Робот и крест. Техносмысл русской идеи - Максим Калашников

Стремительный прорыв на юг был совершен во второй половине XIX века генералом М. Д. Скобелевым. Генералом, не имевшим ни одного поражения. Говоря о той войне, можно только дивиться стремительному продвижению русских войск в глубины Азии, в самое ее сердце.

В то время мыслители-славянофилы проводили теоретическое обоснование Среднеазиатского проекта. По их справедливому мнению, Средняя Азия могла стать для России источником хлопка и основным местом продажи изделий легкой промышленности, а будущем — и тяжелой тоже. Для этого требовалось строить железные дороги, связывающие русские земли со Средней Азией. Такой путь развития выглядел более предпочтительный, чем продажа на Запад хлеба, обрекающая большинство русских губерний на постоянный голод и не дающая ничего для развития русского производства.

Русский прорыв остановился, упершись в естественную преграду — горы. Дальше война приобрела бы иной характер — затяжной, без шансов на победу. И вообще, земли, разделявшие крайнюю точку, достигнутую русским войском и теплые воды Индийского Океана, исторически относились к другой Империи, Персидской. На тот момент — прекратившей существование. Обломки же некогда великой Империи в те времена пытался использовать Запад, воплощенный в Британскую Империю. Можно было поддерживать стремления персов к освобождению, но для этого у России того времени не хватало ресурсов — требовалось организовывать уже полученное пространство. К тому же мышление того времени предполагало лишь военное присоединение новых земель к имперскому телу, а «привязку» его посредством хозяйственных и культурных связей считало не надежной.

Позже началась последняя западная война Российской Империи — Первая Мировая. Одна из причин, по которым Запад втянул Россию в нее, несомненно — отвлечение ее внимания от своих южных земель. Для страны она принесла полную дезорганизацию и потерю государственности на несколько лет. Что еще можно ожидать от войны, ведущейся в чужих интересах?!

Прежнюю ситуацию на юге Российской Империи и унаследовал СССР. До второй половины XX века она практически не изменялась, и лишь ближе к его завершению судьба неожиданно принесла подарок — исламскую революцию в Иране. В пространстве, отделяющем подвластные Руси земли от теплых морей, образовалось враждебное западной цивилизации государство. Значит — потенциально союзное.

Но тут сыграл свою роль вирус «западного мышления», заложенный самой идеей, вокруг которой некогда создавался Советский Союз. Декларируемое им (хоть фактически и не принимаемое его народом) мировоззрение, основанное на чужой картине мира, категорически запрещало союз с народом, строящим свою идентичность на религиозной основе.

Результатом стала Афганская война среди горных лабиринтов, со всеми свойственными такой войне последствиями — невообразимой взаимной жестокостью и потерей веры в победу. Причем даже победа в этой войне все равно не принесла бы для страны желаемого, ведь Афганистан лишен выхода к морю, практически не имеет инфраструктуры и развитого хозяйства. Потому, кстати, и сравнение поражения США во Вьетнаме с нашим поражением в Афганистане едва ли уместно.

Это поражение привело к краху страны, прежде всего, дискредитировав Имперский Путь, как таковой. Война как бы обозначила барьер, за который Империя уже не смеет ступить и шага, а остановка движения Империи в пространстве всегда означает ее гибель. Сопутствующая потеря авторитета у азиатских стран уже не позволила перешагнуть через этот барьер дипломатическим или экономическим путем.

Гибель Империи привела к ее распаду, по-иному империи и не гибнут. Но ее граница с теми странами, через которые некогда пролегал Южный Путь, оказались проложены по степи, не обозначены никакими географическими образованиями. Значит, если соглашаться с Карлом Хаусхофером (а с ним тут нельзя не согласится) — границы эти противоестественны и неустойчивы.

Южный Путь, за который пролито столько крови, и который мог бы служить источником многих необходимых для Руси ресурсов, а также местом применения русских технологий, теперь стал проезжей дорогой для мигрантов и наркотиков.

Что собой представляют наркотики, это средство моментального достижения рая ценой будущего провала в ад, еще при жизни? По своей сути — символ отказа от богоискательства с одновременным неприятием ценностей «цивилизации цифрового человека», цивилизации денежных единиц. Если Русская Цивилизация отказалась от своей сути, от богоискательства, то борьба с наркотиками будет заведомо бесполезной. Ибо что кроме них и водки предлагается сегодня русскому человеку?!

То же можно сказать и про трудовых мигрантов, этих несчастных «детях Фукуямы». Ведь «отец глобализации» Френсис Фукуяма представил всех без исключения людей глобализованного мира, как «экономических кочевников»! Едва ли им доставляет счастье вечное расставание с родными краями, жизнь среди чужих людей в чужом суровом климате. Гораздо лучше для них было бы трудиться в родных краях, и обмениваться плодами своего труда с северным «Большим Братом», но для этого необходима соответствующая политика, по своей сути — ИМПЕРСКАЯ. Только так и возможно решить проблему «гастарбайтеров», а не «экзаменами по русскому языку и русской истории» для них, которые все равно не сделают представителей азиатских народов — русскими.

В настоящий момент центральноазиатское пространство сделалось фактором, ускоряющим гибель русского народа, и требуется повернуть ситуацию с точностью до обратного, стабилизировать же ее нет смысла, ибо это — невозможно по причинам, истекающим из самой географии, т. е. от самой матери-земли.

Какие же практические выводы можно сделать из столь длинных географических и исторических рассуждений?

Во-первых — необходимость признания Средней Азии зоной жизненных интересов Руси, а Ирана — политическим и военным союзником.

Во-вторых — строительство новых транспортных путей, скрепляющих Среднюю Азию. Например, необходимо построить железные дороги, спрямляющие путь по уже проложенным. Дальше — прокладка транспортных путей в Иран и Индию через Афганистан и Пакистан (при условии установления в этих странах мира при помощи Ирана).

Развитие портового хозяйства и кораблестроения в Иране. Долговременные военно-политические и экономические договоренности с Индией и Ираном. Выход Руси к теплым морям, создание Южного Флота (как военно-морского, так и торгового).

Но… В данное время правящая верхушка России упоенно продолжает торговлю сквозь «Окно в Европу», сделавшееся ныне «Окном в Глобализм». В ту сторону она поставляет нефть, газ и цветные металлы. Обратно… Что в реальности мы получим обратно? Об этом остается лишь гадать, вспоминая все, чему научила нас история…

Какую организацию пространства требует от нас идея? Несомненно, она требует Империи.

Империя

Изможденные люди шагают по чужой, далекой земле. В их лица въелась пыль дальних дорог, где-нибудь под одеждой, поближе к сердцу, у каждого из них спрятан предмет, напоминающий о родине и доме. Как давно остались те времена, когда их ноги ступали по родным землям, теперь они возвращаются лишь в зыбких походных снах. А как глаза воинов раскрываются, то видят только лишь дорогу, по которой надо идти и идти дальше.

Сколько друзей погибло в боях с разными народами и племенами, что встречались им по дороге! А еще диковинные, неведомые на родине болезни, чудовищный климат чужих мест, свирепые звери чужеземных лесов да степей. И ближе к привалу, когда уже из души и тела вытекают последние силы, каждый воин обязательно тихо разговаривает с кем-то невидимым, кого уже нет на Земле…

Местные народы смотрят на людей Империи со страхом. И с уважением. Они отлично знают, что такое война, их земли пропитаны кровью так, что вонзающийся в пашню плуг иной раз делается красным. Здесь каждое племя имеет множество кровных врагов, которым надо во что бы то ни стало отомстить, но и сами мстящие тоже являются кровными врагами множеству народов, а, значит — объектами мести. Ножи здесь направлены сразу во все стороны, их лезвия жаждут крови. Это неизбежно, когда земли — мало, а людей — много, и судьба каждого из них скрывается на острие блестящего кинжала.

Им хорошо понятна ненависть и война, но не понятны люди Империи. Откуда у них здесь кровные враги, если сами они пришли с другой стороны света, и прежде тут никого не знали и не ведали?! Может, они пришли просто грабить, что тут тоже всем знакомо, едва ли не каждый день кто-то грабит или кого-то грабят?! Так разве же награбить им тут на всех, их же вон как много! Да и не дотащить им награбленное до их земель, они же, поди, далеко-далеко, не в соседнем ауле…

Цель явления людей Империи была непонятна, непонятны и сами пришедшие люди. И выбор для аборигенов оставался невеликим: либо прекратить кровную вражду всех со всеми, и сообща давать отпор пришельцам, либо сдаваться на их милость, что тоже означало прекращение вражды друг с другом.