Божественная трагедия - Андрей Демьяненко

Инанна понимала, что Энки не долго пробудет в хмельном сне. Что он очнется и пожалеет о том, что позволил взять священные знания, ибо не зря он скрывал их от людей и богов все это время. Скорее бы плыла ладья, пока Энки не проснулся, не протрезвел.

Вдалеке, в черноте вод и черноте земного свода появилась голубая точка. Точка медленно росла, и Инанна уверилась, что скоро покинет мрачное царство Энки. Но чернота нагнала и накрыла ее. Исимуд преградил путь.

Из приветливого, лицо его стало строгим, рассерженным.

– Мой господин Великой Энки повелевает тебе продолжать путь в Урук без ладьи. Он опечален тем, что ты увозишь священные знания. Я послан вернуть их. Его слово закон.

– Я вижу, каков закон его слов. Его воля была, передать мне законы Ме.

– Теперь его воля другая. А ты, Инанна, может покинуть пределы Абзу.

– Законы мои! – яростно закричала богиня. – Я тебе их не отдам!

Лицо Исимуда в мгновенье преобразилось, почти потеряв человеческие черты. Изо рта торчали огромные клыки, ноздри по бычьи расширились, глаза горели красным светом.

Из воды с шумом и пеной вылетели огромные щупальца и схватили ладью, а вслед за щупальцами показались и два великана. Их руки, извивались как у осьминогов. Они потащили ладью обратно, туда, откуда она приплыла. Великаны, напоминавшие стоглазых и сторуких осьминогов тащили ладью, не заботясь о том, что Инанна и Ниншубуру повалились на дно ладьи. Служанка очнулась первая. Она стала величиной с мачту, на которой беспомощно болтался парус. Кожаные доспехи не могли скрыть рельеф ее тела-воина. В руках она держала огромную железную цепь. Страшный свист заглушил рев чудовищ и шум воды. Цепь Ниншубуры пела грозную песнь, предвосхищая страшный удар, раскроивший огромного великана надвое. Его щупальца ослабли и чудовищный всплеск возвестил, что куски безобразного тела рухнули в воду. Второй великан, бросил ладью и протянул все свои руки с безобразными присосками к Ниншубуру. Ее тело вмиг оказалось сдавлено щупальцами, каждое из которых было толще ее тела. Она беспомощно барахталась, пытаясь вырваться из смертельного захвата. Но тщетно.

Исимуд, наблюдавший за побоищем со стороны, зловеще расхохотался. К этому моменту очнулась Инанна. Видя, что ее верную служанку ждет гибель, она в одно мгновенье сорвала с бедер сетку и подбросила ее вверх. Время для великана замерло. Он застыл на месте, ослабив хватку и беспомощно и злобно мигал сотнями глаз, глядя как в воздухе плавно висит набедренная сетка богини, не давая ему пошевелиться. Как из выбирается Ниншубуру, с громкими хлопками отрывая каждую присоску от своего тела, как воительница подбирает цепь, как медленно она приближается нему, как она накидывает цепь на его голову, нелепо без шеи приделанную к туловищу, и как она сдавливает цепь. Дальше его глаза не могли ничего увидеть, поскольку они разом лопнули и из них вырвалась сотня фонтанов зеленой слизи.

Инанна протянула руку и сетка плавно вернулась к ней, лег подле ее ног. Гладя на Исимуда, она произнесла:

– Законы Ме мои, я их не отдам.

Глаза Исимуда вспыхнули молниями и парус загорелся. В эту же секунду океан заволокло зеленым туманом. Инанна, стоя рядом с огромной Ниншубурой, срывавшей горящий парус, едва различала ее силуэт. Туман вокруг ладьи стал формироваться в некую форму. Форму человеческих лиц. Сотен, тысяч лиц. Они облепили все пространство, окружив ладью со всех сторон. Женские, мужские, детские. Ни одного повторяющегося. Лица шептали: «верни Ме, верни Ме». Инанна только расхохоталась:

– Ты всерьез вздумал запугать меня этим, Исимуд? Я не отдам законы Ме.

– Верни Ме. Верни Ме, – бесконечно повторяли лица единых хором зловещего шепота.

Верная Ниншубуру, погасила пламя, водрузив дырявый парус на место и принялась размахивать цепью. Безрезультатно. Метал свободно проходил сквозь сотканных из тумана лиц, не разгоняя его.

– Верни Ме. Верни МЕ,– в тысячный раз повторяли лица.

– Прекрати Исимуд, – воскликнула Инанна. – Хоть я тебя и не вижу, знаю, что ты рядом. Лучше придумай что-нибудь получше.

От тысячеголосого шепота ее голова наполнилась болью, в ее сознании больше не оставалось места ни для чего кроме этих слов «Верни Ме». Он взглянула на Ниншубуру. Ее защитница уменьшилась в размерах, та держалась руками за голову, а на лице отображалась мука.

– Я не могу это больше слышать, – едва проговорила она и упала без чувств.

Инанна тоже стала терять силы. Ее тело переставало слушаться, а голоса проникали в каждую часть ее божественного сознания. Из последних сил она сняла с шеи гранатовое ожерелье. Камни запульсировали в ее руке. Богиня высоко подняла нить со вспыхивающими ярким светом гранатами. С каждым всполохом красных лучей голоса стихали, сбивался ритм, лица стали терять форму. Туман отступил. Инанна бросилась к Ниншубуру, но та не шевелилась.

К ладье подступил Исимуд:

– Ты ведь не хочешь увидеть мое другое лицо, – проревел он. – Верни Ме.

Инанна похолодела. От отца Нанна, бога Луны, она слышала, что все, кто видел другое лицо Исимуда, никогда об этом не рассказывали. Потому что их никто не видел. Инанна вспомнила о Думузи, о его обещании, о его любви, о жизни.

– Мне все равно, – твердо произнесла она. – Я исполню волю Энки. А его воля – отдать законы Ме мне.

Исимуд повернул шеей, словно отворачиваясь. Но там, где должен был появиться затылок, Инанна явственно стала различать щеку. Но если у первого лица Исимуда, несмотря на клыки, лицо можно было хоть как-то назвать человеческим, то тот маленьких кусочек второго лица, был совсем иным. Зеленые чешуйки одна за одной стали показываться и разрез глаз огромного ящера стали заметны с этого угла зрения.

Она бросила бесполезное ожерелье из рубинов к своим ногам и сорвала с груди подвеску из желтых камней и повернувшись в сторону носа ладью, держала свое одеяние двумя вытянутыми вперед руками. Каждый камень выбросил вперед солнечный луч. Свет достигнув горизонта, будто крепкая толстая веревка, прилип к сводам, окружавшим подземный океан. Ладья рванулась, будто-то ее кто-то тянул за эти лучи с огромной скоростью вперед. Исимуд остался далеко позади. Инанна не смотрела в его сторону, ибо победить слугу Великого Энки, такого же древнего как и ее дед, не было никакой возможности. Можно было только сбежать из стен, где он обладал силой.

Но Исимуд гнался за ней. Уже слышалось его свирепое дыхание, даже сквозь оглушающий шум воды, рассекаемой несущейся вперед ладьей.

– Верни Ме, Инанна, – ревел двуликий великан.

Богиня видела стремительно увеличивающийся выход. Но когтистая рука почти достала до кормы, ладья вылетела на солнечный свет