Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота - Андрей Юрьевич Андреев

в два слова, а не в одно он пишет quelques fois, autres fois и т. д. И наоборот, nullepart написано им слитно. В огромном количестве слов он опускает дефис, из-за чего составные слова типа audessous получаются слитно, а quelques uns, quelques unes – через пробел, но без дефиса. Слитно пишет Паррот составные стороны света, в которых полагается дефис: Nordest и т. д., и еще некоторые особые слова, среди которых одно из самых распространенных в переписке, служащее постоянным эпитетом Александра I, – Bienaimé (правильно Bien-Aimé).

К неустойчивым особенностям его правописания следует еще отнести выбор удвоенной или простой согласной – как в существительных, так и при склонении глаголов. Например, в 3-м лице будущего времени он может написать serra вместо sera, но может и не удваивать r. Вне нормы употребляет он и глагол courrir вместо courir, удваивая r во всех формах и к тому же придавая им окончания первой, а не третьей группы.

Но самой главной неустойчивой особенностью правописания Паррота, которая делает текст в его собственной орфографии «грязным» по внешнему виду, является употребление аксанов. В сотнях случаев он просто опускает аксан эгю там, где это требуется, хотя в некоторых словах, напротив, употребляет его без необходимости, например когда пишет слово rélation. Довольно часто он также путает употребление аксанов эгю и грав. Что же касается аксана сирконфлекс, то, видимо, из соображений беглости почерка он в большом количестве слов вместо него ставит аксан грав (т. е. вместо «крышки», состоящей из двух штрихов, ограничивается одним штрихом) – но это опять-таки не означает, что, если Паррот решит написать над гласной аксан сирконфлекс, это всегда будет уместно: например, своеобразно у него выглядит написание в Subjonctif выражения que je sâche, в последнем слове которого на самом деле аксан сирконфлекс не нужен.

Добавим в конце, что некоторые из особенностей правописания Паррота при публикации писем все же были сохранены. Речь идет о написании имен собственных, а также об употреблении заглавных букв для существительных: последнее унифицировано по всему тексту в соответствии с тем, как его использовал Паррот (например, слово Университет он всегда начинает с большой буквы, когда имеет в виду свой Дерптский университет или еще какой-то конкретный, и лишь в редких случаях он пишет «университет» строчными буквами, как некоторое обобщенное понятие). В связи с этим следует оговорить и одну интересную лексическую особенность языка Паррота: в очень многих случаях применительно к своему роду занятий он употребляет выражение homme de lettres, а определяя вид своей деятельности – прилагательное littéraire. Это в буквальном смысле означает, что Паррот считал себя «сочинителем» и занимался «словесностью». Однако в действительности такие слова у него означают «ученый» и «научная деятельность» соответственно. Необходимо пояснить, что Паррот как типичный университетский профессор привык обращаться непосредственно к первоисточнику термина «университет», который по-латыни звучит как Universitas litterarum («совокупность наук»), т. е. понимает французское lettres как латинское littera, а именно как общее обозначение для всех наук.

Публикация оригинальных текстов на французском языке

Данное электронное издание служит дополнением к основному тому книги «Кафедра и трон: переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота» (М: Новое Литературное Обозрение, 2023), вышедшему на русском языке. Там опубликованы обширные исследовательские очерки об издаваемой переписке, ее перевод на русский язык, комментарии, аннотированные указатели имен и географических названий. Сноски в данном издании, отмеченные цифрами, отсылают к комментариям в основном томе.

La présente édition électronique constitue un complément au volume principal de l’ouvrage La chaire et le trône: correspondance entre l’empereur Alexandre Ier et le professeur George-Frédéric Parrot (Novoïé litératournoïé obozrénié, Moscou, 2023) paru en russe, et qui présente une étude de cette correspondance, sa traduction en russe, des commentaires et des index annotés des noms de personnes et de lieux. Les notes de la présente édition signalées par des nombres renvoient aux commentaires du volume principal.

Andreï ANDREÏEV

La chaire et le trône: correspondance entre l’empereur Alexandre Ier et le professeur George-Frédéric Parrot / lettres traduites du français par Vera Miltchina. – Moscou: Novoïé litératournoïé obozrénié, 2023. (Archivalia Rossica)

George-Frédéric PARROT (1767–1852), professeur de physique à l’université de Dorpat, est entré dans l’histoire non seulement comme scientifique, mais aussi comme interlocuteur et ami de l’empereur Alexandre Ier. Leur correspondance est un exemple rare d’amitié et de confiance entre un souverain autocratique et un de ses sujets qui s’intéresse sincèrement aux améliorations dans le pays. En échange de sa loyauté sans bornes, Alexandre Ier confiait à Parrot d’importants secrets d’État, par exemple son intention de doter la Russie d’une constitution, ou le sort de Speranski, accusé de trahison. L’ouvrage de l’historien Andreï ANDREÏEV présente pour la première fois les textes de plus de 200 lettres, originales (jointes sous forme électronique) et traduites du français en russe, accompagnées de commentaires détaillés et d’index annotés. La publication des lettres est précédée d’une importante étude historique sur les relations entre Alexandre Ier et Parrot et sur la destinée de leur correspondance, qui apporte un éclairage nouveau sur l’histoire de la Russie du début du XIXe siècle.

Andreï ANDREÏEV est docteur en histoire et professeur au département d’histoire russe du XIXe siècle et du début du XXe siècle de la faculté d’histoire de l’université d’État Lomonossov de Moscou.

1. G. F. Parrot à Alexandre IER

Discours tenu à l’Empereur Alexandre I à son premier passage par Dorpat

[Dorpat, 22 mai 1802]

Sire!

Vous venez d’entendre les acclamations de Votre peuple, ces acclamations si sincères, si vraies, qui ne se font entendre qu’aux Monarques chéris. Vous en êtes profondement touché; Votre grand cœur éprouve en ce moment la plus douce des jouissances, la certitude que Vous faites réellement tout le bien, que Vous voulez faire, et ces cris de joie et ces preuves de notre amour ne sont qu’un échantillon de ce qui se passera dans chaque province que V. M. honorera de sa présence. Sire, transportez-Vous en idée sur chaque point de Votre vaste Empire, voyez en cet instant tout Votre peuple à Vos pieds, voyez chacun de Vos sujets Vous remercier pour un bienfait particulier. Le possesseur des terres de cette province Vous est redevable de la diminution des impôts, l’homme de lettres du rétablissement de la littérature, le négociant de la liberté du commerce, l’artisan du réveil de l’industrie,