Загадка последнего Сфинкса - Наталья Солнцева

— Пойдешь со мной в ночной клуб? — пристала она к Матвею. — Полюбуемся на «золотоволосую богиню». Я уже семь раз о ней слышала, теперь хочу один раз увидеть.

— Это обязательно? — с неохотой отозвался он.

— Покажи, что у тебя есть из одежды.

После критического отбора и бури возмущений Астра пришла к выводу: надевать нечего.

— В нашей городской квартире куча шмоток висит в шкафах без всякой пользы, — сказала она. — Хорошо, что я взяла у папы ключи на всякий случай. Поехали!

— А твои родители?

— Они там не живут, давно в коттедж перебрались. Ты что, забыл?

Ельцовские апартаменты встретили нежданных гостей застоявшимся воздухом и легким налетом пыли. Астра распахнула дверцы гардеробной и быстро принялась перебирать вещи. Для Матвея она остановилась на бархатных брюках с широким ремнем и пряжкой, изукрашенной металлическими чешуйками, и светлой рубашке с кошмарным жабо и такими же манжетами.

— Я это не надену, — заупрямился он. — Идти пугалом?

— Между прочим, тряпки предназначались моему бывшему жениху… покойному, — со вздохом сказала Астра. — Хотела ему подарить… не успела. Сначала поссорились, потом он умер. Ты ведь знаешь! Облачайся и не капризничай. Чем более нелепо мы вырядимся, тем вернее сойдем за своих. Я имею представление о подобных тусовках.

— Тем более не надену!

Но Астра, не слушая, зарылась в гардеробную, выбрасывая оттуда на пол разноцветные платья, блузки и брюки.

— Вот это подойдет? — приложила она к себе нечто длинное, голубовато-прозрачное, расшитое бисером и фальшивым жемчугом, с немыслимым декольте и с рукавами, отороченными мехом.

— Ужас! — вырвалось у Матвея.

— Значит, подойдет.

Ко всему этому она намотала на шею длинное ожерелье из того же жемчуга, а в волосы вплела прозрачные ленточки с крупными жемчужинами на концах.

— Нравится? Ты чего стоишь? Быстро одевайся!

Через час, благоухая изысканными парфюмами, они спустились к такси.

— Ты много пьешь… — на ходу поучала она Карелина. — Обожаешь мулаток и страусовые перья. Коллекционируешь Кнопфа.

— Это еще кто?

— Фернанд Кнопф, бельгийский художник-символист, — терпеливо объясняла Астра. — Твоя любимая картина — «Спящая Медуза», и ты увлекаешься гипнозом. Кнопф говорил, что Гипнос — единственный бог, в реальность которого он верит. Ты запоминай, запоминай…

— Бред…

— Вдруг тебе придется беседовать с кем-нибудь из тамошних завсегдатаев? Если будешь нести всякую чушь про Кнопфа и гипноз, не прогадаешь.

— Зачем тебе эта Санди? — не выдержал Матвей.

— Во-первых, мучает любопытство, — призналась Астра. — Во-вторых, хочу ее сфотографировать и показать снимок Дине Никоновой.

— Не получится так, что мы припремся в дурацких нарядах в чертов клуб, а ее там не окажется?

— Остынь. Все может быть, но чутье мне подсказывает: Санди мы застанем.

— Главное, чтобы оно тебя не обмануло, — проворчал он.

— Кажется, Санди — это и есть Сфинкс, — прошептала она.

После ее слов Карелин замолчал и не открыл рта до самого конца пути, пока таксист не повернулся и не сказал:

— Приехали, господа.

Интерьер клуба «Ар Нуво» был выполнен в духе модерна: много золота, цветного стекла, изогнутых линий, витражей, прозрачных ширм, оригинальных ламп и ваз с орхидеями, ирисами и каллами.

— Цветы настоящие? — спросил Матвей, галантно подавая Астре руку. — Или искусственные? Не отличишь.

— Руками не трогать! Ищи Санди…

Они заняли столик у окна и принялись незаметно разглядывать публику.

— Тут один коктейль, наверное, стоит за тысячу.

— Думаю, да, — «утешила» его Астра. — Ты взял с собой деньги? Ладно, не пугайся… Будем кутить на средства клиента, вернее, клиентки.

— Инга Теплинская еще не отказалась от твоих услуг?

В этот миг из-за ширм показалась женщина в изумрудно-зеленом платье, которое плотно облегало ее фигуру, в малахитовых украшениях, с пышным, спускающимся до пояса каскадом волос.

— Это она! — прошептала Астра и наступила под столом на ногу своего спутника. — Как пить дать. Где фотоаппарат?

— У тебя в сумочке. Впрочем, можно и мобильником воспользоваться.

— Нет. Качество пострадает.

От волнения она не могла найти среди брошенных впопыхах в сумку косметики и прочих дамских штучек маленький фотоаппарат. Где же он? О черт…

— Не торопись, — Матвей успокаивающе положил руку на ее колено. — Никто же не убегает.

Волосы женщины, которая, грациозно покачивая бедрами, прошествовала мимо их столика, в желтом свете ламп отливали медью. Она была идеально сложена, и сзади ее фигура выглядела так же потрясающе, как и спереди.

Раздался приглушенный возглас:

— Санди!

И кто-то в красной косоворотке с золотым шитьем привстал и помахал ей рукой.

— Баркасов, — грудным голосом пропела она, сворачивая в его сторону. — Ты здесь? А говорили, что на гастролях.

Астра, громко восхищаясь мозаичным панно на стене, встала в эффектную позу и потребовала запечатлеть ее на этом фоне. Матвей сделал несколько снимков, захватив лицо Санди в профиль и анфас.

Разношерстная публика не обращала на них внимания — разговаривала, заказывала спиртное и коктейли, легкие закуски. На маленькую полукруглую эстраду вышли музыканты — камерное трио. Длинноногая виолончелистка уселась, провела смычком по струнам.

— Потанцуем? — предложил Матвей.

— Пригласи Санди. Что, слабо?

— Я не в своей тарелке, — признался он. — Чувствую себя придурком в тряпках, которые ты заставила меня напялить!

— Здесь все так одеты. Посмотри.

– Все — для меня не аргумент.

— Ты неотразим, Карелин. В зале нет более импозантного мужчины! Не робей. Она будет очарована.

— Погоди, дай собраться с духом.

Астра не отрывала взгляда от Санди и ее визави.

— Да это же тот самый Баркасов! — осенило ее. — Комик! Как я сразу не сообразила?

— Пойди возьми у него автограф… — прошипел Матвей.

— Перестань язвить. Мы сюда не развлекаться явились, — рассердилась она. — А для дела. Сможешь завязать знакомство с красавицей-вдовой?

— Нужен предлог… Почему ты заранее не предупредила, что придется флиртовать с дамой? Я бы разработал тактику и стратегию.

— Думай сейчас. Твоя задача — выяснить, есть ли у нее на теле татуировка в виде бабочки-бражника, и где она была во время убийства Теплинского.

Карелин откинулся на спинку стула, по его губам блуждала улыбка.

— Всего-то? Как ты себе это представляешь? Разденьтесь, мол, сударыня, покажите вашу татуировку… Где она, кстати, должна быть?

Астра перегнулась через стол и прошептала где. У Матвея пропал дар речи. Ничего себе задача.

— По части раздевания женщин ты мастер, — ехидно заметила она. — Так что вперед!

Александрина Домнина не ощущала, какой пристальный интерес она вызывает у пары, сидящей за соседним столиком: была озабочена своими проблемами. Вчера приходил милицейский оперативник, расспрашивал, какие отношения у нее были с покойным Теплинским. Докопались-таки, ищейки!

— Дружеские, — с обезоруживающей улыбкой ответила она. — Михаил Андреевич хотел оказать поддержку молодым российским художникам: профинансировать организацию их выставки за границей. Он обратился ко мне за советом.

— Вас видели вместе в казино, в ресторанах.

— Это были деловые встречи. Разве запрещено совмещать приятное времяпрепровождение с работой?

Вопросы дотошного сыщика смутили ее, обеспокоили. Зря старается! От нее он ничего не добьется.

— Хватит пить, — сказал Баркасов, отвлекая Александрину от тревожных мыслей. — У тебя все в порядке?

— Какое там? Игорь окончательно свихнулся! Решил опозорить меня… В очередной раз намазюкал что-то мерзкое и грозится выставить на всеобщее обозрение, — со злостью сказала она.

– Намазюкал? — поднял брови актер. — Это не про Домнина. Он гений, его краски божественны. Это правда, что он добавляет в них какой-то особый состав, который придает им «пламенеющий» эффект?

— Игорь держит рецепт изготовления в тайне. — Санди сделала большой глоток текилы. — Скотина! Он обращается со мной, как с последней шлюхой… даже хуже.

«Разве ты не такова? — подумал Баркасов, скользя взглядом по ее полной груди. — Я бы сам не прочь провести с тобой пару жарких часов. Только платить за любовь не в моих правилах!»

— Если твой пасынок опять написал тебя обнаженной, все будут кричать «Браво!», — медленно произнес он. — Это не позор, милая моя, это — слава.

— Не нужна мне такая слава.

— Она не спрашивает, — усмехнулся Баркасов. — Она приходит, приносит лавры и осеняет благодатью. Кстати, почему ты не приходишь сюда с Муратом? Как он тебя отпускает одну?