Семя Гидры - Вадим Ларсен

веки налились свинцом. Непослушные ноги растворились в полу, и всё тело быстро наполнилось истомой.

Негры усадили Ивана в плетёное кресло. Под голову подложили соломенный пуфик.

— Спасибо фрау Хильда, — сказал Кунц.

Заложив руки за спину, он склонился над Иваном. Беззвучно шевеля безгубым, точно прорезанным бритвой ртом, принялся разглядывать сетчатку в подрагивающих веках.

— Спирабилицин в крови пока не вступил в полную регенерацию, — задумчиво произнёс Кунц и, обращаясь к Ивану, добавил воспитательным тоном: — Вам противопоказано делать резкие движения. Организму нужен покой. Дайте ему завершить начатое. Если подобное повторится, мне придётся посадить вас на цепь.

— Там Брижит… — Иван вяло указал в сторону бассейна. Пальцы на руках немели. — Та девушка… Стюардесса нашего самол…! Вы что не понимаете? Вы кто такой?!

— Я могу устроить в вашем мозгу маленький взрыв, — холодно предостерёг гер Кунц. — И если не хотите превратиться в овощ, строго следуйте моим инструкциям.

Игра в странные-ответы-на-странные-вопросы давно приобрела вид диалога немого с глухим, а всё происходящее отдавало каким-то древним мистицизмом вперемешку с районной психбольницей.

— Теперь вы знаете, что мальчик жив, — продолжал Кунц гипнотическим тоном. — Вы так же знаете, что девушка, которую считали погибшей, тоже жива. Вы получили сегодняшнюю порцию положительных эмоций. Сейчас ваш сон станет спокойным, и реакция достигнет максимума.

Реакция? Неужели они вкололи ему наркотик? Смысл?

И тут как гром среди ясного неба! Так вот оно что! Изо всех сил пытаясь не терять сознания, Иван произнёс заплетающимся языком:

— Это всё вы? Всё ради миллионов ста… старика Крофта? Я прав? Я тоже умею ана… анализи… ровать. Но почему я? З…за меня вы не получите и гроша…

— Да, — буднично ответил Кунц, — в какой-то мере вы правы. Но не ради выкупа. — Удивительно, но за весь их короткий диалог Кунц впервые дал ответ на прямо поставленный вопрос. — Человека выкрасть несложно, и вряд ли кто-нибудь в миллиардной Индии озаботится судьбой пропавшего туриста. Но нам нужны гарантии.

Он вполоборота развернулся к стоящим за его спиной неграм:

— Вы трое, когда он достигнет нормы, отнесите в процедурную и организуете круглосуточное наблюдение. Глаз с него не спускать. Не справитесь, каждый лично ответит перед Доктором.

Кунц ушёл, а Иван спустя минуту и вовсе перестал чувствовать собственное тело. Будто он на стометровом погружении и у него отсутствует какая-либо плоть. Есть лишь океан, а он — часть его.

Струи воды и света пронизывают сверху вниз. Он — течение. Он — глубина.

Рядом Брижит. Она подставляет лицо под ласковые струи. Её лицо бесстрастно и блаженно. Она течёт вместе с Иваном. Их течения то сливаются, растворяясь друг в друге, то расходятся в разные стороны.

— Рады видеть вас, месье Усик, на борту нашего судна, — журчит вода. — Я рожу тебе замечательных детей…

Откуда этот германец, обзывающий его Йоханом, знает его фамилию?

Между пальцами зачесались ладони. Иван растопырил пальцы перед глазами. Из средних фаланг, словно молодые листочки из набухших почек, пробивались навстречу друг другу нежно-зелёные отростки. Местами они сращивались в тонкие прозрачные перепонки.

У Брижит между пальцами уже были такие. Плотные широкие перепонки как у водоплавающих.

В русской сказке обычная лягушка превратилась в прекрасную царевну. А как она превращалась обратно, из царевны в лягушку? Регенерация? Действие таинственного и ужасного Спирабилиса?

Но теперь Ивану было всё равно. Яркие краски сменялись ещё более яркими, и им не было предела. Регенерация достигала максимума, и без разницы, что с чем вступало в реакцию. Иван хохотал, хотя и не чувствовал ни рта, ни лица. Он плыл, хотя не ощущал ни рук, ни ног. Он жил, но можно ли это назвать жизнью? Скорее состоянием, что ты есть, и ты есть Всё.

Если бы он был поэтом, то назвал бы это «Состоянием воды». Ведь вода никогда не умирает. Переходя из одного агрегатного состояния в другое, она вечно жива.

Живая вода.

«Не хотите превратиться в овощ?» Почему бы и нет? Лишь бы не забывали поливать.

Журчит вода. Он и есть вода.

Человеческое тело не тонет, потому что на шестьдесят процентов состоит из воды.

Это спасло Кэти.

Это спасёт и его.

Глава 16

Очередное пробуждение было таким же ранним, как и в прошлый раз. Но сейчас Иван чувствовал себя заново рождённым.

А ещё он почувствовал, что лежит совершенно голый в большой стеклянной колбе наполовину заполненной водой, и что всё его тело утыкано датчиками и увито паутиной проводов. Ряды крохотных присосок покрывали лоб, виски, шею, грудь и бока, а к каждому пальцу на руках и ногах были прикреплены какие-то замысловатые сенсорные прищепки наподобие пульсоксиметров с тонким шлейфом проводов. На глазах очки для ныряния.

В иллюминаторе за полукруглым столом-пультом восседала фрау Хильда. Сосредоточенная на встроенных в панель мониторах, мигавших синими, зелёными и красными синусоидами, она время от времени что-то записывала в папку в кожаном коричневом переплёте. Только сейчас Иван внимательно разглядел её.

Сухощавая фигура, прямая спина. Холёные руки сложены на столе в позе отличницы за партой. Накрахмаленный медицинский халат идеально подогнан по фигуре. Ни пятнышка, ни складочки. Светло-русые волосы собраны на затылке в тугую «гулю», ни единый волосок не выбивается из стройного ряда. Тонкие черты, выточенные, словно из гранита, придавали облику строгости и даже некой жестокости. Весь облик фрау Хильды напоминал породистую борзую.

Заметив, что Иван проснулся, она закончила писать и улыбнулась. Вероятно, так она хотела подбодрить Ивана, но в купе с холодным взглядом ярко-голубых глаз улыбка получилась зловещей.

— Всё в порядке, — утвердительно сказала она. — Ваш организм под контролем. Не делайте движений.

Она склонилась над стоящим на столе, точно кобра на хвосте, микрофоном и произнесла, выделяя каждый слог: — Он готов.

— Начинайте, — донеслось из динамиков. — Доктор на месте.

Голос был искажён помехами и наложенным эхом, но то, без сомнения, было голос Кунца.

Только сейчас Иван заметил, что комната без потолка.

Сверху по периметру нависал балкон, на котором просматривалась группа людей. Сквозь мутное стекло саркофага фигуры были размыты и выглядели как цветные пятна: двое в белых халатах, двое сплошь в чёрном, а поодаль ещё две фигуры — мужская в светлом костюме и женская в бирюзовом трико.

Включились механизмы, снизу заурчало, забулькало, и колба стала наполняться водой. В боковом иллюминаторе возникло лицо фрау Хильды. Женщина посмотрела прямо в глаза. Поняв, что Иван её видит, сделала глубокий вдох и прикрыла рот ладонью, как бы призывая и его