Наблюдатель - Шарлотта Линк

хозяйка оставила ее пару минут назад. На столе стоял наполовину полный чайник, рядом – чашка и разложенные вокруг буклеты с предложениями квартир. Подсвечники с остатками догоревших свечей. Грязная посуда в раковине. Взгляд упал на отрывной календарь на столе – 10 декабря, четверг, день, когда он приезжал сюда в прошлый раз. Вот уже неделю как никто не отрывал листков…

Люк оглянулся на гирлянды. Вилки на концах шнуров кто-то выдернул из розеток, причем довольно резко, судя по тому, что одна из гирлянд соскользнула с окна и намоталась на стоявшую внизу кофеварку.

– Что-то здесь не так…

Он произнес эту фразу вслух, только для того, чтобы слышать звук собственного голоса. Пересек кухню и вышел в коридор, где включил свет.

– Миссис Уэстли?

На этот раз Люк позвал ее шепотом – и тут же понял почему. В глубине души он боялся, что произошел не несчастный случай, а что-то гораздо худшее и более зловещее. И виновник этого ужаса, быть может, до сих пор бродит по дому или прячется неподалеку в лесу. Исчезнуть и немедленно – вот что было бы самым правильным. Но сначала нужно найти Энн Уэстли. Убеги Люк сейчас, он никогда больше не осмелился бы встретить собственный взгляд в зеркале.

Люк спрашивал себя, насколько правильно в такой ситуации включать во всех комнатах свет – тем самым он сигнализировал о своем присутствии. Но как иначе хоть что-нибудь увидеть? Люк проклинал себя за то, что на ночь глядя подался один в такую глушь. Сидел бы сейчас дома с чашкой кофе, а вместо этого приходится… Бросив быстрый взгляд из окна гостиной, Люк увидел, что снаружи разыгралась настоящая метель. Теперь вывести машину с парковки представлялось почти неразрешимой проблемой.

Люк ступил на лестницу, ведущую на второй этаж, и где-то на полпути впервые ощутил специфический запах разлагающейся плоти – на этот счет у него никаких сомнений не возникло.

Энн Уэстли он нашел в ванной, располагавшейся рядом со спальней. Пожилая женщина лежала поперек коврика перед душем и смотрела в потолок широко распахнутыми глазами. Из ее раскрытого рта торчало что-то похожее на кусок клетчатой ткани – не то шарф, не то полотенце, Люк не мог точно разглядеть. Нос был заклеен упаковочным скотчем. Им же связаны запястья и лодыжки. С первого взгляда было ясно, что это не несчастный случай. Энн была убита, причем самым изуверским образом. Убийца задушил ее, перекрыв все дыхательные пути. Можно представить, как она сопротивлялась, когда он заталкивал в нее тряпку, – отчаянно… и безнадежно. И произошло это, судя по календарю на кухне, неделю тому назад, 10 декабря. Сразу после того, как Люк уехал от нее, посоветовав на прощание хорошенько запереть двери.

Риелтор опустился на край ванны, потому что колени стали мягкими и он в любой момент мог рухнуть на пол рядом с Энн Уэстли. Лицо и тело взмокли от пота. Люк обхватил руками голову, стараясь не смотреть на мертвую и не чувствовать запаха и тем не менее дышать полной грудью. Чуть оправившись, он поднял голову. Обратил внимание на вывернутую дверную ручку и покореженную фурнитуру замка, похоже, взломанного. Представил разыгравшуюся здесь драму и застонал. Каким бы образом убийца ни проник в дом, Энн в первый момент удалось от него ускользнуть. Она укрылась в ванной, где могла запереться, но злоумышленнику не составило труда взломать замок. Поистине ужасная ситуация. Энн оказалась заперта в тесной каморке – и ни малейшей возможности позвать на помощь, хотя бы через окно. Да и кто мог бы ее услышать? В какой-то момент она поняла, что обречена.

Люк поднялся, надеясь, что ноги, несмотря на дрожь, выдержат. Прямо сейчас нужно звонить в полицию. Вся надежда на телефон в гостиной. Он подумал, что Энн неделю как мертва, а значит, крайне маловероятно, что убийца все еще в доме. Люк подивился собственному хладнокровию и способности рассуждать логически в такой ситуации. Лишь позже он осознал, что был в шоке.

– Девять-девять-девять-девять-девять-девять…[3]

Телефон экстренного вызова полиции забыть невозможно.

2

– Я совершил ужасную ошибку, – сказал Джон, – и, осознав это, должен был хлестать себя по щекам следующие несколько месяцев. Я повел себя как идиот. Она была студенткой полицейского колледжа из Хендона, я – детектив-инспектор Скотланд-Ярда. Она проходила у меня стажировку. Ни при каких обстоятельствах мне не следовало начинать с ней ничего подобного.

Снег снаружи валил густыми, крупными хлопьями. Казалось, еще немного – и этому миру придет конец. Даже здесь, в городе, все звуки стихли, оборвавшись в бездонное, почти торжественное молчание.

Просторная квартира Джона Бёртона в старинном доме в центре Паддингтона была крайне скудно меблирована. Шкаф и матрас на полу вместо кровати – вот вся обстановка спальни. Ни занавесок, ни ковра. Вокруг матраса валялось несколько журналов, в углу – полупустая бутылка минеральной воды. Разгоряченная, Джиллиан откинула одеяло, хотя батареи в комнате чуть теплились.

Она чувствовала себя умиротворенной и расслабленной, не забывая ни на секунду, что увязла в многочисленных неразрешимых проблемах. Одна из них – на тот момент, пожалуй, самая важная – заключалась в том, сможет ли она по такой погоде вернуться домой раньше Тома. Не столь актуальной в данный момент, но еще более серьезной в долгосрочной перспективе представлялась проблемность самой ситуации. У Джиллиан роман с другим мужчиной. Вряд ли такое могло разрешиться безболезненно.

…После мучительных раздумий и сомнений неделю назад все произошло быстро, как будто так и должно было быть. Джиллиан позвонила в дверь квартиры Джона Бёртона. Он немедленно открыл, взял ее за руку, провел в прихожую и выглядел при этом по-настоящему счастливым.

– Я до последнего момента боялся, что ты не приедешь, – сказал он.

– Я не могла не приехать, – ответила Джиллиан.

Первое время она полагала, что в любой момент может положить конец этой авантюре, и только теперь поняла, насколько увязла.

Джон все еще держал ее руку.

– Кофе?

– Лучше после, – ответила она и тут же ужаснулась.

Джон удивленно поднял брови.

– Ну хорошо. После так после.

Он помог снять пальто и провел Джиллиан в по-спартански убранную спальню.

Джиллиан не занималась сексом почти год и ни о чем не жалела, кроме как о собственной откровенности, граничащей с дерзостью, с какой чуть ли не с порога обозначила цель своего визита.

– Может, лучше все-таки кофе… – смущенно пробормотала она.

Бёртон рассмеялся:

– Как скажешь.

Джиллиан отступила на шаг. Ну почему каждый раз в его присутствии она становится какой-то другой, не такой, какая есть на самом деле? Откуда это бесстыдство, флирт, открытые намеки на секс?