Легион павших. I - III Акт - Эри Крэйн

и вовсе выглядела, как нечто монструозное. Теперь, впервые задумавшись о применении печатей на практике, Къярт начинал понимать, почему Фелис считал их больше ограничивающим, чем помогающим элементом.

Когда умертвие зашевелилось, поднялось и зашагало прочь, Къярту стало не по себе. Не потому, что вокруг расхаживал скелет — к подобному зрелищу он уже успел привыкнуть. Его испугало то, что в меряющем котлован отточенными шагами скелете, он увидел нечто прекрасное. Вероятно, в этом немалую роль сыграло и то, что перед ним двигались сверкающие белизной кости, а не разлагающийся труп.

— Хорошо. Поглоти энергию печати, и начнем сначала.

Солнце поднялось в зенит, а Къярт все продолжал без передышек упражняться в нанесении печатей. И если в начале все выглядело не так уж и сложно, то чем дальше, тем замысловатее становились задания Ашши.

Все это время Райз наблюдал за происходящим со стороны, но Къярту было некогда думать о зрителях, так что то, что тот исчез, он заметил лишь спустя несколько часов после того, как Ашша сказала перейти к печатям-привязкам. Речь все еще шла о глупых умертвиях, только теперь Къярт мог отдавать им приказы не только в момент нанесения поведенческих печатей.

Чувство, когда первая печать-привязка связала его с умертвием, было ни с чем не сравнить. Словно на задворках сознания появилось ощущение чьего-то присутствия, едва различимое, как писк комара в дальнем углу комнаты. Къярт поставил метку печати на внутреннюю сторону руки чуть выше локтя: так как он не собирался, как Фелис, безвылазно сидеть в особняке, нужно было выбирать на теле те области, которые с наименьшей вероятностью станут доступны чужим взглядам.

Метка печати была просто меткой. Чем-то похожая на татуировку, но уходящая куда глубже в плоть. Она не причиняла дискомфорта или боли — только в момент ее разрушения, будто укол иголкой.

С помощью привязки Къярт получил возможность ставить печати, находясь на расстоянии. Это оказалось куда сложнее, и понадобился целый час, чтобы добиться результата. Но даже после первой успешной попытки повторить достигнутое не получилось.

— Начало положено, — резюмировала Ашша, встав со ступенек и разминая ноги. — Теперь у тебя есть общее представление, а дальше — дело практики, — она посмотрела на клонящееся к горизонту солнце. — Не увлекайся сильно. Это только первый день.

С этими словами она ушла в дом.

У Къярта оставалось еще немного эссенции жизни, и он намеревался хотя бы еще раз наложить печать на расстоянии — самую первую, заставляющую умертвие бесцельно бродить из стороны в сторону.

Тренировки были отличным способом избавиться от лезущих в голову мыслей. Как все время до этого Къярт пытался занять себя изучением теории некромантии, так и теперь он нашел успокоение в практических занятиях. Нанесение печатей требовало полной концентрации: переключи он сознание всего на мгновение, и пришлось бы начинать сначала. А значит чем больше времени тратилось на освоение новой силы, тем меньше его оставалось для самоистязания. Возможно, в этом и скрывался ответ, почему у него не получалось нанести печать.

Однако когда эссенция жизни подошла к концу, волей-неволей, а пришлось остановиться. Печать-привязка постоянно тянула энергию, пока и вовсе ничего не осталось — последняя капля была потрачена, и кости безвольно рухнули на землю. Къярт мог бы восполнить запас эссенции из растений вокруг, но предпочел воспользоваться советом Ашши и не увлекаться.

Прежде чем вернуться в поместье, он проверил гривов, оставленных накануне вечером в стойле, что располагалось в дальней пристройке к дому. Но за прочными металлическими прутьями находился только лениво вылизывающий лапу Коготь. Пустая клетка Клыка стояла с открытой дверью.

Къярт поднялся в свои покои смыть усталость долгого дня. К своему удивлению он отметил, что кроме усталости чувствует и голод. Настоящий голод, из-за которого тело становилось слабее. Он и не подозревал о том, настолько привык к подпитке энергией Фелиса. Сколько же тот потратил ее на него, если даже простая печать-привязка умертвия расходовала ее в ощутимых объемах? Конечно, в камне Ашши ее было не так уж и много, но все же.

Освежившись и выйдя из комнаты, Къярт замешкался. Желудок требовал немедленно накормить его, но вид пустующей клетки Клыка все не выходил из головы.

— Райз? — позвал Къярт, когда после стука в дверь так и не получил ответ.

Тишина.

Постучав еще раз и подождав какое-то время, он приоткрыл дверь. В комнате Райза, как и в клетке его грива, никого не было.

Къярт закрыл дверь и отправился на поиски Ашши. Первым делом он проверил лабораторию, где и нашел девушку, что-то энергично черкающую во внушительных размеров книге.

— Ашша? — окликнул он, когда ему надоело стоять над душой в ожидании, что девушка сама обратит на него внимание.

— Думала, ты уже спишь, — не отрываясь от работы, сказала она.

Взгляд Къярта скользнул по алтарю. На нем не было ни шелковой одежды, ни черной пыли, а камень сверкал даже в слабом свете свечей, будто бы его натирали не один час.

— Ты знаешь, где Райз?

— Сбежал, — будничным тоном сообщила Ашша, после чего таки оторвалась от книги, посмотрела на Къярта и хмыкнула. — Он вернется. Когда надоест носиться по округе, — она вновь вернулась к своим записям и добавила с недовольством: — Так хотел насладиться обретенной свободой, что предпочел терпеть боль, чем тащить тебя с собой.

— О чем ты? — Къярт нахмурился.

— Мастер Истлен поставил на его тело печать, отслеживающую твое местоположение, — девушка усмехнулась себе под нос. — Если он сильно отдалится от тебя, она начнет нагреваться. Чем больше расстояние — тем горячее. Так что далеко ему не уйти.

— Не очень-то похоже на обретение свободы.

— А, не переживай об этом. Если ему станет так уж невмоготу терпеть свою «привязку», с него станется отгрызть самому себе руку. Я говорила мастеру, что печать стоит ставить на голову или что-то другое, что этот нахал не захотел бы терять. Но мастер считал, что того способна удержать только цепь, на которую он сам себя посадит.

То, что Райз ничего не сказал об отслеживающей печати, пришлось Къярту не по душе. Его не волновал сам факт ее существования, а вот умалчивание о подобном порождало вопросы.

— Ты не голодна? — потоптавшись у двери, спросил он.

— А? — Ашша подняла на него рассеянный взгляд.

В ее глазах стояли слезы. Похоже, не только он пытался сбежать от самого себя за книгами и тренировками.

— Ты весь день просидела со мной. Ты что-нибудь ела, когда вернулась?

— Нет, я не…, — Ашша запнулась, сообразив, что не одна она со вчерашнего дня и крошки в рот не