать тебя с собой...

Бедняга Алонсо совсем расстроился. Он подошел к обоим покойникам, перевернул и поднял глаза.

- Так ты считаешь меня... убийцей, Пепе? - почти робко спросил он.

Я обхватил друга за плечи.

- Не стоит преувеличивать, Алонсо! Ты отправил на тот свет двух отъявленных мерзавцев... Вот только мы ни на шаг не приблизились к Лажолету...

- Уф! Ты меня успокоил... Так-то оно лучше. А то я уж черт знает что начал думать... Этак и комплекс неполноценности заработать недолго! А что до Лажолета, то теперь он у нас в руках, старичок...

- Как так?

- Сам подумай, Пепе! Мы загнали Лажолета в угол! Мы и так постоянно вмешивались в его дела, портили спокойную жизнь, а теперь еще ухлопали двух его людей... Так что Лажолету волей-неволей придется как-то отреагировать. Поверь мне, Пепе, сейчас это лишь вопрос времени, и наш подонок вот-вот высунет хотя бы кончик носа...

Предсказания Алонсо выглядели весьма оптимистично, но пока перед нами на полу лежали трупы Альфонсо и Хосефы, и я очень плохо представлял себе, каким образом от них избавиться. Проще всего было замаскировать это под обычную уголовщину. Не говоря ни слова Алонсо, я подумал, что тогда комиссару Фернандесу почти не составит труда спрятать концы в воду. Мы пооткрывали ящики и рассыпали содержимое по полу, вспороли подушки и тюфяки, короче, проделали все, что могло взбрести в голову грабителям, вздумавшим искать деньги и драгоценности. Наконец, когда мы закончили операцию, в доме царил невообразимый хаос. Я даже стал подумывать, не перегнули ли мы палку. Мой друг несколько изумился, почему мы не бежим освобождать Марию, если я имею хоть отдаленное представление, где ее искать, но я ответил, что, право же, девушке вовсе незачем смотреть на наши "подвиги" в этом доме.

Марию мы нашли крепко связанной и закатанной в ковер. Рот ей заткнули платком, но все-таки позаботились уложить поудобнее. Пожалуй, Персели, несмотря ни на что, по-своему любили Марию. Как только мы избавили ее от пут, девушка расплакалась. У меня внутри все переворачивалось от жалости, но не мог же я забыть, что она выставила меня из дому, а кроме того, меня мучил стыд - и как я смел так плохо думать о любимой женщине? В первые минуты оба мы держались довольно скованно, хотя Мария и поблагодарила меня за то, что я для нее сделал. А потом, успокоив ее насчет Хуана, я попросил Алонсо проводить девушку на Ла Пальма. Он хотел предоставить это мне самому, но я отказался, довольно туманно объяснив, что у меня тут есть еще кое-какие дела. Алонсо удивленно вскинул брови, но промолчал. Кроме того, я попросил друга подольше посидеть с Марией и обещал, что в одиннадцать вечера, как уговорились, непременно приду в "Кристину". И только после того, как они ушли и сам я добрался до Сьерпес, мне вдруг пришло в голову, что следовало проверить, по-прежнему ли пледы на месте или их уже отправили.

Мне нужно было как можно скорее связаться с комиссаром Фернандесом, но я чувствовал непреодолимую потребность отдохнуть хоть несколько минут, встряхнуться и еще раз все обдумать, поэтому решил заскочить в гостиницу. Как обычно, на всех улицах по соседству с теми, где пролегал путь основных процессий, бурлила густая толпа. У Ла Пласа я встретил праздничный кортеж братства "Канделариа"* и в душе помолился Деве Сан Николо, прося простить, что невольно до срока отправил ей две грешных души, которым, вне всяких сомнений, предстоит довольно долго мучиться в чистилище...

______________

* "Сретения". Сретение Христа - один из величайших праздников церкви. По обычаю, младенца приносили в Иерусалимский храм на восьмой день после рождения, чтобы, как повелевал закон Моисеев, "представить ко Господу". Примеч. перев.

Добравшись до "Сесил-Ориента", я сразу позвонил комиссару Фернандесу и сообщил, что у меня есть для него кое-что новенькое и очень серьезное. Полицейский предложил мне немедленно приехать в участок, но я сослался на усталость и желание хоть немного расслабиться.

- В таком случае, сидите у себя в номере, amigo, я пошлю к вам Лусеро... Кстати, он тоже хочет кое-что вам сообщить...

Инспектор вошел в ванную, когда я умывался холодной водой.

- Простите, что не стал стучать в дверь, сеньор, но, по-моему, не стоило привлекать внимание соседей.

Он, улыбаясь, сел в кресло.

- Ну, сеньор Моралес, какие еще подвиги вы совершили сегодня?

- Боюсь, причинил вам новые осложнения, сеньор Лусеро...

- Правда?

Я рассказал, как ко мне явился Хуан, как сначала я воспринял его сообщение скептически, а потом засомневался в собственной правоте, наконец о трагической встрече с Перселями и ее мрачном финале. По мере того как я рассказывал, выражение лица инспектора менялось: улыбка сменилась озабоченностью, а потом и тревогой. Едва я умолк, он встал.

- Паршивая история! Придется немедленно бежать к комиссару. Честно говоря, даже не представляю, каким образом замять это дело...

Я описал "мизансцену", устроенную нами с Алонсо. Физиономия Лусеро сразу просияла.

- Ну и лихие же вы ребята! По всему видать, вы обо всем успеваете подумать! Ограбление? Вот и отлично. Тут нам даже газетчики не помеха пусть себе пишут красивые слова об отвратительном безбожии некоторых злоумышленников, не гнушающихся убивать ближних, пользуясь суматохой Святой недели! Вы сняли с моей души чертовски тяжелый камень... А теперь моя очередь: могу сообщить вам, что наркотики вот-вот отправят по назначению, сеньор... Один из грузовиков Перселей направляется в Уэльву.

На сей раз уже я забеспокоился.

- И давно он выехал?

- Незадолго до того, как вы пришли к Перселям. Еще немного - и вы бы столкнулись нос к носу...

- Но, в таком случае, грузовик уже подъезжает к Уэльве?

- Нет. Его путь прослеживают от деревни к деревне. Водитель пока остановился в Санлукар-ла-Майор... По-моему, он не двинется с места до темноты. Вам не о чем беспокоиться - портовая полиция получила предупреждение и уже ждет... Мы не станем действовать, пока наркотики не перенесут на корабль, - надо же выяснить, на какой именно... Вот тогда-то и начнется охота. Я думаю, дело в шляпе, сеньор Моралес...

- Да, но как же Лажолет?

- Ну, это ваша личная проблема, хотя меня нисколько не удивило бы, пожелай он лично руководить операцией.

- Будем надеяться. А вы сами поедете?

- Да, через час. Прихватить вас с собой?

- Нет. Как-никак, а уж такую свинью подложить друзьям я не могу.

- Друзьям?

Лусеро явно не без умысла подчеркнул множественное число.