«Жажду бури…». Воспоминания, дневник. Том 2 - Василий Васильевич Водовозов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Помимо «Нашей жизни» в описываемый период я работал и в других изданиях. Продолжалась моя давнишняя работа в «Энциклопедическом словаре» Брокгауза – Ефрона, выпускавших в это время (1906–1907 гг.) последние свои дополнительные тома. Пописывал отдельные статьи в «Русском богатстве» и в других различных изданиях. Издал шестью отдельными выпусками «Сборник программ политических партий в России»212, который сначала имел громадный успех: первые выпуски, в которые вошли программы партий социалистов-революционеров и социал-демократов, разошлись в два-три месяца в 10 000 экземпляров; но следующие выпуски с программами партий правых расходились все медленнее, так что на шестом выпуске мне пришлось прекратить издание.
Но гораздо более душевно связан я был со своею политической деятельностью.
Осенью 1906 г. был созван первый партийный съезд Трудовой группы в Финляндии на берегу Сайменского канала213.
Как я уже говорил, Трудовая группа образовалась в самой 1‐й Думе из ряда беспартийных, а частью принадлежавших к другим партиям депутатов. Таким образом, она не являлась политической партией в точном смысле этого слова; никакой организации вне Думы у нее не было; слово «группа» вполне точно соответствовало ее характеру. Она была сначала только думской фракцией. Во время Думы, однако, начала обрастать организацией. Прежде всего в Петербурге появились люди, к Думе не принадлежавшие, но вошедшие в состав группы, как я, что уже само по себе изменяло и нарушало ее характер как только думской фракции. Затем появилось значительное число лиц, заявлявших о своей готовности поддерживать группу. Я говорил о приговорах волостных собраний о присоединении к Трудовой группе. Такие приговоры были, конечно, наивны и говорили только о сочувствии, но не о реальной организации и практического значения не имели. Но уже во время Думы и особенно тотчас после ее разгона в разных местах начали возникать организации, ставившие своей задачей содействие Трудовой группе.
После разгона сразу выдвинулась задача содействия проведению членов Трудовой группы во вторую Думу. Такая организация образовалась и в Петербурге, и в нее сразу вошло свыше 100 членов, довольно регулярно плативших членские взносы. В нее вошли два небезызвестных педагога – С. Ф. Знаменский и Душечкин, писательницы Любовь Гуревич и О. Волькенштейн, проф. А. А. Жижиленко (года через два из нее вышедший и присоединившийся к кадетам) и, конечно, все бывшие депутаты, оставшиеся в Петербурге. Большинство депутатов, пришедших в группу из партии социалистов-революционеров, остались в группе; к ним принадлежали Аникин, Седельников, Григорий Карпович Ульянов и другие. Таким образом, месяца через два после разгона Думы Трудовая группа обратилась в настоящую политическую партию (хотя и сохранившую, ввиду его популярности, название группы), имевшую свои многочисленные отделения по всей России.
Явилась надобность оформить, конституировать эту партию. Для этого решено созвать общий съезд, который и собрался ранней осенью где-то на берегу Сайменского канала. Там был выбран Центральный Комитет, в который вошли Брамсон, Аникин, я и многие другие; комитету дано право кооптации, которым он и пользовался ввиду обнаружившейся невозможности созвать новый съезд. Выработана была программа группы. Некоторые участники съезда желали объявления группы социалистической, но большинство, заявляя себя лично социалистами, не видели в этом надобности. В программе была подробно развита практическая сторона, т. е. то, что в программах социалистических партий называется программой-минимум, а именно: наши политические требования (всеобщее голосование, свобода слова и т. д.) и требования социальные, в частности и в особенности в области аграрного вопроса214.
Тяжелый вопрос стоял перед нами: что делать для проведения в жизнь Выборгского воззвания? Несколько восстаний было подавлено. Налоги платились всеми. Можно ли было призывать к прекращению их платежа и к военной забастовке? Было ясно, что, кроме нескольких отдельных вспышек, которые будут залиты кровью, из таких призывов ничего не выйдет. Пришлось от Выборгского воззвания отказаться. И стало ясно, что как в Выборге мы (вместе с социал-демократами) оказались в хвосте у кадетов, так и теперь в отказе от него мы идем за ними же.
Затем решено принять деятельное участие в избирательной агитации и потом в выборах во 2‐ю Думу под собственным флагом. Следовательно, Трудовая группа должна была явиться в следующую Думу уже не аморфным собранием беспартийных и не конгломератом разных партий, а уже готовой партией со своей программой, со своими традициями, опирающейся на партийную организацию в стране и ответственной перед нею.
Летом 1906 г., вскоре после разгона Думы, организовалась партия народных социалистов, во главе которой стояли Мякотин, Пешехонов, Анненский. Меня звали в эту партию, и на двух или трех предварительных собраниях для обсуждения ее программы я был215. Программа-минимум этой партии почти совершенно совпадала с нашей, но она объявляла себя социалистической. Главный пункт разногласия между мною и ею – бойкот выборов – исчез: партия решила в них принять активное участие. Тем не менее после некоторого колебания я решил в партию не вступать. Мне казалось самое возникновение ее в это время рядом с Трудовой группой не нужным. Трудовая группа уже существовала, была очень популярна в крестьянстве, и создание новой политической организации рядом с нею вносило, как мне казалось, только путаницу в голове народа.
Зима 1906–1907 года была опять наполнена избирательной борьбой. Но характер ее был уже не прежний. Избирательный закон в законодательном порядке изменен еще не был, но он был изменен в порядке сенатских разъяснений. Комната, сданная жильцу прямо от домохозяина, прежде считалась квартирой и давала квартирный ценз; теперь было разъяснено, что за квартиру признается только такое помещение, в котором имеется особый очаг для приготовления пищи. Для крестьянского ценза прежде было достаточно принадлежать к крестьянству какой-либо волости; теперь потребовалось еще ведение крестьянского хозяйства, так что многочисленные учителя из крестьян, в 1‐ю Думу проходившие по крестьянскому цензу, теперь потеряли право голоса.
Может быть, еще хуже было сильное стеснение агитации. На избирательные собрания по закону могли являться только лица, пользующиеся правом голоса в данном избирательном округе, но прежде их права проверке не подвергались; теперь же по большей части у входа помещения собрания полиция требовала и проверяла документы. Благодаря этому ораторы, жительствующие на Васильевском острове, потеряли возможность говорить на Петербургской стороне, и обратно (хотя и те и другие должны были проводить общий список депутатов и делились только для первой стадии выборов, избрания выборщиков)216. Но этого мало: проверка документов всех входящих затягивала открытие собрания, назначенного на
