Черное и Белое - Жанна Раскита

покинул мою квартиру, сразу после кофе. И с его уходом утро стало действительно серым.

Огромное, старое здание издательства выглядело действительно зловеще. Черные, пустые глазницы окон, казалось, взирали на меня.

Я стряхнула мнительность и поискала глазами Витю. Тот уже работал.

– Майор!

Я напряженно оглянулась. Неужели Смирнов тоже здесь?

Майор встретил мой взгляд и обернулся к парню, что звал его.

– Еще труп, на пятом этаже.

Смирнов устало кивнул и вошел в здание.

Я двинулась следом. Оставила ли я следы? Что будет, если да? Стараясь не хромать, я нагнала Смирнова. Тот даже не обернулся, хотя слышал, что я иду следом.

Толстая дверь была сломана. Та самая дверь, за которой меня держали.

А куда делся тот, второй, которого я заперла здесь? Если его задержали, и он меня узнает…

– Похоже на естественную смерть… – парень, что склонился над  трупом, удивленно на меня взглянул, – девушка, вам кого?

– Я с майором, – нагло соврала я.

Тот поспешно кивнул эксперту и взглянул на тело.

– Естественную?

– Ну… похоже на приступ… припадок может…

– А это? – Смирнов указал на синяк, что темнел на груди, из под задратой майки.

– Ух, ты! Кто-то его сильно пнул, похоже… тупым предметом… Ткань какая-то в руке… ну-ка…

Парень изъял пинцетом из омертвевшего кулака клочок моей майки.

Я чуть слышно выскользнула в коридор. Нет, это выше моих сил.

– Саша?

Смирнов не желал остаться в стороне.

Я взглянула на него, готовая выложить все, как на духу.

– Что здесь произошло?

– Ты и сам все знаешь… – выдохнула я.

– Это с ним связано? Что ты делала здесь?

Я, молча, взглянула на майора. Он настолько наивен, или просто хитрит?

– Ты знаешь, о смерти Димы Нагольского? Он ведь другом твоим был.

Я, едва скрывая накатившие слезы, отвернулась.

– Нет, я не знала.

Ложь – это зло?

– Ему прострелили голову из-за  того, что хранилось в его компьютере… Ты ведь знаешь, что там было?

Я молчала.

– Я знаю, что ты знаешь. Твои отпечатки в его квартире. И ты была здесь. Потому что съемки с уличной камеры засняли, как те хлопцы, что сейчас дали дуба, затаскивали тебя в машину. На тебе была белая майка, клок от которой нашел Петька  в руке этого трупа…

Я взглянула на Смирнова, вернув, наконец, самообладание.

– Тогда почему ты  не привлекаешь меня к расследованию, как свидетеля?

Смирнов угрожающе шагнул ко мне.

– Я просто стараюсь понять, что именно за всем этим скрывается.

– Тебе этого никогда не понять, – отступив, сказала я.

И развернулась, было, уходить, но Сергей перехватил мою руку.

– Рано или поздно его убьют. И тебя вместе с ним. Подумай об этом, – прорычал Смирнов в темноте, нехотя разжимая пальцы.

Я пошла прочь от него, по темному коридору, на ощупь, спотыкаясь.

Смирнов прав. Как всегда прав. Все это может закончиться смертью. Или тюрьмой.

32

Я лежала в своей пустой постели. Разговор со Смирновым лишил меня последних сил. Оказывается, он знает гораздо больше, чем я предполагала…

Ночное небо пугало своей космической чернотой. Холодно мне в окно глядели звезды.

В прихожей что-то заскреблось.

Я испуганно поднялась, бесшумно выхватила пистолет Олега из прикроватной тумбочки.

– Это я! – послышался голос Теряева.

– Ты меня напугал!

Радость от того, что он пришел, пришла на смену испугу. Я, признаться, очень сомневалась, что он вернется.

Олег вошел в мою спальню, принеся с собой запах осенней ночи.

Он бережно взял из моей руки пистолет и вложил в нее авиабилет.

– Что это? – бездумно спросила я, разворачивая розоватый бланк.

– Это? Тебе не сказали? У тебя командировка, – Олег усмехнулся, – Америка, Африка, потом Европа…

– Я…

– Завтра в два за тобой приедет такси. За рулем будет Гоша…

– Олег… – казалось, он меня не слышит.

– Самолет вылетает в четыре. Наши места совершенно "случайно" окажутся рядом… Да, забыл сказать главное – ты мой новый ассистент по финансовым вопросам. В Нью-Йорке у меня есть человек, который оформит наш брак. Нас не будет в стране полгода. Шумиха уляжется, а мои люди разберутся с Мазуриным. К весне мы сможем вернуться, и зажить спокойно…

От подобного потока информации, даже дыхание перехватило. Пол года? Африка, Америка, Европа? Он, наверное шутит?

– Теперь я понимаю все эти мелкие "случайности" … – протянула я, разглядывая билет.

Быть всегда с ним, все, чего мне хотелось. В Америку? Да хоть на край света!

– И главное,– Теряев смущенно улыбнулся, – чуть не забыл.

Олег запустил руку во внутренний карман куртки и изъял оттуда небольшую бархатную коробочку цвета полночного неба.

Я, затаив дыхание следила за тем, как Теряев открыл коробочку и протянул ее мне.

В бархатной подушечке вставлено великолепие – белое золото, россыпь мелких, переливающихся камней…

– Это камни с нашего месторождения. Пятьдесят абсолютно одинаковых бриллиантов, – проговорил он, доставая кольцо из коробочки.

Теряев коснулся моей ледяной руки  и нежно улыбнулся.

– Твоё обручальное кольцо.

На обороте мелькнула гравировка, витиеватой строкой: "ЛЮБЛЮ ВСЕГДА".

– Олег… – только и смогла сказать я.

Теряев не сводя с меня глаз, медленно одел мне кольцо.

Я завороженно глядела в его глаза, не замечая перелива бриллиантов. И прежде чем он успел что-то предпринять, я опередила Олега и поцеловала. Он сжал меня в объятиях, вспыхивая от моих поцелуев. Мне нравилось чувствовать его желание. Осознавать, что не только я схожу с ума всякий раз, когда он оказывается рядом. Что не только я теряю голову в его объятиях.

– Мам? Привет, – я нервно хихикнула. Необходимо рассказать родителям хотя бы часть правды…

– Здравствуй милая, как дела?

– Мам, я уезжаю сегодня, – решила не медлить с подробностями. Что ходить вокруг да около? – Заграницу в командировку.

Воцарилась пауза. Мама недоуменно смолкла.

– Надолго?.. – только и спросила она.

– На полгода.

– Господи, Саша…

– Мам, я мир увижу. Америка, Африка, Европа… Только представь! Ведь это мой шанс!

От таких доводов она вряд ли сможет отмахнуться. Новость она выносила пока с достоинством.

– Это тебя от канала посылают? – осторожно спросила она.

Снова лгать?

– Угу… типа наш собственный корреспондент из Нью-Йорка…

– Где ты будешь жить?

– У К23 есть квартиры в каждой столице мира… – врать оказалось довольно легко.

– Прошу тебя, будь осторожна. Сможешь заехать домой перед отъездом?

Моё сердце сжалось. Но выбор сделан. Я спрыгнула в омут с голову. Не оглядываясь. Прости гордость, прощай разум.

– Все так неожиданно, мам, я не смогла отказаться. Рейс в четыре.

– Но уже двенадцать часов!

– Я знаю, ма. Поэтому и звоню. Прости. Но в моей профессии надо быть легкой на подъем.

– А что если ты влюбишься в американца и останешься там навсегда?! – такая мысль могла прийти в голову только моей маме!

– Не влюблюсь, – пообещала я, взглянув на кольцо, что переливалось в свете полудня, на моем пальце.

Хоть это правда. За американца замуж не выйду.

– Юля знает о твоем отъезде?

– Не могу дозвониться, ты ей скажешь? – я снова врала. Я и не пыталась Юле звонить.

Та знает слишком много, и ее так легко провести не удастся.

Мама еще пару раз строго спросила, взяла ли я теплые вещи, обещаю ли я звонить хотя бы три раза в неделю, и не выходить замуж за кого